Вадим Собко - Залог мира. Далёкий фронт

— Наконец! Наконец! Наконец!

— Пусти меня, Ральф, — говорила Джен, — пусти, у меня голова кружится.

Не отводя взгляда от её лица, Рандольф Крауфорд осторожно, будто большую хрупкую куклу, поставил Джен на ноги.

— Наконец я тебя увидел, — сказал он. — Боже, какая ты красивая! Ещё лучше, чем в снах.

И, осмелев, Крауфорд крепко обнял и поцеловал девушку. Только тут Джен заметила отца и мистера Гибсона, уже давно стоявших на пороге гостиной.

Девушка покраснела и вырвалась из объятий своего жениха.

— Ты забываешься, Ральф, — сердито сказала она, поправляя причёску.

— А кто нам мешает! — воскликнул Крауфорд. Но, взглянув туда же, куда смотрела Джен, смутился не меньше её. Он опустил голову, не зная, как выйти из этого неприятного положения.

Мистер Кросби выручил его.

— Рад вас видеть, Крауфорд, — сказал он, протягивая лётчику руку. — Какими ветрами занесло вас сюда?

— Простите меня, мистер Кросби, — с трудом овладев собою, сказал Крауфорд, — я совсем потерял голову от счастья. Как вы поживаете, мистер Кросби? Как вы поживаете, мистер…

— Меня зовут Сэм Гибсон, — отрекомендовался американец.

— Сэм Гибсон, — повторил Рандольф. — Как вы поживаете, мистер Гибсон?

— Благодарю, хорошо. А как поживает королевский воздушный флот? — бесцеремонно разглядывая жениха Джен, спросил Гибсон.

— Королевский воздушный флот, насколько мне известно, живёт прекрасно, — ответил Рандольф и сразу повернулся к Джен, давая понять, что этот вопрос его мало интересует.

— Джен, хорошая моя, — сказал он, — как же тебе удалось вырваться? Это неожиданно и чудесно, как в сказке.

Джен радостно улыбалась, глядя на Крауфорда. Он и в самом деле любит её, если может так открыто радоваться, нарушая все традиции английской сдержанности. Да и сама Джен была несказанно рада увидеть Ральфа, которого искренне любила.

— А я и не вырывалась, — не отводя от Крауфорда сверкающих глаз, ответила Джен, — просто приземлились недалеко от нашего лагеря парашютисты-десантники, неожиданно появился Антони Стаффорд, и они освободили всех пленных, а заодно и меня. До этого я задушила надсмотрщицу, и мне спасла жизнь одна русская девушка. Собственно говоря, это не так много, но вполне достаточно для того, чтобы узнать, что такое война.

Крауфорд вначале ужаснулся: неужели Джен, милая, нежная Джен может задушить человека? Но, подумав, проникся чувством гордости: не все английские девушки способны на такой поступок.

— Браво, Джен, — сказал он. — И русская девушка спасла тебе жизнь?

— Да. Она встала на моё место, когда меня должны были казнить.

— Героиня! — тихо сказал лётчик. — Она умерла?

— Нет, она здесь.

— Прекрасно! — обрадовался Крауфорд. — Я хочу видеть её. Я хочу поблагодарить её за своё счастье.

— Ты ещё будешь иметь эту возможность, Ральф, — меняя тон, ревниво сказала Джен.

Крауфорд рассмеялся и порывисто поцеловал руку Джен.

— О, мы ничуть не изменились, — сказал он. — Это меня радует.

Его, действительно, обрадовал этот знакомый тон, являвшийся лишним доказательством любви Джен.

Из сада в гостиную вошли миссис Энн и Таня. Хозяйка удивлённо посмотрела на Крауфорда, не понимая, как он мог сюда попасть, потом быстро подошла к нему и спросила:

— Надеюсь, вы не ранены, Ральф?

