Ирина Булгакова - Духовная трапеза. Душеполезное чтение на каждый день

Душа без веры – сосуд, закрытый для благодати, а душа верующая – открытый. Вера открывает душу для принятия благодати.

Труд всей жизни святителя Филарета, митрополита Московского и Коломенского, был связан с переводом на русский язык полного текста Священного Писания. Сделать это было необходимо – до сих пор в России не было цельного и ясного источника Слова Божия, что становилось серьезной преградой для Православной Церкви, ибо мешало противостоять бездуховным идеям, проникавшим с Запада.

Вера и добрые дела неразрывно связаны. Вера нужна для добрых дел, но добрые дела совершаются не для веры, а посредством веры. Без веры никто не может делать истинно добрых дел и угодить Богу. Потому что ради веры нисходит благодать Господа нашего Иисуса Христа на того, кто уверовал в Него. По мере веры, какую кто являет, подается и благодать. У кого велика вера, тому подается и великая благодать, у кого мало веры – мало и благодати.

Нужно помнить, что одна вера, даже истинная и православная, не принесет никакой пользы тому, кто верует без добрых дел. Поскольку невозможно угодить Богу без веры (но только добрыми делами по вере), то явно, что вера дает силу творить добрые и богоугодные дела по воле Божией. Вера же не только в том, чтобы веровать во Христа и во все слова Его, но больше в том, чтобы… в сердце носить уверенность, что силой Христовой мы можем и освободиться от зла, и совершить всякую добродетель.

Свидетельство веры в Бога заключается в исполнении заповедей Божиих. А свидетельство страха Божия заключается в тщательном повиновении совести.

Об этом событии – как он уверовал в Бога, будучи девятнадцатилетним солдатом, – рассказывал мне очевидец, фронтовик Лоскутов Тимофей Михайлович, житель Тюмени.

В начале 1943 года небольшая группа русских солдат в двадцать человек попала в окружение к немцам. Когда их выстроили в шеренгу, пришел немецкий офицер лет пятидесяти, который хорошо говорил по-русски. Обратился к солдатам с вопросом: «Кто верующий? Шаг вперед!»

Вышло пятнадцать человек. Офицер стал подходить к солдатам и спрашивать, чтобы рассказали молитву. Рассказали только двое, один – «Отче наш…», другой – «Символ веры» (причем в одном месте он ошибся, и офицер его поправил). После этого двое были отпущены, остальные расстреляны.

Много имел скорбей вернувшийся солдат (который рассказал «Символ веры») от контрразведки «Смерш». Много раз его вызывали, допрашивали, кричали на него, подозревали в шпионаже, угрожали. Но он каждый раз повторял только то, что было. И никакая сила уже не могла лишить его жизни, выступить против Истины. «Бог ли не защитит избранных Своих?» (Лк. 18:7).

Очевидец всегда смотрел на него с удивлением и душевным трепетом, понимая, что все это не просто так, что есть Кто-то, Кто повелевает жизнью. И этот Кто-то, – решил он, – есть Бог!

Сегодня весь род человеческий проходит через очередные испытания – уже не в первый раз. Когда в XVIII и особенно в XIX веке стали развиваться естественные науки, многие стали говорить примерно так: «Ну как же можно в Бога верить в век электричества?» Потом появлялись другие научные теории или, скорее, гипотезы, и интеллигенция, увлекаемая этими гипотезами, но оторванная от реального религиозного опыта, говорила: «Как можно верить в наше время, когда наука говорит нам о том, о другом или о третьем?» Затем наша страна, народ наш – не без усилий тех, кто так говорил, – пройдя через катастрофу революции и гражданской войны, обрушились в пропасть тотального неверия. Были ссылки и на науку, и на философию, а когда их не хватало, происходила просто физическая ссылка людей в отдаленные места или их физическое уничтожение…

Разве уверенные в своей правоте люди будут физически уничтожать тех, кто мыслит иначе? В гонениях обнаруживалась слабость, тщетность всех этих потуг разрушить веру. И мы знаем, что в какой-то момент наш народ стал преодолевать все эти искушения с их научными теориями, с достижениями в тогдашней физике или химии. Люди об этом уже не думали, потому что их привел к вере совершенно другой опыт, который не имел ничего общего с интеллектуальными рассуждениями XIX века.

Так мы жили в трудные годы гонений, а затем, когда они прекратились, с какой радостью народ наш повернулся к вере, каким мощным было духовное возрождение, которое до сих пор не иссякает! Но сегодня на горизонте забрезжили – о, чудо и удивление! – те же самые соблазны XIX века. Нам снова говорят: «Вера не вписывается в научную картину мира! Какая вера может быть в век компьютеров и мобильных телефонов?»

…И когда читаешь все эти возражения против веры, то видишь одни перепевы старого, – ничего нового нет, все то же самое. Не должен наш народ допустить утерю веры, не должна погибнуть наша молодежь, ведь мы прошли через такой исторический опыт кошмарного безверия, унесшего миллионы жизней, что не можем второй раз споткнуться на том же.

И потому сегодня, обращаясь ко всем, Церковь говорит: нельзя повторять одни и те же ошибки. Если человек повторяет то же самое, то это свидетельствует уже не о том, что он чего-то не знает, а о внутреннем помрачении и глубине болезни.

…Мы, ничего не опровергая, утверждаем, что человек живет силой Божией, и, утверждая это, со смирением взираем в будущее, ничего не опасаясь и ничего не страшась, как учит нас пламенный Златоуст.

Чтобы жить свято, нужно знать святую веру христианскую.

Ты пишешь о чудесном случае, который приключился с тобой на войне. Кто-то перед началом битвы раздавал солдатам Евангелие. Маленькие, красиво оформленные книжечки. Взял ее и ты. И едко заметил: «Здесь требуются сталь и свинец, а не книги. Если сталь нас не спасет, то книги и подавно!» Вот какое замечание ты сделал тогда, ибо до того дня ты веру Божию полагал за ничто. Ты смотрел на нее как на ветхую одежду, которую человечество с незапамятных времен влачит на себе без пользы.

Но все же ты взял книжечку и положил ее во внутренний карман с левой стороны. И что же случилось? Ты сам говоришь: чудо Божие, и я подтверждаю это. Вокруг тебя падали раненые; наконец был повержен и ты. Попало в тебя стальное зерно. Ты схватился рукой за сердце, ожидая, что хлынет кровь. Позже, когда ты разделся, то нашел застрявшую в твердом переплете книжечки пулю: она метила прямо в сердце. Ты задрожал, как в лихорадке. Перст Божий! Святая книга спасла твою жизнь от смертоносного свинца. Тот день ты считаешь своим духовным рождением. С того дня ты стал бояться Бога и внимательно исследовать вероучение. Итак, вера Христова – не ветхая одежда, и не напрасно несет ее человечество.