Степан Шевырев - Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь. Вакационные дни профессора С. Шевырева в 1847 году

Прочная постройка ботика весьма примечательна. Он вмале пророчит что-то великое. Тут навалены якори, мачты, топоры, канат, разные снасти… Об этом-то корабельном хламе народ говорит, как я слышал от извозчика, что все тут есть, всякое снадобье, все делал царь, все сам – и даже лапоть крестьянский плел да не доплел: сказал, что это самая трудная работа.

В верхнем этаже домика хранятся остатки окон из слюды от прежнего дворца. По слюде изображены красками воины и горожане в разных костюмах, русских, но более голландских. Вероятно, сделаны в Голландии.

Тут же в особом столе хранится и указ Петра Великого, писанный его собственной рукой:

«Указ воеводам переславским.

Надлежит вам беречь остатки кораблей, яхт и галеры, а буде опустите, то взыскано будет на вас и на потомках ваших, яко пренебрегших сей указ.

Петр.

В Переславле, в 7 день февраля 1722 года».

Строгий указ, как видим, строго и исполняется.

Когда выйдешь из этого домика к берегу, открывается очаровательный вид на озеро, на город вдали, на монастырь Горицкий. День был прекрасный, ветер совсем утих, ровно и спокойно расстилалось голубое озеро и напоминало своим цветом отчасти лазурь средиземную. До сих пор я помню это впечатление. Странно, как мы не умеем наслаждаться тем прекрасным, которое у нас под рукой. Подумаешь: во 120 верстах от Москвы, по гладкому шоссе, которое скоро вполне будет окончено, лежит это прекрасное озеро с своими окрестностями. И никто из нас никогда не вздумает прокатиться сюда, чтобы полюбоваться на его чудные волны, заглянуть в его серебряное дно, посмотреть на прекрасные виды, его окружающие. Когда русская жизнь внутри отечества забьет сильнее, когда мы сознáем красоты и блага земли своей, когда от одного пустого комфорта, вкусных обедов и бесконечного преферанса перейдем к чистым и благородным наслаждениям мыслящей жизни – тогда под тысячами весел заплещут волны Переславского озера, запестреют разноцветные флаги судов, раздастся одна полная хоровая песня – и будут петь ее тысячи голосов. Это мечта, скажут мне. Нет, это сбудется непременно. Не все же нам дремать в праздной скуке! Не понапрасну же Бог расточил по земле Русской красоты Своей природы! Не для одних же сельдей существует Переславское озеро. Гуляла же по нем яхта Петра Великого – и раздавалась его потешная пальба. Церковь совершает по Трубежу и по водам озера торжественное плавание в лодках с хоругвями и иконами в шестое воскресенье после Пасхи, при звоне всех колоколов переславских, при пении клира, в сопровождении многочисленного народа. Если Церковь в своих торжественных молитвах освящает нам красоты природы, от чего же мы не пользуемся ими для благородных общественных наслаждений – и дремлют понапрасну воды озера, как дремлет там и наша русская жизнь, без мысли, без чувства, без песен и без чистых радостей? Отчего так сонны, и праздны, и скучны наши красивые города? Отчего как будто не для них эти голубые, многоводные реки, не для них густая тень лесов и широкое раздолье полей.

Последние часы в Переславле провел я в беседе с почтенными представителями владимирского и переславского дворянства. А. А. Б., слушавший у меня лекции словесности на первом курсе, теперь почетным смотрителем переславских училищ. В уездном 84 ученика и в том числе 12 дворянских детей, в двух приходских – по 56, в женском – 42 девочки. Молодые дворяне наши, живущие по деревням семейно, весьма охотно занимаются земледелием, не по системам Западной Европы, а практически, согласно с потребностями жизни и края. Отвлеченные статьи журналов по большей части не удовлетворяют их. Лучше бы было, если бы они писали сами по своим собственным опытам и наблюдениям и обменивались друг с другом такими сведениями.

Губернский предводитель владимирского дворянства сообщил мне много дельных сведений о своей губернии, которую, как видно, он изучает внимательно. Есть мысль прекрасная – составить местное археографическое общество для того, чтобы совокупными силами привести в известность, сохранить и поддержать, описать и издать в рисунках все памятники древности, которыми так богата Владимирская губерния. Пожелаем от души, чтобы это благородное предприятие исполнилось.

Встречаются иногда такие прекрасные мысли в нашем просвещенном сословии. Но есть препятствия к исполнению их – и более всего заключаются они в том, что западная цивилизация породила в нас множество нужд роскоши, удовлетворение которых для нас необходимо, потому что вошло в привычку и дает нам признаки внешней образованности, а между тем, обходится нам чрезвычайно дорого и отнимает средства для исполнения других высших потребностей.

Солнце клонилось к закату, когда мы выезжали из Переславля. Влево расстилалось гладкое озеро, облитое солнечным светом. Монастырь Св. Никиты Переславского возвышался ближе к озеру на пригорке, окруженный болотистой почвой, которая напоминает о чуде святого. Неподалеку от дороги – каменная часовня и в ней крест, поставленный в память исцеления черниговского князя Михаила.

Князь был одержим тяжким недугом. Члены тела его расслабли. Много именья раздавал он церквам Божьим. Не было помощи. Вот услыхал он о чудо творце Никите и его исцелениях. Велел изготовить себе лошаков, взял с собой двух бояр да несколько слуг, поехал к Переславлю, расположился станом у города и забылся сном. Из монастыря Св. Никиты выходит бес в виде чернца, как будто за какой-то потребой. Князь повелел спросить его о святом старце: бес назвал Никиту обманщиком и скрылся. В отчаяние впал князь Михаил, не знал, что и делать. Еще мало прошел пути, опять встретил того же беса под видом другого чернца, который сказал ему то же слово и прибавил, что напрасно князь трудился, проходя такой долгий путь, сказал и исчез. Тогда Михаил заметил козни дьявольские и продолжал свой путь. За версту до монастыря нашел он место прекрасное и, приказав раскинуть на нем для себя шатер, послал боярина к старцу уведомить его о своем приходе. Снова тот же бес попался навстречу боярину, в образе рыжего и кривого чернца, с заступом в руках, и сказал уже, что старец умер и он его зарыл. Но боярин запретил ему молитвой преподобного чудотворца, и бес стал недвижим. Дошед до столпа, где заключен был Никита, боярин поведал ему о приходе князя, о тяжком его недуге и получил целительный жезл от Никиты. Князь, взяв жезл, возвратил внезапно силы, сам пошел к столпу, принял благословенье от старца и передал ему клеветы и козни беса. Святой наказал сего последнего тем, что велел ему три часа стоять, прилепясь к стене столпа; бес сознавался в своих обманах, клялся, что не будет делать пакостей людям и отослан был в бездну к отцу своему сатане. Князь же велел поставить крест на том самом месте, где был прощен от недуга и, одарив монастырь, уехал восвояси. А преподобный Никита не переставал и днем и ночью молиться за него, за священников, за иноков, за всех православных, о плодоношении земли, о избавлении от иноплеменных.