Макс Фрай - Мой Рагнарёк

"Этот парень, Аллах, помнится, говорил, что мое войско будет состоять исключительно из "мертвых духом". – Подумал я. – Кажется, он здорово ошибался… Видел бы он сейчас ее лицо!" Одним словом, я уже приготовился пустить слезу, но мне не дали.

– Если я правильно понял, нам предстоит большое сражение? – Князь Влад внезапно возник откуда-то из-за моей спины.

– Что? А, ну да. Ты все правильно понял, дружище. – Кивнул я, пряча снисходительную улыбку: я уже привык относиться к этому легендарному парню как к большому ребенку, трогательному, наивному и жестокому, как все дети.

– Я хотел спросить: мы будем брать пленных? – Осторожно поинтересовался он.

– Не знаю. – Удивленно отозвался я. – Не думаю… Впрочем, посмотрим, как сложится…

– Может я пока колышков настругаю? – Робко предложил он. – Мало ли что…

– Зачем?! – Я уже не знал, плакать мне, или смеяться.

– Ну, может случиться так, что кто-то из пленных разгневает тебя, и ты захочешь посадить его на кол… – С надеждой предположил Дракула.

– Не может! – Я все-таки решил, что в данной ситуации скорее следует смеяться.

Доротея тоже тихонько хихикнула.

– Никто не может знать заранее, в каком расположении духа ему предстоит пребывать на следующий день. – Робкий-то он робкий, наш князь Влад, но упрямый, как дюжина ослов! – Иногда в плен попадают люди, способные разгневать кого угодно, даже тебя, Владыка. – Тоном знатока добавил он.

– Поверь мне: твои драгоценные "колышки" нам не понадобятся! – Сухо сказал я.

Посмотрел на его скорбную физиономию и растрогался. – Если тебе очень хочется, ты можешь их настругать, дружок. Но не обещаю, что я позволю тебе пустить их в дело.

– Ничего, там видно будет! – Оживился Дракула. – Так я пойду поищу…

– Что ж, по крайней мере, он ушел вполне счастливым! – Усмехнулась Доротея, глядя ему вслед.

– Ну и компания у нас! – Я нахмурился, потом махнул рукой и расхохотался.

– Теперь еще Герман Геринг пожаловал, с товарищами… Надеюсь, ребята не передерутся в самый ответственный момент!

– Конечно не передерутся! – Уверенно успокоила меня Доротея. – Все, что случилось с ними при жизни, теперь не имеет никакого значения.

– Почему ты так думаешь? – Заинтересовался я.

– "Почему"? – Она изумленно нахмурила брови. – Да хотя бы по собственному опыту!

Впрочем, не только по собственному… Ты обратил внимание, как подружились Мухаммед и князь Влад? Основатель мусульманской религии и средневековый христианин – фанатик, пересажавший на кол сотни последователей нашего Мухаммеда… Старые разногласия больше никого не волнуют. Все мы мудрее, чем нам самим кажется, Макс. Мы очень хорошо понимаем, что такое конец – если не разумом, то сердцем!

– О'кей, значит я – болван, которому приходится предводительствовать мудрецами! – Улыбнулся я. – Спасибо за лекцию, Дороти. Мне ужасно стыдно, и все такое… Можешь себе представить: мое глупое сердце наотрез отказывается понимать, что такое "конец", и ведет себя соответственно…

Она изумленно посмотрела на меня, потом понимающе кивнула:

– Ну да, конечно. Просто для тебя это никакой не конец, правда? Только короткий эпизод твоей неописуемо долгой жизни, не имеющей ни начала, ни конца… И не надо снова говорить мне, что ты – такой же, как мы, все равно не поверю! Да ты и сам не веришь… – Она развернулась и медленно пошла прочь, а я уселся прямо на горячий песок и закрыл лицо руками. Мне ужасно хотелось по-детски расплакаться, жалобно уткнувшись носом в плечо кого-то большого, мудрого и всесильного, но у меня не было ни слез, ни этого самого плеча, поэтому я просто сидел и терпеливо ждал, пока утихнет незапланированная буря в моем слабоумном организме…

Потом мне все-таки пришлось заняться делами. Я вернулся на свой импровизированный "оборонный завод" – как раз вовремя! Плод совместных усилий лучших авиаторов всех времен и народов и моего мудрого Джинна, невероятно красивая крылатая тварь из сверкающего черного металла горделиво стояла на песке.

Господа летчики взирали на нее с немым восхищением, мне оставалось только присоединиться.

– Шайсе! – Проникновенно сказал я: все остальные слова временно вылетели из моей непутевой головы: я был потрясен.

– Нравится, да? – Понимающе улыбнулся кто-то рядом со мной – кажется, это был фон Рихтхоффен, герр "Красный барон", во всяком случае его лицо вызывало у меня смутные ассоциации с картинками на коробках с моделями самолетиков фирмы "Аэрфикс": была у них в свое время такая серия – "Великие летчики", или что-то в таком роде.

– Еще бы! А вы уже испытывали это чудо? Летать-то оно умеет?

– Мы как раз собираемся бросить жребий. – Кивнул он. – Возникла небольшая проблема: всем хочется сесть за штурвал!

– Мне уже тоже хочется. – Улыбнулся я. – Но я предпочитаю уступить эту честь профессионалам. Пойду, еще погуляю. Удачного вам испытания, ребята! – Я обернулся к Джинну и спросил его, повинуясь какому-то внезапному порыву:

– Ты не мог бы перенести меня туда, где вообще никого нет? Ни моей армии, ни наших драгоценных противников, ни мертвых, ни живых, ни людей, ни богов – вообще никого… Думаю, на этой земле теперь найдется немало безлюдных мест… безлюдных – и "безбожных", заодно.

– Таких мест немало. – Подтвердил Джинн. – Но почему ты хочешь остаться в полном одиночестве? Это опасно, Владыка.

– Опасно? Для меня? Не говори ерунду! – Улыбнулся я. – Подозреваю, что я – единственный парень, которому вообще не грозят никакие опасности. Выполни мою просьбу, ладно? Я устал, дружище. На меня все время кто-то смотрит, даже когда я сплю, и с этим ничего нельзя поделать: вокруг слишком много народа… Никогда не думал, что человеческий взгляд осязаем, но в последнее время я это чувствую. Я уже начал сутулиться: оказывается, взгляды могут быть чертовски тяжелыми!

– Я сделаю так, как ты хочешь, ибо обязан выполнять все твои желания, Владыка. – Неохотно согласился Джинн. – Но может быть, ты позволишь мне сопровождать тебя?

Мой взгляд ничего не весит, можешь мне поверить! К тому же я могу стать невидимым и не издавать никаких звуков. Мое присутствие будет необременительным, обещаю!

– Ладно, – улыбнулся я, – если так, пошли!

Мне не пришлось повторять приглашение: поток теплого воздуха тут же подхватил меня и почти растворил, я испытал сладковатую дурноту головокружения, но через несколько секунд все закончилось: мои ноги снова стояли на твердой земле. Здесь было очень темно, и я на мгновение удивился: там, в пустыне недавно миновал полдень, неужели Джинну взбрело в голову отволочь меня аж в другое полушарие? Но потом вспомнил:

Джинн в свое время говорил мне, что на всей земле воцарилась вечная ночь, и только мой путь почему-то по-прежнему освещался солнцем, что, вроде бы, не слишком-то увязывалось с моим новым имиджем…