Владимир Цимбалистов - Кодекс имиджмейкера

– Не разорвал же!

Профатилов опять вскочил из-за столика со сжатыми кулаками:

– Ну, ты и тварь!

– Сидеть! – рявкнул по-командирски Владимир Петрович, которому уже начинали надоедать эти скачки вокруг кофейного столика. И уже чуть мягче добавил:

– Да сядь ты, Миша. Выслушай меня.

Профатилов сел и демонстративно отвернулся от Владимира Петровича. Тот помолчал немного, посопел, поскрипел пружинами, устраиваясь поудобней, и, совершенно неожиданно торжественным голосом заявил такое, что от удивления Михаил Иосифович чуть с дивана не упал.

– Руководство награждает тебя за выполнение особо опасного и ответственного задания. Ты молодец. Отец тобой будет гордиться.

Профатилову показалось, что он бредит наяву. Какое такое особо опасное и ответственное задание? О чём говорит этот человек? Какая награда? Чушь! Глянул на Владимира Петровича. Но тот был совершенно серьёзен – на ладони в распахнутой бархатной коробочке сверкала медаль с муаровой лентой. Советник от удивления потер глаза – медаль не исчезла.

Воспользовавшись растерянностью Михаила Иосифовича, схватил того за руку и крепко сжал ладонь стальной пятернёй:

– Поздравляю, товарищ!

– С чем? С ролью подопытного кролика, которого по счастливой случайности не убило вашей секретной молнией? – Профатилов помотал головой, пытаясь разогнать наваждение. – Это же полный бред!

– Кому смелость – бред, а на войне геройство подвигом зовётся.

– А разве мы сейчас с кем-то воюем?

– Мы всегда с кем-то воюем.

– И с кем же теперь?

Владимир Петрович наклонился и доверительно сообщил:

– С беспределом. С криминальным, чиновничьим, олигархическим… С теми, кто из-за кулис руководит оргпреступными группировками, организует теракты, убийства, покушения. Бизнюки лезут во власть, чтобы пустить страну с молотка – кто больше даст. Им на Родину плевать. Что будет завтра со страной, их не интересует. У них одно на уме – сиюминутная прибыль. Мелкопоместная номенклатура стрижёт свежую зелень проклюнувшегося предпринимательства. Дербанит бюджет. Да, страна круто поменяла курс. «Признаем же нашу некультурность и пойдём на выучку к капитализму». Мы теперь строим буржуазное общество, как когда-то строили коммунистическое. Помнишь, был в советское время кодекс чести строителя коммунизма? А мы все, как один, клялись быть достойными, хранить, как зеницу ока, преумножать. Так вот, некий свод моральных правил капиталиста должен быть и теперь. Ведь честь, совесть и порядочность никто не отменял, как и национальную безопасность, и любовь к Родине. А такие, как Сафонов и иже с ним, из породы опасных зверохапуг. Пароходами из страны зерно прёт. А от этого наш каравай только дорожает. Ему на Свободно плевать, у него Госдума на уме. Вот куда он метит. А ты в нашей борьбе нам крепко помог.

– И как же я вам помог? Тем, что компьютеры пожёг в сафоновском офисе? Так за это медалей не дают, а все больше срока. Что-то ты темнишь, Петрович. Говори, во что я вляпался?

Владимир Петрович откинулся на диванные подушки, закурил чёрную длинную сигарку, пустил струю дыма и рассмеялся.

– Ты думал, что уничтожил информацию на сафоновских компах? Ан нет. На самом деле ты её украл. Слизал под чистую все файлы. Коммерческую и приватную информацию качнул на спутник. Счета, банки, активы, пароли доступа, партнёры, акционеры, любовницы, продажные чиновники – всё теперь у нас. Так что, мы научим Игоря Сергеевича Сафонова Родину любить!

– Я ничего не воровал – вы использовали меня в тёмную.

– Нет, Миша, это сделал ты. Наша контора здесь ни причём.

Опаньки, вот так попадос! Оказаться между молотом и наковальней Профатилову хотелось меньше всего. Приобретать таких врагов, как Игорь Сергеевич и Владимир Петрович, совершенно ни к чему. Теперь краска отхлынула от лица Михаила Иосифовича:

– Вы меня подставили!

