Элиз Вюрм - Каждый раз, когда мы влюбляемся

ЧТО СКАЗАЛ УСТАМИ ПРОРИЦАТЕЛЬНИЦЫ ДУХ УБИТОГО

Овладев женой, разбойник уселся рядом с ней на землю и принялся ее всячески утешать. Рот у меня, разумеется, был заткнут. Сам я был привязан к стволу дерево. Но и все время делал жене знаки глазами: «Не верь ему! Все, что он говорит – ложь», – вот что я хотел дать ей понять. Но жена, опечаленно сидя на опавших листьях, не поднимала глаз от своих колен. Право, можно было подумать, что она внимательно слушает слова разбойника. Я извивался от ревности. А разбойник искусно вел речь, добиваясь своей цели. Утратив чистоту, жить с мужем будет трудно. Чем оставаться с мужем, не лучше ли ей пойти в жены к нему, разбойнику? Ведь он решился на бесчинство именно потому, что она ему полюбилась… Вот до чего он дерзко договорился.

Слушая разбойника, жена наконец задумчиво подняла лицо. Никогда еще я не видел ее такой красивой! Но что же ответила моя красавица жена разбойнику, когда я был, связанный, рядом с ней? Теперь я блуждаю в небытии, но каждый раз, как я вспоминаю этот ее ответ, меня жжет негодование. Вот что сказала жена: «Ну, так ведите меня, куда хотите».

Изнасилованный своей судьбой Чан Гэ Рэ тоже сказал ей «Ну, так ведите меня, куда хотите»?

– Marguerite de la Nuit, – С расстановкой сказал Сакурай Рюу. – Последний из рода Фаустов спускается по алой лестнице, в Ад.

Человек, который когда-то был якудза, с чувством рассмеялся.

– Мефистофель торгует наркотиками (мечтами?), возможно, Он и сам наркоман.

Татуировка маски Хання на его спине.

– У Дьявола нет радости – люди слишком глупы!

Лино наслаждался баней Фурако.

Он вспомнил «У меня был друг… История польских евреев про то, как муж приводит домой – по слухам, мертвого человека помогшего ему, а жена принимает его за злого духа».

Элизабет смятенно добавила:

– Ты читал «доктор Фаустус» Томаса Манна?

– Читал, – Сказал ей он. – «Das Leben des deutschen Tonsetzers Adrian Leverkühn, erzählt von einem Freunde».

– Когда я читала эту книгу, я думала о Бальтазаре!

– Perché, bambina mia?

– В этой истории меня потрясло одно «но» – Мефистофель обещает человеку все, но… требует отказаться от любви.

Это поразило Лино, формулировка – «Мефистофель обещает человеку все, но… требует отказаться от любви».

– Сэмпай, – Сказал ему сакуровый дракон. – Я убивал…

Сакурай изменил позу – Хання, одна из масок театра Но, скалясь, заплакала.

– А теперь я создаю!

Лино вспомнил «Ашенбах смолоду жил вот так, – Он сжал левую руку в кулак, – И никогда не позволял себе жить этак». – он разжал кулак».

– Белый Лис готов… исполнить мою мечту. – Добавил Сакурай.

«Белый лис» это космический корабль.

– Ты всегда мечтал о космосе… – Сказал Лино, Сакураю. – Почему?

– Потому, что на этой земле нет ничего о чем бы я мечтал!

– Знаешь, чего я боюсь? – Сказала ему Элизабет. – Стать скучной женщиной!

Лино захохотал.

– Скучной, мой цветочек? Это какой?

– Не романтичной особой. – Лукаво заулыбалась она. – Ну, знаешь, такой, которая озабочена только кастрюлями.

– Basta!

Он вновь расхохотался.

Лаура Фиджи пела рядом с ними «Still Crazy».

Она пела «Безумец! Не отдавай мне свое сердце просто так».

Лино подумал, поздно…

Элизабет нежно обняла его, заглянула ему в глаза.

– Я скучала!

Сколько у него было женщин, но только эта женщина… поняла его.

О, эта женщина!

Он вспомнил «На этой земле нет ничего о чем бы я мечтал»…

А он мечтал – об этой женщине!

Лино отпил Хондзёдзо из отёко…

– Ты сказал мне «В болезни нет не верящих и неверующих», – Продолжил Сакурай. – Ты прав – Человеку нужна Надежда! Когда мой сын сгорал от Лучевой болезни, я надеялся!

И он сгорал тоже, но не от смерти, а от Жизни – в Элизабет, весь в ней, и весь с ней!

– Знаешь, что стало для меня самым трагичным в браке с Алиной?

– Нет, счастье мое. Скажи!

– Одиночество.

Элизабет поразили слова Лино.

Он прижался к ней, утомленный, горя нежностью…

– У меня была жена и ребенок, а я был смертельно одинок!

Homeland – Times (I’m So Scared Of Finding Home).

Бальтазар сказал ей «Ален Делон сказал о Роми Шнайдер: «Я знал, что она позволит себе умереть от горя». Он позавидовал ей, Мертвец, а может, они оба. И Роми умерла. Она признала свое поражение, и умерла. Он бы так не смог, Бальтазар. Он бы никогда не признал свое поражение!

– Поцелуй меня, Элизабет!

Cucs De Llum – «Eco de luciérnagas».

– Поцелуй меня, девочка моя!

Мольба в голосе Лино… о проклятом – о Жизни!

Лино кормил Джулио кашей.

– Irezumi ichidai… Якудза Тецу и его брат Кенджи бегут от своего прошлого. – Сказал ей Лино. – Они хотят уехать в Маньчжурию, но у них нет денег. Братья устраиваются работать на стройку.

Он сделал паузу, маска тю-дзё на его спине, посмотрела на нее.

– Прошлое… почти в прошлом, – Продолжал Лино. – Но… Ты уедешь или вернешься – это место разлуки.

Все знакомые и незнакомцы

Не минуют Заставы Встреч!

Он обернулся, посмотрел на нее через плечо, мужчина одетый только в шорты Gucci.

Тю-дзё – одна из масок театра Но (и одна из мужских масок отоко-мэн) улыбнулась, приоткрыв рот.

– Застава Встреч? – Удивилась Элизабет.

– Да.

Лино улыбнулся ей.

– Ты уедешь или вернешься – это место разлуки.

Все знакомые и незнакомцы

Не минуют… Судьбы.

– Удивительно… – Сказала она. – Чьи это стихи?

– Сэмимару.

Он повернулся к Джулио.

– Я не читал тебе поэзию Киндайси?

– Нет.

– Киндайси – это … Впрочем, тебе решать, что это…

И Лино прочитал ей:

– Печальная личность призывает друга.

Незнакомый друг, приходи скорее!

Сядем вместе на эту старую скамейку,

тихонько потолкуем.

Проведем чудесный денек, ни о чем не печалясь,

под журчанье и плеск фонтана в соседнем парке.

Так и будем уютно сидеть обнявшись.

Вдалеке от матерей и отцов, сестер и братьев

соединятся наши души-сироты, о которых

родителям ничего не известно.

В мире, где снуют толпы муравьев и людишек,