Владимир Цимбалистов - Кодекс имиджмейкера

Звонарева хоронили в закрытом гробу. Всем городом. В этот же день свободнинская газета «Вперед!», рядом с некрологом, опубликовала решение о начале избирательной кампании по выборам мэра города Свободно. День похорон стал точкой отсчета избирательного календаря. Кутовой, чувствуя свою вину перед погибшим, организовал похороны по высшему разряду. Профатилов пустил все происходящее в прямой эфир. Город оцепенел перед телевизорами, проникшись драматизмом происходящего. Над гробом Иван Иванович срывающимся голосом говорил хорошие слова о покойном. Плакал. Искренне горевал, а потому на телеэкране выглядел очень убедительно.

Позже на поминках в ресторане к Профатилову подошел подвыпивший, испуганный Заур и зашептал на ухо, окатив горячим водочным перегаром:

– Иосифович, лично я пидоров не люблю. Считаю, что это противоестественно – отвергать женскую красоту. Любить мужика? Но не казнить же за это. Пусть себе целуются – усы в усы. Уж очень круто обошлись с Васильевичем. Но обо мне не беспокойтесь, я слова никому не скажу. Своими детьми клянусь!

Профатилов и не понял сразу, о чем жарко шептал ему на ухо эмчеэсник, а когда сообразил, то встряхнул за рукав, резко оттолкнул того от себя:

– Что ты мелешь, Заур? Ты в своем уме? Или рехнулся? Как ты такое мог подумать? Это всего лишь несчастный случай.

– Да-да! Я понимаю! Миша, не беспокойся!

– Пошел вон, пьяный дурак!

Утром следующего дня в кабинете Кутового Профатилов недоуменно разглядывал паспорт мэра. Дело в том, что городские газеты, радио и телевидение уже несколько месяцев ненавязчиво рассказывали свободнинцам о «лучшем человеке в городе» Иване Кутовом. Дозировано, как лекарство. Но, как известно, капля камень точит.

В этой капели звучала одна из тем – какой Иван Иванович замечательный семьянин: верный муж, добрый отец и заботливый дед. И вот теперь, когда подошла пора готовить бумаги к выдвижению Кутового кандидатом в мэры, выяснилось, что он уже много лет разведен. И за душой у него нет ничего – ни кола, ни двора. Мэр города формально был разведенный голодранец. Все его движимое и недвижимое имущество было расписано по родне и надежным людям. И лишь каким-то чудом за ним значилась неприкаянная лодка-казанка. Пришлось Ивану Ивановичу по категорическому настоянию Профатилова снова жениться.

– Повезло, тебе, мать, – сказал Кутовой своей жене. – Второй раз на тебе женюсь. Но помни – третьего не будет!

Его жена, тихая маленькая женщина горячо благодарила Профатилова, счастливо прижимая к груди преподнесенный ей по такому случаю букет роз.

После этой стремительной свадьбы Ковальчук ушла на больничный и неделю не показывалась на работе. На телефонные звонки мэра она не отвечала.

Решено было, что после выдвижения мэр уйдет в отпуск и целиком и полностью сосредоточится на избирательной кампании.

После уведомления избирательной комиссии о выдвижении Кутового, команда Профатилова заработала в круглосуточном режиме. Необходимо было вооружить агитационными материалами и научить работе с ними армию агитаторов, которая, словно по волшебству, возникла за спиной Михаила Иосифовича. Борисенко проводил тренинг агитаторов, без устали втолковывая народу, как следует заходить в дом и как выходить из него.

– Здравствуйте, меня зовут Мария Петровна. Я живу в вашем доме, в соседнем подъезде и пришла к вам по просьбе кандидата в мэры города Свободно Ивана Ивановича Кутового. Сегодня мы собираем подписи в поддержку его выдвижения. Нам важна и ваша подпись. Иван Иванович очень надеется на вас.

Агитаторы говорили пока плохо, сбивались и путались. Привыкшие к общению с телевизором, в ролевой игре друг с другом люди робели, прятали глаза.

– В глаза смотреть избирателю! В глаза! – покрикивал на агитаторов Борисенко.

– Саныч, и биографию кандидата учите на память, чтобы агитаторы без бумажки людям рассказывали житие Кутового, как «Отче наш». Понятно? Буду проверять.

– Хорошо, Миша, примешь экзамен потом.

Борисенко снова и снова, как диктофон, повторял словесные модули. Он монотонно втолковывал агитаторам, что отправляясь к людям, они не должны пахнуть потом, носить грязную одежду и нечищеную обувь. И что, хотя выборы – время заработков, работать надо только на одного кандидата. А не разносить пачку агиток на выбор – не нравится этот, берите листовку другого. И, упаси Боже, идти агитировать народ под хмельком.

К началу избирательной кампании подготовили и изваяли макеты всех агиток первой волны: автобиографическую листовку, подписной лист, четырехполосную газету об Иван Ивановиче, карманный календарь и пару плакатов. И теперь, готовя их к сдаче в печать, «вылизывали» агитки в который раз. Маня придирчиво вычитывала чистые полосы, тщась найти ошибки. Фотограф Василий без устали подправлял лики на плакатах.

Все готовые макеты Профатилов вывесил у себя в кабинете на стене. Любуясь сделанным, Михаил Иосифович спросил жену:

– А что, Маня, внесем толику предвыборной болезненности в здоровый свободнинский менталитет?

– Попытайся, Миша.

– Что значит, попытайся?

– А то и значит. Как сказал апостол Павел в послании к Титу, «для чистых все чисто».

– Иди ты… к Титу, Маня.

Профатилов открыл в центре города, в самом людном и проходном месте избирательный штаб Кутового, а в отдаленных и спальных района – мини-штабейки, которые звонко обозвал «общественными приемными кандидата в мэры города Свободно Ивана Ивановича Кутового». Здания украсил сатиновыми кумачевыми перетяжками, а у входа выставил самодельные штендеры с рукописными надписями «штаб». На прием граждан в самих штабах усадил уважаемых свободнинцев – ветеранов-орденоносцев, героев войны и труда. Снабдил их чаем с кофе, печеньем с конфетами и строго-настрого наказал: всех приходящих радушно принимать, чаем-кофе поить, выслушивать, проблемы в толстую амбарную книгу записывать, но при этом от имени мэра ничего не обещать.

Ветераны даже не просили денег за свой труд. Военные отставники, бывшие руководители, передовики производств и пожилые партийные вожаки изнывали от заслуженного отдыха. Им было в радость уже само то, что о них вспомнили и призвали к делу. Люди в большинстве своем грамотные и некогда действенные, они без промедления включились в работу. И хотя порой, беседуя с посетителями общественной приемной, старики съезжали на коммунистическую риторику, микс из сталинско-брежневских воззрений и воззваний делу борьбы за победу Кутового не мешал.