– А ты не подставляйся!

– То, что вы делаете – незаконно.

Владимир Петрович навалился грудью на стол и зло выдохнул в лицо Профатилову:

– Не пизди! А то, как ты чудишь на выборах Кутового, законно?

– Я не преступил ни одной статьи.

– Молчал бы уж, законник херов. Не гневи Господа! А то ведь мы и посадить тебя можем за всё то, за что наградили, так сказать, по совокупности содеянного. Понял?

Владимир Петрович откинулся на спинку дивана и произнес примирительно, с максимально возможной теплотой в голосе, на которую был способен:

– Ты пойми, брат, мы с тобой одной крови. Для всеобщего блага и торжества справедливости в борьбе с беспределом в нашей стране кто-то должен остаться вне закона. Выпало нам с тобой.

– Стой-стой! А как же честь, совесть, мораль, правила, о которых ты только что говорил?

– Запомни, Миша, правила таковы: нет никаких правил. Понял?

– Понял. Я запомню…

В конце избирательной кампании у Кутового вдруг обнаружился неожиданный и сильный соперник – сам Кутовой. После выхода из предвыборной борьбы Сафонова горожанам стало совершенно ясно – победит действующий мэр, который стремительно нёсся ко дню голосования на гребне растущей народной любви. А раз так, то зачем идти голосовать, всё равно победа будет за Кутовым. Предполагаемая явка по последним опросам избирателей стремительно падала.

Профатилов откомандировал Шаромыгину из штаба на городское телевидение, за что был награжден бесконечно признательным васильковым взглядом Ковальчук. Вновь в городском парке поднялся «Перископ». Каждый вечер Лара беседовала на голубом экране с рядовыми горожанами и уважаемыми ветеранами-орденаносцами о важности участия всех и каждого в голосовании в ближайшее воскресенье.

Статусные свободнинцы, ко мнению которых прислушиваются жители города, размышляли, почему нельзя игнорировать эти выборы. Говорили по писанным Маней текстам «о социальной ответственности граждан за свою судьбу – всякая власть исходит от народа», об обществе, которое будет пользоваться поддержкой власти, о предстоящем голосовании как неопровержимом факте торжества демократии.

Калиниченко Николай Александрович, председатель избирательной комиссии, рассказал о порядке голосования на дому и организации выездной торговли на избирательных участках.

Избирком разослал избирателям именные приглашения и поздравительные открытки молодым людям, голосующим впервые.

Городские коммунальщики заделали дырки в тротуарах у избирательных участков и, в кои веки, ввинтили все лампочки во все светильники. Всё, что можно было покрасить во дворах жилых домов и возле избирательных участков, покрасили.

Профатилов отправил в последний пропагандистский поход директора рынка Магмудоева, который в сопровождении многочисленной охраны объезжал город, квартал за кварталом, на своём необъятном «лексусе», агитируя народ на малопонятном полурусском языке. Муслим Ибрагим-оглы оставлял после себя: кипы дорогущих агиток, фантики от пожираемых им конфет, резкий мускусный запах одеколона, ненависть избирателей к богатому чужеродцу, который на рынке с них три шкуры дерёт; и, что самое главное, несокрушимое желание всех пообщавшихся с ним пойти на выборы голосовать против Магмудоева, рвущегося в нашу родную городскую власть.

А у Ивана Ивановича, похоже, открылось второе дыхание. Казалось, он не устаёт по определению, потому, что не может устать никогда, ведь не устаёт же работать вечный двигатель. В него словно имплантировали атомный реактор. Его распирал бешеный драйв. Охранный Вовик прокомментировал состояние шефа так: «Папик ворвался в тему и теперь ловит от всего происходящего кайф». Кутовому хотелось активно заниматься выборами. Он был энергичен и силен настолько, что по разу, а то и по два на дню увозил счастливую Ковальчук в охотничий домик. Там они неистово резвились, раздалбывая в хлам кровати и продирая до пружин матрацы. Охрана Кутового, в ожидании мэра и его пассии, стала вскоре перебираться из холла на веранду, а затем в салоны автомобилей и отъезжать от дома подальше, чтобы не слышать воплей влюблённых, вгоняющих пацанов в краску.

Читать дальше