— Вовсе нет, — ответил лётчик, поднося её руку к губам. — Как вы поживаете, миссис Кросби?

Джен подошла к Тане, обняла её и сказала громко, с нескрываемой гордостью:

— Ральф, это моя подруга, Таня Егорова.

— Очень рад познакомиться с вами, — сказал Крау-форд, вглядываясь в лицо Тани. — Вы даже не знаете, что спасли не одну, а две жизни. Я не пережил бы смерти Джен. С того момента, когда она попала в плен, я не находил себе места. Вам я обязан своим счастьем.

— И вы, и Джен преувеличиваете значение моего поступка, — спокойно сказала Таня. — Джен спасла не я, а десантники. Если бы англичане не пришли во-время, то, вероятно, ни я, ни Джен не остались бы в живых.

Миссис Кросби чуть заметно улыбнулась.

— Вы, несомненно, прогрессируете, Таня, — мягко сказала она. — Впервые я не слышу от вас в подобном разговоре упоминания о Советском Союзе.

Таня вспыхнула, но сдержалась.

— Я уверена, — сказала она, — что мистер Крауфорд и сам прекрасно понимает значение Советского Союза. Нечего говорить об этом лишний раз.

Миссис Энн не понравился ответ Тани, но продолжать разговор она не решилась. Девушка могла при гостях наговорить много резких слов. Воспитательную работу следовало отложить. Поэтому миссис Кросби снова обратилась к лётчику:

— Вы не ранены, мистер Крауфорд?

— Разве я плохо выгляжу? — спросил он удивлённо. — Вы спрашиваете меня об этом вторично, миссис Энн.

— Совершенно верно, — подчёркивая каждое слово, произнесла миссис Кросби. — Именно вторично. Ибо если вы не ранены, то почему как раз сейчас, когда англичане вторглись на континент, когда ваши товарищи там, во Франции, проливают кровь, вы очутились здесь, в глубоком тылу? Что это — отпуск?

— Ах, вот вы о чём, — облегчённо вздохнул Крауфорд. — Это сложная история, миссис Кросби. Не ужился с начальством, хотя и сам плохо понимаю, из-за чего. Меня перевели в другой полк, теперь буду летать в береговой авиации. Я получил разрешение заехать к вам и могу пробыть здесь два-три дня.

— Ральф, в такое время! — всплеснул руками мистер Кросби, с упрёком глядя на молодого лётчика.

— А что в этом плохого? — впервые за всю беседу заговорил Сэм Гибсон. — Солдат всегда остаётся солдатом. Выпало время погулять — значит, надо его использовать. Навоеваться он ещё успеет, это я могу гарантировать.

Мистер Кросби согласился со своим приятелем.

В самом деле, война ещё не кончается, а выпадет ли Ральфу другой случай увидеть Джен? Он даже понимающе и покровительственно улыбнулся лётчику.

Но миссис Кросби была другого мнения. Ей казалось, будто Ральф чем-то запятнал себя.

— Вы можете нам рассказать, что же с вами произошло? — спросила она.

— Конечно, могу, — улыбнулся Крауфорд серьёзности её тона. — Хотя, откровенно говоря, и сам не всё понимаю, как я уже сказал. Это странная история.

— Интересно послушать, что может показаться странным лётчику, — добродушно сказал Гибсон.

— Расскажи нам всё, Ральф, только с подробностями. Ты всегда рассказываешь с пятого на десятое, — сказала Джен.

— Ну, слушайте, — начал Крауфорд.

И он рассказал о событиях той памятной ночи.

Когда лётчик в своём рассказе упомянул город Риген, Сэм Гибсон оживился.

— Как вы сказали? — спросил он.

— Риген, — ответил Крауфорд. — Город Риген.

И он продолжал говорить о том, как немецкие истребители приготовились к атаке, как два советских лётчика заставили немцев вступить в бой, как они уничтожили шесть немецких самолётов и оба погибли, спасая английских лётчиков.