Мир Зафар - Воин, идущий к солнцу. Реки и горы Бодхидхармы. Книга 1

Переворачивая тело восставшего брахмана Аджигарты, Бодхи услышал писк.

Медленно подняв тело юноши,

он увидел под грудой скомканного плаща

лицо плачущего ребенка.

Он был жив и тянул к царевичу свои маленькие, пухлые ручки.

Юноша-брахман в последний миг своей жизни

накрыл телом ребенка своей возлюбленной.

Тело Аджигарты легло рядом с телом Радхи.

Бодхи поднес к погребальному костру горящий факел.

Затем сел рядом с ребенком, которому принес плоды банана и молоко кокосового ореха.

Так они и сидели рядом, глядя на бурлящий огонь,

уносящий в царство предков,

в царство Богов четыре благородных Души.

По пыльной, теплой дороге шел с горы в долину Бодхи.

За его спиной в мешке спал ребенок.

Сверкали над головой желтые звезды.

Густая темнота была тихой, мягкой, пахнувшей мятой.

Она была в ожидании. Она была в томлении.

Сухая земля, сухие травы, сухие деревья, горячие горы.

Все ждали дождя.

Впереди раздался шорох травы.

Бодхи замер.

Темнота заговорила голосом мага Саттора:

– Мир и здоровье тебе, царевич Рудра.

– Мир и тебе, маг Саттор.

Маг Саттор и Бодхи сидели у костра.

Рядом на красном плаще спал крепким сном ребенок.

Саттор говорил мало, но каждое его слово было словом мудрости:

– Ребенка я заберу во дворец. Мы воспитаем его свободным.

Вот мешочек с травами и зернами.

Ятра превратилась в войну. Береги себя.

Мир тебе, свободный человек!

– Мир тебе, Учитель.

Бесшумно подняв ребенка, маг Саттор растворился в темноте.

Бодхи стоя проводил его.

Засыпав костер песком дорог, Бодхи продолжил путь.

Впереди его ждала река Кришна.

Живущие на болотах алчности, с желтыми глазами,

живущие в гное похоти, с потным запахом страха,

живущие в темноте грязных слов и грязных вестей,

живущие в желчи нетерпимости,

не видно вам дороги в сверкающие горы,

не видно вам птенца, выпавшего из гнезда,

не видно вам чистого поцелуя юных влюбленных,

не видно вам сверкающего неба.

А радуга уже раскинула качели весны.

И засмеялась мать, качающая люльку с ребенком.

И сели на лошадей всадники в красном.

И путник поднял свой посох.

И птица уже летит через просторы реки.

По большой сланцевой дороге Бодхи поднимался на один из хребтов Восточных Гат.

Справа пели тысячи птиц и бушевали красками джунгли.

Слева шумела река на дне бездонной угольной пропасти.

Царевич остановился. Навстречу ему бежала босая женщина, размахивая красным платком.

Когда она подбежала, Бодхи увидел маленькую, смуглую, жилистую старуху с пронзительно синими глазами. Она пыталась что-то сказать, но голос свистел перебитым дыханием.

Бросив на землю посох и суму, Бодхи побежал широким шагом большой охоты по тропе, на которую показывала старуха.

Подбежав к базальтовой скале, Бодхи увидел плачущего старика у входа заваленной пещеры.

Царевич поднял левую руку. Старик замолчал.

Сквозь слой щебня, песка и камней Бодхи услышал глухой женский голос и крики детей.

Голоса слабели. Старец упал на колени и заплакал.

Стальными ладонями, словно небесный кузнец в мастерской грома и молний, Бодхи хватал куски скал и швырял их далеко в сторону от завала.

В нем проснулся, клокотал, бурлил и взрывался сотнями белых солнц сгусток страшной красной энергии, который он впервые почувствовал в джунглях, когда выжил после страшной засухи.

Он мог вызывать ее. Но остановить ее было невозможно.

Она уходила сама.

Расчистив дорогу к входу, Бодхи увидел громадный рубленый валун, перекрывающий вход в пещеру и одновременно поддерживающий вершину каменного свода, не давая ему рухнуть.

Бодхи развернулся к старикам:

– Я отброшу этот камень и буду держать свод.

Вытащите из темноты детей.

– Пусть помогут тебе Боги, паломник!

Сцепив зубы, сделав сильный вдох животом, собрав всю энергию в чакре Манипура, Бодхи начал медленно поднимать и сдвигать валун.

Ступни стали входить в землю.

Натянутые мускулы спины готовы были разорваться.

Глаза налились кровью.

Из десен пошла розовая пена.

С рычанием взбешенного буйвола Бодхи отшвырнул в сторону камень-гору и мгновенно подхватил на плечи оседающий гранитный свод.

Бодхи еще раз посмотрел на стариков.

Первой вбежала в темноту и пыль старуха, за ней бросился косолапый старик.

Царевич слышал за спиной шум сдвигаемых камней.

Видел перед собой красно-желтые круги.

Чувствовал уходящие в пыль ноги.

Старуха вынесла из пещеры двух плачущих детей, старик – бесчувственную мать.

Бодхи приподнял гранитный свод и с криком атакующих джунглей резко прыгнул вперед.

За его спиной раздался страшный грохот.

Базальтовый свод рухнул, разбивая и разбрасывая во все стороны осколки камней, пыль и режущий щебень.

Было жарко.

Солнце накалило горы, реки, деревья.

Стояла знойная, зенитная тишина.

И только в сухой, желтой, летней траве сурово стрекотали воинственные, янтарные кузнечики, недовольные беззаботным танцем серых, хохлатых воробьев.

Старуха, улыбаясь глазами, поднесла царевичу воду в тыкве-горлянке.

Бодхи подставил ладони и омыл свое лицо.

Потом он сделал пять маленьких глотков.

Бодхи был воином.

Воин всегда оставляет последнюю воду самому слабому.

Старуха вновь протянула ему тыкву-горлянку:

– Пей, сынок. Это святая вода из священной реки Кавери.

– Как твое имя, старшая мать?

– Синивали.

– Где муж твоей дочери?

– Погиб, защищая город Чоли. Он был воином.

Бодхи вытащил из сумы золотой знак с пятью драгоценными камнями и отдал его старухе.

– Это Даршан. В городе вам дадут за него много золотых монет. У детей должен быть дом, сад и корова.

– Пусть Боги будут с тобой, путник.

– Мир и здоровье вам, собиратели меда.

Бодхи ушел, а бабушка Синивали в точности исполнила его желание.

На большие деньги, вырученные за пластину с изображением Паллавы, они купили на окраине города дом с большим садом и корову, дающую много молока.

Еще одну корову они подарили Богу Шиве.

А через много лет, в сезон дождей, под грохот грома и сверкание молний среди ночи проснулась мать Синивали.

Она посмотрела в темноту, и ее дочь услышала:

– Это был царевич Рудра.

Тот, кого я проклинала.

Поднимаясь на вершину пологого хребта, Бодхи внезапно остановился. Священная река Кавери была первой, которую назвал царь Рударам.

Солнечная, прозрачная, щедрая, радостная,

бегущая серебряной нитью с Запада на Восток,

связывающая Кералу, Чолу, Пандью и Паллаву,

возвращающая людям надежду,

взывающая сквозь гарь войны к миру,

Кавери – священная река.

Бодхи не любил Кавери.