Владимир Чугунов - Матушки. Очерки о подвижницах благочестия наших дней

То, что описано в неизданных дневниках отца Иоанна Кронштадтского, происходит с таким подвижником ежеминутно. Это состояние очень тяжёлое. И переносится оно с исключительным мужеством только потому, что всякое отступничество понимается, как поражение, даже погибель. И в этой погибели начинает видеться уже всё человечество. Иногда даже появляется сомнение в правильности церковного устройства. Даже представляется неким тонко измышленным врагом рода человеческого препятствием на пути личного спасения. Усиливается подвиг. Любовь к ближним, которые теперь представляются обузой в деле личного спасения, отходит на второй план. Такой подвижник объясняет это себе тем, что сердечное общение с ближними, с окружающими – это вовсе не «духовное», а «душевное», то есть плотское, земное, а стало быть, погибельное.

Таким образом, из всего подвига врагом вынимается главное – любовь. Отсюда уже недалеко до сумасшествия. Но в том и заключается смысл «обучения» (если только это «обучение»), что всякий, имеющий духовника и периодически бывающий у него на исповеди, в самый критический момент, как правило, на исповедь эту всё же попадает (плохо, если нет). Вопрос тотчас разрешается. Но никогда не обходится в этом деле, как и во время любого поединка, без некоторого вреда. И как после поединка, некоторое время уходит на восстановление физических и душевных сил.

Приобретённый опыт – неоценим. Но идти сознательно на подобный эксперимент всё же не следует. Поэтому описываемое – есть всего лишь частный опыт.

Тогда этот «опыт» встревожил не только моих домашних, но и всех наших друзей. Моя супруга позвонила Щукиным, отцу Михаилу Резину, который служил в Ардатове. Они оба приехали. Я, разумеется, к советам их не прислушивался, игнорировал, ссылаясь на то, что у меня есть духовник. Тогда они предложили ехать к нему в Лавру. Я сначала не соглашался, ссылаясь на то, что будто бы через чтение Евангелия мне было открыто Господом, что до «Вербного Воскресения» никуда ехать не надо.

Они с этим не соглашались. Тогда я сказал: «Давайте так: как скажет ребёнок, так и будет». И спросил старшего малолетнего сына, ехать ли мне «завтра в Лавру». Он сразу ответил: «Да». После этого ничего не оставалось, как только ехать. В это время за меня все наши знакомые молились. Молилась и матушка Варвара.

Отец Кирилл мгновенно решил проблему, сказав: «Ты этому не верь». То есть ни запахам, ни «прозорливости», ни внутренним помыслам, ни теплу во время молитвы, ни особенностям причащения, ни видимым чудесам.

А матушка ещё определённее сказала при встрече: «Ничего не слышу, не чувствую, не вижу».

Но это я и сам прекрасно знал.

Пришедший по просьбе матушки верующий психиатр даже предлагал мне лечь в больницу, и матушка на этом настаивала, но я наотрез отказался, объяснив тем, что с помощью Божьей сам выйду из этого состояния. Ограничились таблетками, которые врач всё же советовал мне первое время принимать, и моим обещанием показаться ему через неделю. Я согласился только для того, чтобы их успокоить. Таблетки пить не стал. Для смирения и по болезни разрешил пост. Стал принимать в виде лекарства молоко, творог, дольше спать, чаще отдыхать и заниматься физической работой. Физический труд по учению святых отцов приносит спокойствие душе.

Прибывший через неделю на приход, очевидно, по матушкиной просьбе отец Михаил уговаривал меня ехать к матушке. Но я отказался. Между нами произошёл спор. Отец Михаил уехал. А вскоре пришло от матушки письмо. Оно одно многое может поведать о любвеобильной матушкиной душе.

Вот оно:

«Дорогой батюшка, отец Владимир, с большой скорбью и тревогой пишу вам.

Врагу рода человеческого дана сейчас от Господа большая свобода для испытания нашей веры и преданности заповедям.

Он ломает сейчас не только малых, но и больших.

Святые отцы, испытав все строгие и большие подвиги, оставили нам в своих наставлениях один путь к Господу – это путь средний, царский, при котором человек, помня своё ничтожество, своё бессилие, шёл бы этим средним путём, не уходя вглубь ни правой, ни левой стороны.

Они, испытав подвиги чрезмерного голода, малого сна и другие, сказали, что подвижнику следует и есть не менее двух раз в день и спать не менее 6 часов.

Но они ведь были в особых условиях и физических сил и природных. Они были совершенно удалены от мира и семьи.

А подвижники следующих веков, как св. Николай Чудотворец, Иоасаф Белгородский, Иоанн Милостивый, Иоанн Кронштадтский и многие другие, чем они прославились – добрыми делами. Они своими руками делали добро людям и тайно и явно. Они спасали людей от уныния, отчаяния, греха и гибели и этим выполняли заповедь Божию, любить ближнего как самого себя, и за это и были прославлены Господом.

Наше время тяжёлых испытаний требует от нас особого служения ближним – спасать людей, попавших в большую нужду, от отчаяния и греха.

Господь сейчас старцам повелевает выйти из затворов для служения ближним. Господу дорога каждая душа и Он хочет, чтобы ни один человек не погиб.

Враг чем начал испытывать Господа? Голодом: „претвори камни в хлеб“. Так и нас сейчас хочет погубить враг этим же – голодом.

Искусственно создали, особенно в Москве и Петербурге, чрезвычайные трудности с питанием и подняли безумные цены на всё. В этих городах большая смертность, много самоубийств, люди не могут взять своих умерших из больниц, потому что хоронить сейчас стоит 50 тысяч рублей. Покойников десятками сваливают в ямы и закапывают.

И если в этих условиях, имея от Господа большую ли, малую ли возможность поделиться продуктами и средствами для приобретения необходимого, мы будем думать, что нам достаточно молиться, а излишки наших запасов гниют, съедаются мошкарой, и мы спокойно их выбрасываем и даже осмеливаемся говорить: „Ну что же – последнее время, пусть привыкают к голодной смерти“, – то не есть ли это полное искажение заповеди Божией и не наведёт ли это на нас справедливый гнев Божий?

Батюшка, дорогой, верх совершенства – это любовь. Любить Бога как должно можно только тогда, когда мы будем любить и жалеть Его создание и не только языком, но и делами, помощью.

Сейчас один зов Господа к нам христианам – объединяться, помогать друг другу, заботиться друг о друге и ближних и дальних, спасаться и спасать от вечных мук своим участием, своей поддержкой, и это будет перед Богом выше нашей одинокой молитвы без участия в добре.

Не отступайте, дорогой батюшка, от этого зова Господа, не замыкайтесь, не отстраняйтесь от дел добра, они сейчас самые главные перед Богом, а без них мы можем оказаться перед закрытыми дверями.

Дорогой батюшка, примите этот мой вопль как вопль матери, друга, почитателя.