Дженни Колган - 500 миль до тебя

Утро выдалось чудесное, и девушка решила прогуляться. Ей надо всего-то в центр городка. Можно убрать медицинскую сумку в рюкзак и нести ее на плечах. Вряд ли здесь Лиссу ограбят. Да и забыть сумку в метро ей точно не грозит.

День и впрямь был просто великолепный. Перейдя через дорогу, Лисса остановилась на целых пять минут, любуясь, как на поле скакали и резвились новорожденные ягнята.

До чего они смешные: кувыркаются, перепрыгивают через лужи, иногда блеют, а потом снова бегут к маме под бочок, где тепло и безопасно. Невозмутимые взрослые овцы даже не смотрят, как ягнята носятся вокруг них кругами и время от времени тянутся розовыми ротиками к вымени. Какая прелестная картина, особенно в солнечный день! Тут у любого настроение поднимется, хотя бы чуть-чуть.

Подходя к маленькому домику, Лисса постаралась сосредоточиться на ровном дыхании. Она опять рассердилась на психотерапевта Аниту: сначала бесцеремонно влезла к ней в душу, а потом даже не перезвонила! Вот что бывает, когда государство экономит на здравоохранении. Как можно бросить пациента в трудную минуту? Неужели не ясно, что это лишь усугубляет ситуацию?!

Не успела Лисса нажать на звонок, как дверь сразу же распахнулась. Но стоявшая на пороге женщина явно ждала не ее.

– Ой! – воскликнула она. – А где Кормак?

– На стажировке в Лондоне, – ответила медсестра. – А я его временно заменяю. Уж извините.

– Ах да! – просияла собеседница. – Я про вас наслышана!

– Так я и думала, – произнесла Лисса, стараясь говорить как местные: дружелюбно и без тени сарказма.

– Да, нам будет не хватать Кормака, – покачала головой хозяйка дома. – Ну как он там? Питается нормально? Нравится ему в Лондоне?

– Откуда мне знать? – опешила Лисса.

Женщина пристально поглядела на нее:

– Он ведь замещает вас?

– Да.

– Что же вы, совсем с ним не общаетесь?

Лисса пожала плечами.

– Почти нет, – ответила она. – Как себя чувствует…

Еще одно странное шотландское имя.

Тут лицо женщины просветлело.

– Жаль, вы нашу Айли раньше не видели. Тогда бы сами все сразу поняли. Вот почему я хотела, чтобы Кормак пришел.

– Он не может…

– Да, конечно. Просто жалко, что он этот момент пропустит.

Чувствуя себя человеком второго сорта, Лисса последовала за хозяйкой в опрятную маленькую гостиную.

Сидевшая перед телевизором болезненно худая и бледная девочка с черными кругами под глазами смотрела комедию «Идеальный голос». То, что пациентка сидит в первый раз после операции, увы, не произвело на Лиссу должного впечатления.

– Здравствуй, – тихо произнесла она.

Айли нахмурилась:

– А где Кормак?

Медсестра натянуто улыбнулась:

– Он в Лондоне. Пока я его заменяю. Считай меня запасным Кормаком.

Повисла пауза. Лисса ждала враждебности, но лицо девочки осветила улыбка.

– Вы скажете ему, что ходили ко мне? Все подробно передадите?

– Э-э-э… конечно.

– А сфотографировать меня можете?

– Нет. Пациентов снимать запрещено.

Айли состроила недовольную гримасу; зато ее мать, похоже, успокоилась и пошла ставить чайник.

– Фотографируйте! – приказным тоном велела девочка. Широко улыбнулась и развела руки. – Ну, давайте!

Лисса попыталась одновременно сохранить и улыбку на лице, и терпение.

– Меня уволят, – сказала она. Девочка недоверчиво глядела на нее. – И Кормака тоже.

Но мать Айли уже вбежала в комнату с бодрой улыбкой.

– Кормак обязательно захочет фотографию, – объявила она.

Девочка посмотрела на медсестру с видом победительницы и опять приняла эффектную позу. Лисса нехотя ткнула кнопку.

Давление, пульс, заживающий шрам: все оказалось в полном порядке. Показатели в норме. Родители пациентки маячили в дверях, с тревогой следя за каждым действием Лиссы. От их пристальных взглядов у нее аж мурашки бегали по коже. Их довольные лица, их явное ликование выводили медсестру из себя. Неужели они не осознают, что операция для их дочери стала возможна лишь после того, как на грязный асфальт пролилась кровь ни в чем не повинного мальчика?

Только вечером, написав Кормаку и получив от него ответ, Лисса поняла, что пропустила.

✉ Здравствуйте. Семья Коудри просила сразу Вам написать и отправить фото.

Кстати, спасибо, что пустили меня в свой дом. Я заняла свободную спальню. Еще сорвала несколько нарциссов. Надеюсь, Вы не возражаете. А еще надеюсь, что у Вас там все нормально.

Айли в полном порядке, все жизненные показатели в норме. Мне даже не пришлось ничего делать. Шрам заживает быстро, пациентка в бодром настроении, очень разговорчива. Причин для беспокойства нет. Думаю, мои дальнейшие визиты не понадобятся. Достаточно продолжать иммуносупрессивную терапию. Но все семейство очень настаивало, чтобы я сообщила Вам новости и отправила фотографию. Пожалуйста, никому ее не показывайте. Да, я не должна была снимать больную, но она очень просила.

Искренне Ваша, Алисса Уэсткотт

День у Кормака выдался тяжелый. Собак он перепутал, но его выбило из колеи даже не это. О псах Лисса его предупредила, однако ни слова не написала про то, что Джеймс держит в доме удава. Не сказать, чтобы он сильно испугался, но все же о таких вещах хотелось бы знать заранее.

Не обошлось и без положительных моментов: Кормак заблудился только три раза, и на него наорали всего два велосипедиста, причем в одном случае он был почти не виноват.

После работы Макферсон пошел пропустить пинту пива, и с него содрали семь фунтов. Кормак не считал себя скрягой и не хотел подтверждать стереотипы о шотландцах, и все же, услышав цену, внутренне содрогнулся. Да и обстановка в столичном заведении царила совсем не такая, как в пабе у Аласдера. Там буквально все: туристы, местные, потомки американских переселенцев, разыскивающие родню, – заводят с тобой разговор. В Кирринфифе паб – веселое место, предназначенное для общения. Внутри всегда много собак и фермеров, атмосфера колоритная, а гостеприимство греет душу. Словом, то, что надо после долгого трудового дня. А в лондонском пабе даже присесть негде. Повсюду большие компании агрессивных молодых людей. Никто ни на кого не смотрит. В воздухе веет смутной угрозой. Ну а пиво на вкус – чистая газировка. Вкусы у Кормака всегда были непритязательными, но это местечко явно не для него.

А еще Макферсона неприятно поразили лондонские улицы. В Кирринфифе был один-единственный бродяга, Доркан. В их краях он появился так давно, что никто уже не помнил, когда именно. Местные даже не знали, действительно ли Доркан – его настоящее имя. Этот тип то исчезал, то вновь появлялся. Спал на церковном дворе, ел суп и горячую еду, которую для него оставляли прихожане, и ни с кем не разговаривал, лишь молча сидел на скамейке. А потом снова отправлялся неведомо куда. Джудит, добродушная женщина-викарий, в чьем садике он, собственно, и ночевал, оставляла для него открытой ризницу. Но Доркан ни разу туда не заходил, даже в самые дождливые ночи.