Array Сборник статей - Софиология и неопатристический синтез. Богословские итоги философского развития

Учение о внутреннем опыте и мистической интуиции В. С. Соловьева можно воспроизвести по ряду ранних сочинений: «Кризис Западной философии» (1874), «София» (1876), «Философские начала цельного знания» (1877). Это учение было связано у философа с идеей веры как третьего рода познания и развито им в контексте критического переосмысления одной из главных проблем гносеологии Канта и западного рационализма – непознаваемости «вещи в себе». Определяющее влияние при этом на философа оказали идеи Б. Спинозы о трех родах познания (чувственном, рассудочном и интеллектуальной интуиции), а началом собственного учения о мистической интуиции стало переосмысление идеи Intellectuele Anschauung Шеллинга.

Кратко суть этого учения состоит в том, что всем людям присуща способность, связанная с разной степенью развития у них мистической интуиции, которую В. С. Соловьев считает первичной основой цельного знания, формой истинной философии и альтернативой религиозной веры. Будучи основанной на «божественном начале», мистическая интуиция является частью внутреннего опыта, конечная цель которого – познание Бога, т. е. «полное слияние человека с Богом, со Христом». [2] Соловьев В. С. София / Пер. с фр. А. П. Козырева // Логос. 1993. № 4. С. 274–296. http://anthropology. rinet. ru/old/4-93/sofia. htm (дата обращения 25.11.2010)] Одновременно с этим происходит получение цельного знания о мире, ибо мистическая интуиция позволяет созерцать сущность вещей, причем происходит это, как писал философ, под действием «идеальных, трансцендентных существ». [3] Соловьев В. С. Философские начала цельного знания // Соловьев В. С. Сочинения: В 2 т. Т. 2. М., 1988. С. 207. Комментарий о сущности этих «трансцендентальных существ» будет дан далее. Исследования показывают, что на В. С. Соловьева в этом учении о внутреннем опыте оказали влияние идеи каббалы и западного мистицизма преимущественно протестантской традиции. [4] Подробнее см. Полетаева Т. А. Рецепция западной рационалистической и мистической традиции в религиозной философии В. С. Соловьева: автореф. … канд. филос. наук. Белгород, 2009. С. 16.

Что касается учения В. С. Соловьева о Софии , то здесь необходимо сделать обзор трех вопросов: когда оно возникло, под чьим влиянием и что из себя представляет. Как известно, впервые философ познакомился с идеей Софии во время учебы в Московской Духовной академии благодаря общению в МДА с последователями Ф. А. Голубинского, принадлежащего к кругу русского масонства. [5] См.: Антоний (Мельников) митрополит. Из истории новгородской иконографии // Богословские труды. Сборник двадцать седьмой. Издание Московской Патриархии. М., 1986. С. 61–80. Как известно, текст статьи под авторством митр. Антония (Мельникова) «Из истории Новгородской иконографии» был подготовлен Н. К. Гаврюшиным, написавшим впоследствии книгу «По следам рыцарей Софии». Интерес к этой теме соединился у молодого философа с присущей ему с детства предрасположенностью к «царству мистических грез». [6] Зеньковский В. В. История русской философии: В 2 т. Ростов н/Д., 2001. Т. 2. С. 11. Все это было прелюдией тех исследований, которые В. С. Соловьев начал проводить в 1875 году в Лондоне, на протяжении полугода изучая каббалистические и гностические тексты. А. П. Козырев приводит предположение Д. Стремоухова, что в Британском музее Соловьев читал книгу Knorr von Rosenroth, Kabbala denudata, Sulzbach (1677–1684). [7] См.: Козырев А. П. Соловьев и гностики. М., 2007. С. 10–11. То же мнение высказывается в: Лукьянов С. М. О Вл. Соловьеве в его молодые годы: Материалы к биографии: Кн. 1–3. Пг., 1916–1921. Кн. 3. С. 64. Подробное исследование значения каббалы в философии Соловьева и его знаний о ней см.: Бурмистров К. Ю. Владимир Соловьев и Каббала. К постановке проблемы // Исследования по истории русской мысли. Ежегодник за 1998 г. / Ред. М. А. Колеров. М., 1998. С. 7–104. Особым вопросом при изучении этой книги и гностических текстов был вопрос о Софии Премудрости Божией. [8] Параллельно изучению гностиков В. С. Соловьев, находясь в Лондоне, увлекся английским спиритизмом, считая его изучение нужным для подтверждения метафизики. В письме к Цертелеву В. С. писал: «Я все более и более убеждаюсь в важности и даже необходимости спиритических явлений для установления настоящей метафизики, но пока не намерен высказывать этого открыто, потому что делу это пользы не принесет, а мне доставит плохую репутацию; к тому же теперь я еще не имею никаких несомненных доказательств достоверности этих явлений, хотя вероятность в их пользу большая» (цит. по: Козырев А. П. Парадоксы незавершенного трактата. К публикации перевода французской рукописи Вл. Соловьева «София» // Логос. 1991. № 2. С. 152–170). Посещая сеансы лондонских медиумов и спиритов, В. С. Соловьев, с одной стороны, разочаровался в спиритизме, называя его чем-то весьма жалким, а с другой – не оставлял к нему интереса и даже спустя годы признавал за ним известную долю научной истины (статья 1883 г. «Еще о наших светских ересях»). Находясь под влиянием прочитанного, В. С. Соловьев ждал мистического откровения (об этом он сам пишет в поэме «Три свидания»), получив которое, неожиданно для всех отправился из Лондона в Египет, в Фиваидскую пустыню, где ему было явлено видение:

Так, В. С. Соловьевым в блеске поэтического вдохновения, как пишет Ю. Данзас, «термин София был введен в русскую религиозную философию». [9] Данзас Ю. Гностические реминисценции в современной русской религиозной философии // Символ. 1998. № 39. С. 124. По мнению ряда исследователей (Г. И. Чулкова, Л. И. Василенко, А. П. Козырева), София была описана философом в духе древних гностических трактовок Софии. А. П. Козырев, подробно изучивший вопрос знакомства В. С. Соловьева с древним доникейским гностицизмом, пишет, что основными источниками для философа могли быть труды св. Иринея Лионского («Против ересей» или «Обличения и опровержения лжеименного знания»), «Философумены» Ипполита, сочинения Климента Александрийского и «Панарион» св. Епифания (IV в.). [10] См.: Козырев. Соловьев и гностики. С. 41–52.

Чем же отличается гностическое понимание Софии от христианского? Отцы Церкви на основании Священного Писания утверждали, что София – это один из ветхозаветных прообразов Христа, или ветхозаветных интуиций – наименований Христа (Прем 7. 25–27, 30; 9. 4; Притч 8. 30), как и Логос (Пс 32. 6, Пс 106. 20).

Но у нехристианских гностиков первых веков – в частности офитов и валентиниан – София превратилась в представительницу космической духовной иерархии. Так, согласно Иринею Лионскому, валентиниане понимали Софию как последний (младший) эон из эонов, образующих божественную полноту (плерому). У Софии рождается страсть постигнуть величие Отца, что заставляет ее выпасть за пределы плиромы («Страсть же состояла в желании исследовать Отца; ибо Премудрость, как говорят, пожелала постигнуть его величие»), а далее служит причиной происхождения мира. [11] Ириней Лионский. Против ересей // Ириней Лионский. Творения. М., 1996. С. 23–30.