Пауль Куусберг - Происшествие с Андресом Лапетеусом

Мурук: — Он всегда поступал по твоим советам.

Реэт: — Теперь с Андресом гораздо труднее. Он всегда был упрямым. Последнее время — особенно. А сейчас… Ты не знаешь его. Я никому не жаловалась, но жить с ним нелегко. Своим характером он и друзей отпугнул. Хаавик — один из немногих, с кем он общался. Я не знаю, что еще может случиться.

Мурук: — Сейчас у него кризис. Когда он пройдет, Андрес опять станет таким, как был. Но вообще-то — они все такие. Человек для них — ничто.

Реэт: — Вчера вечером я подумала, что если он хочет, если он будет очень настаивать, тогда я дам ему развод. Быть может, это хорошо подействует на него. Я готова сделать все, что он захочет, что пойдет ему на пользу.

Мурук: — Человек, который находится на грани жизни и смерти, или все путает, или понимает все особенно ясно.

Реэт: — Я должна его защищать.

Мурук: — Ты великодушна. Человек с большой буквы, как теперь принято говорить. Он едва не убил тебя, а…

Реэт: — Почему ты так говоришь? Почему вы так говорите?

Дядя: — Тебе лучше разойтись с ним.

Реэт: — Ты не любишь его.

Дядя: — Вы жили как кошка с собакой.

Реэт: — Что ты от меня хочешь?

Дядя: — Раз он предлагает развод — соглашайся. Какой смысл кормить калеку? Ухаживать за ним? Разве муж для этого нужен?

Реэт: — Я и не собираюсь ухаживать за ним и кормить его.

Дядя: — Тогда разведись. Ты надеешься замять шум, но только больше мараешь себя.

Реэт: — Если я сейчас разведусь, все будут считать меня виноватой.

Дядя: — И без этого считают.

Реэт: — На работе будут косо смотреть на меня.

Дядя: — Забудут быстро. Из вашей дальнейшей жизни все равно толку не будет.

Реэт: — Не уговаривай.

Дядя: — Видеть не могу такого человека в своем доме.

Реэт: — Дом записан на меня.

Дядя: — А на чьи деньги он построен?

Реэт: — Документы оформлены на мое имя. Мне больше не двадцать лет. Теперь ты меня не запугаешь.

Дядя: — Собираешься меня ограбить?

Реэт: — Оставь меня в покое.

Дядя: — Это мой дом! Построен на деньги, что я выручил за свою усадьбу.

Реэт: — Ты хочешь забрать его с собой в могилу?

Дядя: — Ждешь моей смерти?

Реэт: — Дом в посылке не пошлешь в Канаду.

Дядя: — Дом мой! Мой! Понимаешь?

Реэт: — Перед законом он мой.

Дядя: — Ты страшный человек.

Реэт: — Не доводи меня.

Некоторое время оба молчат.

Дядя: — Я о тебе забочусь.

Реэт: — Перестань, надоело!

Дядя: — И Мурук считает, что самое правильное — развестись.

Реэт: — Уже посоветовались? Сводничаешь — хочешь предложить меня Муруку?

Дядя: — Андрес испортил тебе всю жизнь. Нашла ты счастье? Положение, влияние, льготы… Сто рублей премии в квартал? Вот твои положение, влияние, льготы.

Реэт: — Молчи!

Дядя: — Министром он не стал.

Реэт: — Да замолчи же!

Дядя: — Мурук зарабатывает больше.

Реэт: — Мурук хочет не меня, а дом.

Дядя: — А за чем, думаешь, Андрес гнался?

Реэт: — Это ложь!

Дядя: — Все мечтают о добре.

Реэт: — Ты меня с ума сведешь.

Дядя: — Что бы они там ни говорили, но домами обзаводятся и машины покупают.

Реэт: — Уходи. Иди в свою комнату.

Дядя: — Ты должна быть благодарна мне.

Реэт: — За что?

Дядя: — За дом. За все. Я поставил тебя на ноги. Научил тебя жить.

Реэт: — Чего ты надеешься добиться?

Дядя: — Разведись.

Реэт: — Машина на его имя. Мне предлагают за нее почти цену новой.

Дядя недоверчиво посмотрел на Реэт.

