Дэвид Лоуренс - Пернатый змей

Секунду он стоял молча, мрачно глядя на толпу. Потом уронил воздетую руку и повернулся. Высокие двери церкви распахнулись, открыв ее полутемное нутро. Рамон один вошел в церковь. Оттуда донесся звук барабана. Стражи Кецалькоатля гуськом потянулись за Рамоном. Алая стража Уицилопочтли вошла во двор, заняв их место. Сиприано остался стоять в воротах. Раздался его голос, звонкий и повелительный.

— Слушайте меня, люди. Вы можете войти в дом Кецалькоатля. Мужчины должны встать справа и слева, снять обувь и стоять прямо. Перед новым Богом на колени не опускаются.

Женщины должны расположиться посередине и покрыть лица. Они могут сесть на пол.

Но мужчины должны стоять.

А теперь входите, те, кто не боится.

Кэт и Сиприано вошли в церковь.

Внутри все переменилось, пол был черный и блестел, стены — в разноцветных полосах, вокруг царил полумрак. Люди Кецалькоатля в белой одежде стояли двумя шеренгами, образуя проход к центру.

— Сюда, — тихим голосом сказал один из Людей Кецалькоатля, подведя Кэт к неподвижно стоящим стражам.

Закрыв лицо желтой шалью, она пошла одна между шеренгами, боясь поскользнуться на гладком черном полу. Колонны нефа были темно-зеленого цвета, как деревья, поднимающиеся к глубокому синему своду. По стенам шли вертикальные полосы: черные, белые, пунцовые, желтые и зеленые; стекла окон — темно-голубые, малиновые и черные, с крапинами солнечного света. Странная мешанина красок.

Дневной свет попадал внутрь только сквозь маленькие оконца высоко под темно-голубым куполом, где разноцветные полосы на стенах становились зелеными, как банановые листья. Внизу было темно, тускло переливались резкие краски.

Кэт прошла вперед и остановилась у ступеней алтаря. Высоко над престолом и сзади него горел маленький, но яркий огонек, и прямо под ним стояла огромная темная неясная фигура, странная, массивная, явно вырезанная из дерева. Фигура, сделанная в архаичной манере и довольно невыразительная, изображала обнаженного мужчину с поднятой правой рукой, на которой сидел деревянный же орел с распростертыми крыльями, сверху блестевший золотом, снизу тонущий в тени. Мощную левую ногу обвивал змей, тоже мерцавший золотом, а его золотая голова покоилась на опущенной ладони фигуры. Лицо ее было неразличимо в темноте.

Огромная скульптура смутно высилась, как колонна, пугающая на фоне освещенного белым светом голубого престола.

У подножия статуи находился каменный алтарь, на котором горел маленький костерчик из сучьев окоте. И на низком троне у алтаря восседал Рамон.

Церковь постепенно начала заполняться людьми. Кэт слышала странный шелест босых ног по черному натертому полу, белые фигуры тянулись к алтарным ступеням, смуглые лица в удивлении оглядывались вокруг, мужчины невольно крестились. Толпа мужчин заполнила церковь, за ними чуть ли не бегом появились женщины, рассаживаясь на полу и укрывая лица. Кэт тоже опустилась на пол.

Цепочка Людей Кецалькоатля выстроилась перед ступеньками алтаря лицом к людям, как ограда с проходом посередине. Сквозь него виднелись мерцающий алтарь и Рамон.

Рамон встал. Люди Кецалькоатля повернулись к нему и взметнули голые правые руки, приветствуя статую, Рамон тоже воздел руку, и его серапе соскользнуло с плеча, открывая голый бок и голубой кушак.

— Все мужчины, приветствуйте Кецалькоатля! — раздалась команда.

Алые люди Уицилопочтли ходили между собравшимися мужчинами, заставляя тех, кто опустился на колени, встать на ноги и поднять правую руку, ладонь отведена назад и обращена к небу, лицо смотрит вверх, тело выпрямлено и напряжено. Повторяя позу статуи, подставляющей ладонь орлу.

И вот вокруг низкого темного кустарника сидевших на полу женщин поднялся лес мужчин, стоящих прямо, мощных, охваченных порывом непередаваемой страсти. Лес воздетых рук, над которым вибрировали полосатые стены, а еще выше — сплетение зеленой листвы, тянущейся к маленьким, забранным решетками открытым оконцам, сквозь которые сочились свет и воздух.

— Я — живой Кецалькоатль! — раздался торжественный бесстрастный голос Рамона.

Я — Сын Утренней Звезды, дитя бездны.

Никто не знает Отца моего, и я не знаю Его.

Отец мой — бездна бездн, оттуда послал Он меня.

Он посылает орла тишины с широкими крыльями,

Чтоб он опустился над моей головой, моей шеей и грудью

И наполнил их силою сильных крыльев своих.

Он шлет змея могущества, что поднимается по моим стопам

                          и ногам,

И я наполняюсь силой, как горячий источник водой.

Но посредине горит, как Утренняя Звезда, горит посредине,

Между ночью и днем, моя Душа-звезда —

Мой Отец, которого я не знаю.

Говорю вам, не засияет свет дня,

И ночь не укроет тьмой

Без утренней звезды и звезды вечерней, которым они

                        подчиняются.

Ночь подчиняется мне, и День, я — звезда между них,

                         посредине.

Между грудью вашей и животом — звезда.

Если нет ее там,

Вы — пустые сосуды из тыквы, в которых лишь ветер да пыль.

Когда вы идете, звезда идет с вами, между грудью вашей

                         и животом.

Когда спите, она тихо сияет.

Когда говорите и ваши слова правдивы, она блещет

                    на ваших устах и зубах.

Когда храбро сражаетесь, ее чистый свет на вашей разящей

                            длани.

Когда входите к женам, как всякий достойный мужчина

                        к своей жене,

Утренняя Звезда и Звезда Вечерняя сияют вместе.

Ибо мужчина — Утренняя Звезда.

И женщина — Звезда Вечерняя.

Говорю вам, вы не просто люди.

Звезда небесная внутри вас.

Но видели вы мертвого человека, как звезда его покидает его?

И вас покинет звезда, как женщина оставляет мужчину,

                  если его тепло не греет ее.

И вы скажете: Нет звезды во мне; я не звезда.

Она вас покинет, и вы будете висеть на лозе жизни, как сухая

                          горлянка,

Ожидая, когда явятся крысы тьмы, чтобы выгрызть

                         ваше нутро.

Слышите, как крысы тьмы вгрызаются в ваше нутро?

Пока вы не станете как пустые, выгрызенные крысами

                          гранаты,