Шарон Ли - Агент перемен

– Тогда придуши его, – посоветовал ей Морджант. – Живой нам нужна только ты. Зачем везти лишний груз?

Она пошевелилась – и он подскочил, пулей вылетел из камеры и поспешно запер дверь.

Техник устранила неполадку всего за пять минут и удалилась, унося плату наличными плюс пятнадцать процентов надбавки за хорошую работу.

Как только она ушла, комм затараторил, зажужжал и зажег зеленую лампочку – знак того, что команда Тансера подтвердила получение сообщения.

Джефферсон вздохнул и отвернулся, намереваясь успокоить истрепанные нервы несколькими глотками местного пива, и тут же стремительно обернулся назад, чувствуя, что его нервы натянулись еще сильнее.

Комм весело затарахтел и застучал. Зажглась фиолетовая лампочка – «Ждите сообщений»…

– Борг!

– Чего?

Тансер поднял голову от тарелки и обнаружил, что Томми протягивает ему распечатку.

– Сообщение от Джеффа, – сказал пилот. – Только что получили. Похоже, что-то срочное.

Тансер отложил вилку и взял лист.

– Спасибо.

Спустя минуту он яростно выругался и, быстро отодвинувшись от стола, рысцой покинул столовую.

Было темно и холодно, и дышать было больно. Дело в плохом воздухе: он обжигал легкие, входя и выходя из них. Надо остановиться: не следует дышать таким воздухом. Еще одна запись в длинном списке минусов…

Дрейфуя в холоде и темноте, он словно удалялся от необходимости дышать, потому что боль немного уменьшилась. Проплыв еще немного, он заметил, что находится над тоннелем еще более глубокой тьмы, чем та, в которой он двигался. Казалось, этот новый туннель выстелен темным мехом и обещает тепло. Бриллиантовые кончики ворсинок сверкали и манили, словно звезды.

«Да, – подумал он. – Мне надо туда, где тепло, звезды и сладкий чистый воздух…»

Ему показалось, что он постепенно приближается к этому источнику тепла и звезд, и он был доволен.

Внезапно вспышка живого огня рассекла темноту, и мгновение ушло. Он поплыл вверх, к прорезанной молниями темноте и боли, которая терзала его плоть хрустальными клинками…

Мири сделала все, что можно было, имея только воду и самодельную повязку из собственной рубашки. Пуля вошла и вышла чисто, едва задев легкое. С аптечкой такая рана зажила бы без проблем всего за пару дней. Но если у нее будут только вода и ткань, он умрет. Ей не удастся остановить медленное, упрямое кровотечение.

Мири устало потерла щеку окровавленной рукой и смоченным в воде шарфом промокнула ссадину на его лице. Не опасная рана, но оставила бы шрам, если бы… Она поспешно свернула этой мысли голову.

Его брови шевельнулись. Мири замерла. Он провел языком по пересохшим губам.

– Кто?

– Мири.

– Не умер?

Ресницы у него затрепетали, словно он изо всех сил пытался поднять их огромный вес.

– Пока нет, – сказала она ему, и ей каким-то образом удалось заставить свой голос звучать жизнерадостно и непринужденно. Она нежно убрала волосы у него со лба. – Но тебя немного поколотили. Просто лежи и отдыхай, аккази? Не пытайся разговаривать. Мы поговорим потом, когда ты отдохнешь.

Вал Кон выиграл сражение со своими ресницами и теперь наблюдал за ней. Его зеленые глаза были совершенно ясными.

– Не умеешь врать, Мири.

Она вздохнула и покачала головой.

– А ты думал, что у меня должно лучше получаться? Наверное, в последнее время мало практиковалась.

По его лицу что-то скользнуло – возможно, улыбка. Это мимолетное выражение промелькнуло так быстро, что Мири не успела его расшифровать.

– Воды нет?

Она помогла ему сделать глоток из второго стакана. Уже намокшая повязка впитала больше влаги, чем он сейчас выпил. А потом она осторожно уложила его голову. Он поймал ее руку и неловко переплел с ней пальцы, а потом закрыл глаза. Он лежал так неподвижно, что Мири показалось: он без сознания.

– Где?

Она вздохнула:

– На корабле Хунтавас.

– Прости меня…

– Только если ты меня простишь! – огрызнулась она. – Я не вернулась на ту дурацкую гондолу. Совершенно бесполезно: ведь я не умею ею управлять.

– Знаю. – Он помолчал, и на этот раз она точно увидела тень улыбки. – Просчет…

Мири пыталась придумать какой-нибудь ответ, когда замок начал поворачиваться. К тому моменту, когда дверь открылась, Мири уже успела перекатиться и встать на ноги между Вал Коном и входом в камеру.

– Как твой дружок, сержант?

В камеру вошел настороженный Борг Тансер. В одной руке у него был пулевой пистолет, в другой – аптечка.

– А что тебе до этого?

– Босс хочет, чтобы вы оба остались живы, – сказал Тансер. – Новые вводные. Раньше говорили только о тебе. А теперь оказалось, что у командора-разведчика Вал Кона йос-Фелиума тоже есть что-то ценное.

Он резко швырнул из-под руки аптечку, и Мири без труда ее поймала.

– Ну, так чего ты ждешь, сержант? – Он махнул пистолетом. – Давай латай его!

Пилот заморгал глазами на экран, выругался – и увеличил разрешение. Большой астероид – корабль Стаи – вел себя очень странно. Он ковылял по экрану, то появляясь, то исчезая. Он то сворачивался, то разворачивался, туда – сюда, туда – сюда – куда-то собираясь…

И исчез.

Томми потер глаза и поспешно нажал внутреннюю связь, потребовав, чтобы ему срочно принесли крепкого кофе.

А потом снова посмотрел на экран.

Исчез, определенно.

Вздохнув, он очистил пульт и начал проверку калибровки. Ему показалось, что это стоит сделать.

Джефферсон пару минут хмуро обдумывал последнее сообщение от босса, а потом передал его Тансеру, добавив от себя, чтобы он не прерывал связи, пока все не уладится. Сейчас было явно не время терять контакт друг с другом.

Им принесли свежие рубашки, а также матрас и одеяло на койку. Поварской пульт обеспечил Мири горячей трапезой. Вал Кон потерял сознание, пока она обрабатывала его средствами из аптечки, и еще в себя не приходил. Она налила вторую кружку кофе и села на край койки, глядя, как он дышит.

Его грудь поднималась и опускалась в ритме спящего. Дыхание уже не было поверхностным и хриплым. Пульс, прощупывавшийся у основания шеи, был немного неровным и слабоватым, но не до опасной степени. Сутки отдыха – и все будет в порядке.

Ей понадобилось больше часа, чтобы остановить кровотечение из пулевых отверстий. Она потела и чертыхалась, а Тансер стоял над ней с пистолетом и рычал, чтобы она не испортила дела.

Мири даже попробовала залатать рану на лице. Слава богам, удар не попал по глазу: он рассек правую щеку по диагонали. Она сделала, что могла. По крайней мере шрам получится ровным, а со временем из ярко-красного станет бледно-золотым.

Его ресницы затрепетали – и он открыл глаза. Полные губы изогнулись в нежной улыбке. Он приподнял руку и прикоснулся к ее колену.