Макс Фрай - Мой Рагнарёк

– Ладно, это его проблемы! – Решительно сказал я. – Жил же я как-то до сих пор без его благодарности, и ничего… Дорого бы я дал за то, чтобы он явился сюда с гневным криком: "уходи, противный!" – честное слово, мне бы потребовалось всего шестьдесят секунд на сборы, как пожарному! Но я с самого начала подозревал, что такое счастье мне не светит…

– Не гневи судьбу, Макс. Она не любит жалоб, особенно если они сходят от ее избранников. – Неожиданно серьезно сказал Одиссей – и тут же заулыбался:

– Ты позволишь мне называть тебя этим именем, раз уж я его знаю?

– Почему бы и нет? Чем ты хуже нескольких тысяч моих знакомых, которые употребляли это сочетание звуков в течение последних тридцати трех лет!…

Расскажи-ка мне еще о Локи, и об Утгарде. Что ты там говорил о его "туманных границах"?

Одиссей наморщил лоб и удивленно посмотрел на меня.

– "Туманные границы"? Я так сказал? Да, действительно: они почти незримы, но поблизости от них испытываешь явственно ощутимое сопротивление, а если прикрыть веки, можно увидеть, что густой холодный воздух тех мест переливается перламутроворозовой зеленью, как крылья ночного мотылька, которого называют Оливковым Бражником, но преодолеть их – великий труд. Сам не понимаю, как мне удалось войти под своды Утгарда… да и был ли я там?

Черт, а ведь я уже почти ничего не помню! Чем дольше я здесь с тобой сижу, тем больше забываю… Наверное, Утгард – одно из тех зачарованных мест, память о которых умирает быстрее, чем муха-поденка!

Я недоверчиво покачал головой: небось, опять хитрит! Но на лице Одиссея было написано самое настоящее отчаяние.

– Что я скажу Афине!? – Огорченно вздохнул он. – Она так надеялась, что я вернусь с новостями…

– Скажешь ей то же, что и мне. – Ехидно посоветовал я. – Или пригласи ее туда на прогулку: пусть сама смотрит!

– Она не захочет. – Печально возразил Одиссей. – В последнее время Паллада не чувствует себя такой сильной, как прежде, и старается избегать зачарованных мест…

Ты не рассердишься, если я покину тебя прямо сейчас, пока помню хоть что-то?

– Надо бы рассердиться. – Ворчливо сказал я. – Но злодей из меня всегда был никудышний! Скажу больше: я такой идиот, что еще и помогу тебе убраться отсюда с максимальной скоростью… Джинн, ты тут, душа моя?

Разумеется, он был тут – где же еще! Так что через несколько секунд услужливый маленький смерчик аккуратно оторвал от земли обалдевшего от изумления Одиссея – мгновение, и он исчез.

"Вот черт, я же хотел предать с ним записку Афине! – Огорченно подумал я.

– И как только забыл?!" Впрочем, какая-то часть меня ликовала: раз уж с запиской ничего не получилось, значит можно отправиться на свидание – просто, чтобы не оказаться законченным хамом. Я в очередной раз напомнил себе, какие пакости обычно случаются со слабоумным "Владыкой" по имени Макс, когда он начинает расслабляться и исполнять свои идиотские прихоти, но на сей раз не помогло даже это горькое лекарство…

Весь остаток ночи я провел не смыкая глаз, да и день, последовавший за этой ночью, не принес мне успокоения. Я предпринимал героические усилия, чтобы мои "генералы" не стали жертвами скверного настроения своего, с позволения сказать, предводителя: выжимал из себя любезные улыбки и делал вид, что заинтересованно слушаю их рассуждения о предстоящем нам путешествии через море – можно подумать, будто мы могли позволить себе роскошь строить хоть какие-то планы!

– Знаешь, Макс, у меня очень смешные новости! – Я обернулся и увидел, что рядом с моим Синдбадом вышагивает дромадер Анатоля. Я почти искренне обрадовался ему: несколько дней назад этот неугомонный парень отправился в "инспекционную поездку" по нашим воинским частям: "посмотреть, что за люди в нашем войске, и чем они дышат"

– по его собственному выражению.

– Смешные – это хорошо… – Рассеянно улыбнулся я. – И какие же именно?

– В нашем войске буйным цветом расцветают религиозные секты! – С энтузиазмом выпалил он и выжидающе уставился на меня – дескать, "ну как тебе это нравится?"

– Самое время! – Фыркнул я. – И кому же они поклоняются, эти гениальные ребята?

– Как это – "кому"?! Тебе, разумеется! – Невозмутимо ответил он.

– Мне уже не смешно. – Вздохнул я.

– Напрасно! Знал бы ты, как они развлекаются, эти ребята!

– Могу себе представить…

– Боюсь, что не можешь! Для начала скажу, что некоторые из этих замечательных людей рисуют твои портреты и вешают их себе на шею. У них есть идейные противники, которые полагают, что изображать твое лицо – величайший грех, поскольку оно – лишь видимость… Ну, сам знаешь: типичный религиозный спор между иконописцами и иконоборцами! Наши "иконоборцы" считают своим долгом уничтожать все твои изображения, которые увидят – оно и к лучшему: по большей части эти портреты воистину ужасны… Самое смешное, что как-то они по запарке разорвали в клочки и сожгли портрет Фредди Мекьюри, а потом – фотографию "Биттлз" – наверное, решили, что это новая разновидность ереси: изображать тебя в четырех ипостасях одновременно…

– Какой ужас! – Я не выдержал и расхохотался. Давно меня так не смешили!

– Это еще цветочки! Хочешь ягодку, Владыка?

– Гулять, так гулять – давай твою "ягодку"! – Покорно кивнул я.

– Среди некоторых твоих поклонников бытует убеждение, что приближенные к тебе счастливчики – то есть, мы! – пользуемся возможностью каждое утро выпивать по глотку твоей благословенной мочи… Я вот думаю: а может, и правда, попробовать?

– На здоровье! – Фыркнул я. – Для вас мне ничего не жалко!

– Эти чудесные ребята надеются, что если они будут вести себя хорошо: например, тысячу раз повторять твое имя перед сном и храбро сражаться, когда-нибудь судьба дарует им эту уникальную возможность… Разумеется, у них тоже есть противники: эти утверждают, что у тебя не может быть никакой мочи – в силу твоей божественной природы, сам понимаешь!

– Они жестоко заблуждаются! – Фыркнул я.

– Правда? – Заинтересованно переспросил Анатоль.

– Правда, правда… давай, рассказывай дальше!

– Ага, тебе уже интересно! Что ж, слушай: среди них есть люди, которые считают, что им уготована вечная жизнь, потому что в день Последней Битвы будешь убит только ты один, твоя смерть удовлетворит прогневавшееся на них небо, и все будет в полном ажуре… Есть и такие, кто готовится прикрыть тебя своей грудью, в надежде, что за это им будет даровано "вечное блаженство" – по ту сторону жизни и смерти… Некоторые полагают, что Последней Битвы вовсе не будет, и ты собрал нас для того, чтобы вечно водить по пустыне, пока это великое путешествие не завершится всеобщим просветлением. А некоторые думают, что в конце пути ты выберешь "лучших из лучших" и возьмешь их с собой куда-то, в "лучший мир", а остальным предстоит погибнуть в битве… Теперь они пытаются понять, какими критериями ты будешь руководствоваться, выбирая "лучших из лучших". Есть и специальные мудрецы, которые заявляют, что им ведомы пути к твоему сердцу…