Реэт: — Рублями бросаться не приходится.

Дядя: — Прежде чем разводиться, потребуй, чтобы переписал на тебя. Скажи, что машину нужно ремонтировать и что так удобнее. Придумай что-нибудь. Уговори Андреса. Ты умеешь справляться с ним. Поплачь или подольстись. Как всегда.

Реэт: — Ты просто омерзителен.

Дядя: — Спала с этим Хаавиком. Андрес знал. Разве он иначе бы…

Реэт: — Не хочу тебя слушать! Это ложь! Ложь! Ты не человек, а… Уходи! Вон! Понимаешь? Вон!

Шагая по плохо освещенным улицам к городу, Андрес Лапетеус всю дорогу занимался самообвинениями. И нужно было ему, как мальчишке, идти к Силлартам? С букетиком альпийских фиалок, с тортом и бутылкой ликера. Отложил командировку и оказался болваном. Теперь Реэт все это записала в свои актив. Но ему нет никакого дела до нее. Пусть она строит себе хоть десять домов с лилово-сиреневыми дверьми. Как ни проклинал себя Лапетеус, одним он был доволен. Тем, что не позволил играть с собой и ушел. Больше и ноги его не будет в этом доме.

И в следующие дни Лапетеус думал так же. Отоспавшись и протрезвившись, он, правда, ощущал некоторую неловкость за свое поведение — какого черта понадобилось ему обнимать Реэт, а потом, надувшись, уйти, — но решение покончить с ней представлялось самым разумным. Он сразу же уехал в Выру, а после возвращения инцидент с Реэт Силларт в самом деле показался ему уже прошедшим эпизодом.

Но как-то вечером, когда он допоздна задержался на работе и считал, что во всем министерстве нет никого, кроме него и дежурного, вдруг постучали в дверь — на пороге появилась Реэт Силларт.

Лапетеус удивился. Но тут же обрадовался ее приходу.

— Я приготовила себе кофе. Не хотите ли? Я принесу вам сюда. Мы всегда во время дежурства кипятим кофе.

— Вы сегодня дежурите?

— Да. Товарищ Синикас попросил поменяться с ним.

Она держалась так, словно между ними ничего не произошло.

Кофе они выпили не в кабинете Лапетеуса, а в приемной министра. Кофейник был там и стаканы тоже.

— У нас есть одеяло и подушка, у меня даже ночная рубашка с собой, — рассказывала Реэт Силларт.

Они пристроились на диван, где обычно сидели ожидавшие приема у министра.

«Зачем она это говорит?»— подумал Лапетеус. Он с трудом подавлял волнение, все сильнее охватывавшее его. Но держал себя в руках. Хотя Лапетеус видел темные точечки в глазах Реэт, а ее округлые колени почти касались его и хотя Реэт порой закладывала руки на затылок и, смеясь, откидывалась на спинку дивана, он владел собой.

В тот поздний вечер они беседовали долго. Лапетеус подумал, что если он теперь обнимет Реэт и привлечет ее к себе, она не оттолкнет его. Более того, ему казалось, что она именно этого и ожидает.

С тех пор они встречались чаще. Инициатива всегда исходила от Реэт. Он несколько раз целовал ее, но дальше объятий они не шли. Лапетеус догадывался, что она играет им, и снова решал порвать отношения. Но приходила Реэт, куда-нибудь звала его, и он не отказывался.

Лапетеус уже знал, что Реэт Силларт двадцать шесть лет, что ее родители умерли во время войны — естественной смертью, как она сказала. О дяде Реэт не любила говорить. Лапетеус, впрочем, и не расспрашивал. Из рассказов Реэт выяснилось, что Мурук приходится братом дядиной жене. И Саммасельг оказался родственником — сыном материной старшей сестры, двоюродным братом. Постепенно Лапетеус притерпелся к родственникам Реэт, к ее подругам и знакомым, но по душе ему они так и не пришлись. Казались мещанами, и он не скрывал этого от Реэт. Она смеялась и говорила, что не все такие железные люди, как он. Напоминала слова Ленина о том, что социализм придется строить с самыми обычными людьми. С тем человеческим материалом, который имеется, а не с какими-то ангелами.