Сергей Лукьяненко - Спектр

Мартин вздохнул, сел на диванчик, достал фляжку. Сказал вслух:

– Я знаю, чем жизнь отличается от сказки. Дюймовочка или Белоснежка ни разу ни писали…

– Пошляк! – откликнулась через тонкую дверь Ирина. – Птенцам после еды надо срыгнуть!

– Да, и Золушку не тошнило наутро после бала… – согласился Мартин.

– Тебе нельзя доверять ребенка! – гневно сказала Ирина, выводя девочку из санузла. – Пошляк… и алкоголик.

– Тебе коньяка оставить? – невинно спросил Мартин.

– Оставь! – скрываясь в спальне, отозвалась Ирина. – И нарежь лимон.

Мартин посмотрел на рюкзак – непохоже, что в нем копались. Откуда Ирина знала, что у него есть лимон?

Когда через десять минут Ирина вышла, тихонько притворив за собой дверь, все уже было готово – коньяк налит в наиболее подходящие рюмочки, лимон нарезан, посыпан сахаром и кофе. На всякий случай Мартин достал и шоколадку – пошлость, конечно, закусывать коньяк шоколадом, но к женщинам надо быть снисходительным.

– Уснула, – тихо сказала Ира. – Ты ее совсем замотал, думать же надо!

– Я не орнитолог, – буркнул Мартин. – И детей у меня нет.

– И слава Богу, из тебя папаша, как…

– Как из тебя мамаша, – Мартин посмотрел на Ирину. – Ну не сердись. Я сам едва разум не потерял, когда мне вручили говорящего цыпленка… Мы не о том говорим, Ира.

Девушка кивнула, села рядом. Заглянула Мартину в глаза. И спросила:

– Как я умерла?

– Тебя раздавил противоперегрузочный кокон. По команде амебы Петеньки, которого ты сама попросила, – жестко сказал Мартин.

Ирочка на миг закрыла глаза:

– Это я помню… Как я выглядела после , Мартин?

Мартин пожал плечами:

– Откуда мне знать? Я потерял сознание и очнулся уже на планете ключников. А они, знаешь, неразговорчивы.

– Слава Богу… – выдохнула Ира. На ее лице и впрямь появилось облегчение.

– Ты о чем?

– Я боялась, что ты видел меня мертвой. Пятьдесят пять кило кровавого фарша в пластиковом пакете. Как бы ты после этого меня целовал…

– Женская логика… – только и прошептал Мартин, прежде чем их губы встретились и ключники, шеали, беззарийцы на время провалились в тартарары. Руки Ирины стали его раздевать, Мартин, косясь на прикрытую дверь спальни, нащупал молнию на юбке. Кожа Ирины была горячей, по телу в ответ на касание его руки пробежала дрожь…

– Я же тебя помню… я все помню… – прошептала она. – Я… и не я… это она с тобой… я чуть с ума не сошла…

Нельзя сказать, что у Мартина было сейчас время и желание думать. В такой ситуации он вполне бы обошелся рассудком или инстинктами. Но мысль о том, что Ирина права, все-таки мелькнула.

Она была другой. Чуть-чуть другой. Не та наивная девочка, что умерла на Библиотеке. Не та романтичная девушка, что погибла на Прерии-2. Не та расчетливая Ирина с Аранка. Не та экзальтированная особа с Мардж. Не та упрямая вояка с Беззара.

Все вместе – и что-то еще.

Все вместе – и совсем другое.

– Это – ты… – прошептал Мартин.

Через полчаса Мартин лежал на диванчике и ждал, пока Ирина выйдет из ванной. Хотелось закурить, но это слишком бы напоминало сцену из голливудского фильма.

Поэтому он ограничился глотком коньяка.

Ирина вышла в одном лишь полотенце, обмотанном вокруг бедер. Хищно посмотрела на Мартина – и с тихим рычанием стала подкрадываться к диванчику.

– Ирка, разбудишь птенца… – попытался утихомирить ее Мартин.

– Ох, как хочется сказать пошлость… – сладко потянувшись, ответила Ирина, но остановилась. – Тогда убирайся в душ!

Мартин убрался.

Впрочем, через пару минут Ирина проскользнула в кабинку вслед за ним.

Девочка проснулась лишь под вечер, когда Ирина и Мартин уже выглядели вдумчивыми исследователями чужих миров, а не пылкими любовниками.

Разве что временами хихикали и заговорщицки улыбались, глядя друг на друга. Мартину никогда не нравилось такое поведение, порой демонстрируемое влюбленными парочками – чудилась в переглядываниях и подмигиваниях фальшь, демонстрация отношений вместо настоящих чувств. Но сейчас он с удовольствием обменивался с Ирой хитрыми взглядами и гримасами, ничуть того не смущаясь.

“Я проснулась” – сообщила девочка, входя в комнату. – “У вас все хорошо?”

Мартин и Ирина обменялись улыбками.

“Хорошо, когда в стае все славно” – сказала девочка.

– Кажется мне, что она не все время спала, – сказал Мартин. Показал девочке: “Все прекрасно. Мы говорим о вашем народе. Расскажешь, как вы теряете разум?”

“Расскажу”.

– В общих чертах я знаю, – сказала Ирина. – И даже догадываюсь, чего от тебя хотят ключники.

– Да? – удивился Мартин. Он уже рассказал Ирине все свои приключения, а вот ответный рассказ выслушать не успел. – И чего же?

– Локального Армагеддона.

– Чего-то подобного я и боялся, – ответил Мартин. – На меньшее они не размениваются.

– Я полагаю, жертв не будет…

– Тогда точно будут. Хотя бы одна, – ляпнул Мартин и осекся.

Ирина кивнула. И с тоской добавила:

– Если бы ты вначале отправился на Талисман…

– А это что-то меняет? – насторожился Мартин.

– Мне кажется, что из нас семерых останется в живых только одна, – просто сказала Ирина. – Последняя, к кому ты придешь. Я тебя ждала… и все-таки хотела, чтобы ты пришел позже. После Талисмана.

– Иринка…

Девушка улыбнулась:

– Перестань. Ты же все сам прекрасно понимаешь, Мартин. Мой поступок что-то нарушил. Какие-то законы… и вовсе не ключниками придуманные. Какие-то природные константы, относящиеся к разуму. Ведь верно? И отец это понимает. И твой куратор из гэ-бэ.

– Я могу пойти на Станцию и отправиться на Талисман, – пробормотал Мартин.

– И тем самым убьешь другую меня? – уточнила Ирина. – Не надо, Мартин. Давай лучше поиграем в апокалипсис на отдельно взятой планете.

Подъем на вершину храма был долог. Никаких лифтов или самодвижущихся дорог, никаких повозок, пусть даже самых медленных.

Мартин, Ирина и девочка шеали брели по спиральной дороге. Изредка их обгоняли – взрослые и птенцы, порой спускались навстречу – исключительно взрослые.

Мартину это не понравилось.

– Религия шеали, по сути, религией не является, – говорила Ирина. – Это, скорее, философское учение о тщете бытия. Исследователей ввели в заблуждение внешние атрибуты – культ Первичного Яйца, догмат об Утрате Полета, обряд Когтя и Пера… Понимаешь, все очень хорошо отвечает нашим бытовым представлениям о шеали. Нелетающие птицы – какую еще форму может принять их религиозное чувство? Яйца, крылья, перья… Нет, на самом донышке там что-то есть. Остатки настоящей религии шеали, она была похожа на шаманизм, если я ничего не путаю. Но на самом деле культ шеали – не более чем искусственно разработанная система воздействия на психику!