Юрий Коротков - Девятая рота (сборник)

– Свежанины привезли! – Дембеля радостно захохотали, скаля белые зубы на бронзовых, задубевших от солнца и ветра лицах. Хотя разница была всего в пару лет, они казались старше на целую жизнь. – Вешайтесь, салаги! Сразу вешайтесь, чтоб долго не мучиться!

Новички молча, настороженно смотрели на них.

– Земляки есть? – крикнул кто-то из дембелей. – Из Питера есть кто?

– Архангельские есть?

– Ростовчане?

Две колонны на мгновение перемешались, дембеля обнимались с земляками.

– Красноярск!

– Я! – крикнул Лютый.

К нему протолкался дембель с соломенными волосами под голубым беретом.

– Откуда?

– С КрАЗа.

– А я с Ершовки! Здорово, земеля! – Дембель с силой хлопнул его по плечу. – Не бзди, прорвемся! Все нормально будет, ты понял? Я улетел, ты улетишь! На, держи. – Он торопливо снял с шеи почерневший серебряный арабский многоугольник на шнурке. – Заговоренный! Полтора года – ни царапины, ты понял? Восемнадцать боевых прошел – ни царапины! – Толпа оттеснила его к самолету. – Носи, не снимай! – крикнул он. – Только не снимай! Новые придут – земляку отдашь, понял? Тебя как зовут?

– Олег! А тебя?

– Что?

– Зовут как?

– Что? Не слышу! – показал тот.

Лютый только махнул рукой…

Салаги присели на краю бетонки на сброшенные парашюты, закурили, наблюдая, как транспортник выруливает на полосу.

Самолет оторвался от земли и тут же заложил вираж, пронесся над головами, поднимаясь по крутой спирали. Марш в динамиках оборвался.

– Три часа – и дома… – вздохнул кто-то.

– Строиться! – крикнул подошедший лейтенант.

Лютый глянул на зажатый в ладони амулет, надел на шею и заправил под воротник. Новобранцы подняли на плечи амуницию и двинулись по аэродрому, оглядываясь на удаляющийся самолет и натыкаясь друг на друга.

– Смотри! – крикнул вдруг кто-то.

Из-за горы навстречу самолету стремительно поднималась яркая огненная точка. Транспортник нырнул в сторону, пытаясь уйти от ракеты, но она попала под крыло. Самолет вздрогнул и накренился. С опозданием донесся глухой хлопок.

«Крокодилы» с двух сторон устремились к месту пуска ракеты. С подвесок, оставляя дымный след, сорвались и ушли за гору НУРСы. Оттуда донесся грохот разрывов. С другой вершины ударили пушки.

Транспортник, заваливаясь на горящее крыло и с трудом выравниваясь, развернулся и пошел на посадку. Над аэродромом завыла сирена, все пришло в движение – бежали к штурмовикам дежурные экипажи, выезжали на поле пожарные машины. Только забытые всеми салаги застыли в растерянности на полосе.

Горящий самолет, рыская из стороны в сторону, снижался. На огромной скорости чиркнул хвостом по земле – хвост отломился, из салона полетели на бетонку вещи и скомканные человеческие фигуры. Носовая часть, ломая крылья, скользила прямо на толпу новобранцев. Те бросились кто куда. Самолет, с жутким скрежетом высекая искры о бетон, настигал бегущих. В этот момент керосин в полных баках взорвался, над аэродромом взметнулся черно-красный столб огня…

Пожарники заливали пеной все еще дымящиеся обломки. Потрясенные новобранцы, с трудом сдерживая тошноту, помогали солдатам разбирать месиво из металла и обугленных человеческих тел и складывать трупы на бетон.

Лютый поднял дембельский альбом, обгоревший по краю, открыл – с фотографии, браво улыбаясь, смотрел на него земляк…

Военный городок был неотличим от таких же в России – обнесенные колючкой щитовые дома, казармы, клуб, военторг и солдатская чайная, заглубленные в землю склады, плац и стенды с аляповатой наглядной агитацией.

