Мир Зафар - Воин, идущий к солнцу. Реки и горы Бодхидхармы. Книга 1

Он навсегда запомнил, как его, шестилетнего, сбросили с Черной Скалы Волков в пропасть, по дну которой текла река.

Отшельник-араньяк, страшный, с волосами до земли, со змеей на шее и обезьянкой на голове вытащил его на берег и захохотал:

– Ом!

Напился в первый раз сам. Бхур!

Второй раз пить не будешь. Бхува!

Третий раз выпьешь из рук Луны. Сва!

Араньяк ушел, оставив его на лесной тропе, где его вновь нашли люди племени маймунов.

Убивать его не стали, а забрали в Красные джунгли.

Во второй раз царевич видел реку во время войны.

На покрытом галькой берегу лежали отравленные водой люди и животные.

Тогда он приказал воинам не подходить к воде.

В третий раз он омыл лицо и выпил воду Кавери из рук старухи по имени Синивали, означающему Богиню Новой Луны.

Первой из девяти рек Ятры царь Рударам назвал Кавери.

Бодхи не пошел к ней. Река сама пришла к царевичу.

Араньяк с коброй на шее оказался прав.

У каждого дерева свой запах, свой путь, свои листья, свой дождь, свой лес.

Бодхи шел по ночным, синим джунглям.

Было жарко, липко, душно.

Желтая гора-луна была громадной, тяжелой, равнодушной.

Лунные тропы искрились светлячками.

Янтарная трава скручивалась золотым жгутом.

Переливались серебряными бликами лианы и ухающие, недовольные совы.

В джунглях шла ночная охота, и Бодхи был настороже.

Джунгли были ему родными.

Два года он прожил среди племени черных обезьян.

Два года шла большая охота.

Охотились за ним дикие звери и люди.

Охотился он, желая выжить и победить.

Бодхи на мгновение замер – застыл – стал тенью, исчезло дыхание, исчезли волны разума, и он услышал свист прыгающего на оленя тигра, шелест кобры, ползущей по стволу к гнездам, хрумканье кабана у сплетений дубовой поляны, фырканье гиен, окружающих загнанную косулю.

Бодхи неслышным шагом пошел дальше, а жизнь джунглей покатилась по своему вечному кругу-чакре.

Впереди был подъем на крутые, угольные скалы.

Бодхи прошел Восточные Гаты и направился в город Бангалор, откуда шла дорога к реке Кришна – ее второй из девяти назвал царь Рударам.

На большой дороге мимо Бодхи проходили караваны купцов, погонщики гнали стада, шествовали монахи и отшельники.

Впервые он видел крестьян, ремесленников, рабов и воинов в мирской жизни.

Вращаться в огненном смерче битвы, чувствовать опасность и бросаться в гущу боя, видеть яростные лица врагов и желать их смерти – это был его мир.

Мимо него проехала повозка с женщиной и детьми. Ребята смеялись, играя глиняными фигурками слона и оленя.

А Бодхи слышал харкающий треск падающих горящих балок, дикий рев раненых боевых слонов, предсмертные хрипы врагов, звон мечей, вой шакалов, грохот щитов и крики обезумевших женщин.

Бодхи сошел с дороги, поднялся на холм и, сидя на камне, стал наблюдать за стремительным полетом стрижей в синем до боли небе.

Царевич Рудра родился во время войны Паллавы с Кералой и Калингой.

Нельзя воевать сразу с двумя странами. Даже на хорошую лошадь нельзя надеть два седла.

Война затягивалась, запутывалась, вязла.

Войска царя Рударама несли страшные потери.

Все готовились к большому сражению.

Всем было страшно, тревожно, невыносимо.

Все в Декане знали, что, если битва будет проиграна, то

страну Паллаву разделят, города уничтожат,

плотины разрушат, деревни сравняют с землей,

людей будут пытать, резать, вешать,

книги сожгут, Веды предадут забвению.

Высохнут каналы, джунгли съедят храмы,

и огонь Ариев превратится в пепел.

Пепел дороги по кругу невежества.

В золотом храме Канчипурама, среди алмазных Богов главный жрец Пурохита провел обряд Великого царского гадания Ашвамедха.

В жертву Богам Брахме, Вишну, Шиве и Матери-Богине Шакти был принесен белый конь.

На огненный алтарь была возлита Сома, и три дня и три ночи жрецы читали, пели, говорили гимны в честь Бога Огня – Агни.

И было сказано Небесами, что в жертву надо принести сына царя.

Одного из четырех, во имя укрепления царства,

во имя славы Паллавы, во имя победы над врагами, во имя Богов.

На другой день после окончания Великого гадания провели обряд Упаяны.

На шестилетнего царевича Рудру надели Священную Нить – символ Дваждырожденного, знак Ария – Свободного, печать кшатрия – рода воинов.

Затем царевича отвезли в джунгли, отдали в племя маймунов и заплатили им оружием, золотом и серебром за смерть ребенка.

Жрецы сказали, чтобы его сбросили в пропасть.

Вождь маймунов дал согласие.

Змея алчности нетороплива, неслышен шаг гниющего мозга,

дрожание рук, ресниц, тела, сердца,

сжигающий Душу Черный Огонь – все внутри.

Снаружи – похоть, зависть, чревоугодие и нетерпимость

в болоте жирного, серого тлена

средь танца синих могильных червей.

Змея алчности нетороплива.

На глазах брахманов Пурохиты, Ратвиджа, Хотри, Адхварью,

Удгатри, Брамина мальчика сбросили со скалы в пропасть.

Вождь увел племя вглубь красных джунглей, где на лесной тропе его охотники нашли Рудру, сидевшего рядом с волком.

Впервые вождь был испуган.

Его пугал не волк. Он боялся ребенка.

Для людей племени маймунов Рудра был Неприкасаемым.

Он не имел права есть и спать рядом с ними.

Он был изгоем. Человеком, которого можно убить.

Днем он работал на женщин племени.

Они ругали его, обливали помоями, плевали в него и били прутьями и жердями, чтобы не прикасаться руками.

Спать он должен был на болотах.

Есть то, что найдет вокруг становища.

В семь лет, когда ложем ему служило болото, глядя на густое звездное небо, он плакал в одиночестве от обиды и отчаяния.

Мириады комаров пили его кровь.

Рыканье тигров забивало Душу страхами.

Черви и болотные змеи кусали его грудь и руки, пиявки облепляли ноги и спину.

В восемь лет царевич Рудра замолчал.

Болото научило его убивать пиявок, змей, крокодилов и страх,

часами стоять на одной ноге в зловонной жиже

и спать всего час в сутки, видеть в темноте и видеть звезды,

молчать, уничтожать, размышлять и драться, не боясь умереть.

С восьми лет он только смотрел и запоминал.

Днями мальчик работал, а ночами спал на болотах.

Никто и никогда не видел слез в его глазах.

Вождь племени ненавидел его. Чувство подсказывало ему, что в мальчике нет страха, в нем есть гнев. И гнев этот – небесный.

Вождь оказался прав. В десять лет мальчик сбежал из племени и два года жил в джунглях. Когда его поймали, ему было двенадцать, и он не умел говорить.

В четырнадцать лет он ударом ноги перебил шею вождю, вторым ударом пробил ему живот и позвоночник, а потом смотрел, как разбегаются другие воины в поисках оружия, которое он спрятал ночью.