Поредевший строй новобранцев томился около штаба. Появился хмурый старлей, выкрикнул по списку:

– Рябоконь, Петров, Демченко, Бекбулатов! Четвертая рота!

– Пока, пацаны! До скорого! – Пиночет и Ряба помахали своим и отправились за старлеем.

На плацу остались только Лютый, Джоконда, Чугун, Воробей и Стас.

– Опять крайние! Чо ж за непруха такая? – сказал Стас.

– Жрать уже хочется, – добавил Чугун.

Наконец к ним подкатился круглолицый кудрявый прапор – колобок в мешковатых штанах.

– Ну что, залетчики? – весело крикнул он. – Раздолбаи! Алкоголики! Наркоманы! Дебоширы! Сексуальные маньяки! По вам девятая рота плачет!

В оружейке прапор вручил Джоконде СВД. Тот приладил приклад к плечу, осмотрел оптику.

– Это ты, что ли, художник?

– Так точно.

Прапор глянул на дверь и понизил голос.

– Баб голых нарисовать можешь? Вот так, с открытку, – показал он размер. – И чтоб ядреные, сиськи с арбуз, жопа как две моих!

– Зачем? – удивился Джоконда.

– Зачем! Бизнес! Половина – твоя, у меня все по-честному. А я тебя от нарядов освобожу, здесь будешь сидеть рисовать. Договорились?

– Договорились. – Джоконда, пряча улыбку, расписался в оружейном журнале.

– И вот еще что. Когда деньги получите – если сигареты или консервы там, в военторг не ходи, у меня дешевле. Только… – Он со значением приложил палец к губам. – Для своих, понял?

– Понял, товарищ прапорщик.

Чугун в той же оружейке изумленно разглядывал ручной пулемет с расщепленным, обколотым прикладом и погнутыми сошками.

– Чего он обгрызенный-то весь?

– Это пулемет геройски погибшего рядового Самылина! Он из него восемь духов положил и орден получил! А что поцарапано немного – так это он гранатой подорвался. Заклеишь!

Чугун глянул вдоль ствола.

– Так дуло кривое! Как из него стрелять-то?

– Тебе, можно сказать, честь оказана, дубина! – обиделся прапор. – Именное, можно сказать, оружие! Гордиться должен, а он кобенится тут, имя героя позорит!

Чугун хотел было возразить, но прапор опередил его.

– Кругом, воин, я сказал! – гаркнул он. – Шагом марш!

Салаги вошли в казарму, остановились на пороге, оглядываясь.

– Салабонов пригнали! – лениво прокомментировал кто-то из дальнего угла.

– О, зеленая поросль! – С ближней койки спустил босые ноги и поднялся парень в тельнике и закатанных по колено штанах – приземистый, ниже Воробья, но невероятно широкий в плечах и груди, с мощными короткими руками в наколках. Не выпуская сигарету изо рта, он подошел к молодым, брезгливо оглядел каждого. – Равняйсь! Смир-рно! – скомандовал он. – Поздравляю с прибытием в доблестную девятую роту!

Он склонил голову, прислушался.

– Я не понял, воины! Пробуем еще раз. Поздравляю вас с прибытием в доблестную девятую роту!

– Ура! Ура! Ура! – грянули салаги.

– Забодал, Хохол! – приподнялся кто-то из дедов. – Иди на плацу их дрочи, дай поспать!

– Вам слова не давали, ефрейтор, – не глядя ответил тот. – Меня зовут сержант Погребняк, – продолжал он, прохаживаясь вперед и назад перед новобранцами. – Забудьте, кем вы были в учебке! Здесь вы не отличники и не двоечники, здесь вы вообще никто! И я лично буду драть вас день и ночь, чтобы сделать из вас нормальных бойцов!