Александр Горбунов - Руки прочь

Олег переместился к скамейке с навесом, на которой любила сиживать бабушка его одноклассника Серёжки Филимонова. Она перебралась к Серёжкиным родителям из деревни, по слабости здоровья ходила мало, хромая на левую ногу, и в представлении Олега была уже старенькой, старше шестидесяти. Ирина Арсеньевна умерла в девяносто седьмом, когда он жил в другом районе, у тогдашней жены…

Гость из будущего не смог удержаться от кривой усмешки, вспомнив о своем нынешнем возрасте. Рубеж в шестьдесят лет больше не казался ему невероятно далеким.

Как по заказу, из первого подъезда вышла она – Серёжкина бабушка, начинавшая свою утреннюю прогулку до скамейки и обратно. С высоких ступенек пожилая женщина спустилась не спеша, придерживаясь за перила, но, впрочем, и спешить ей было некуда.

– Здравствуйте, – вырвалось у Олега.

Ирина Арсеньевна пристально посмотрела на неизвестного мужчину лет пятидесяти, с признаками седины на висках.

– Здравствуйте, – ответила она, помедлив.

Олегу сделалось неуютно, будто он надел чужую личину. В этой ситуации был какой-то элемент обмана. Хотя при чем тут обман?

– Я ваше место занял, – сказал он, делая шаг в сторону. И поспешно прибавил. – Наверное.

– А я вас не помню, – отозвалась Серёжкина бабушка. – Вы к кому-то в гости?

– Да, проездом, – пояснил Олег без лишних деталей.

Для поддержания беседы он чуть не спросил, выйдет ли Серёжа, но вовремя прикусил язык. Такое знание выглядело бы крайне подозрительно. Тем более, что Ирина Арсеньевна продолжала смотреть на него, не говоря ни слова, и пауза двусмысленно затянулась.

– Чудесная погода сегодня, – с фальшивым энтузиазмом сказал Олег, переводя взгляд на второй подъезд.

«Держись проще и не задерживайся на одном месте», – приказал он себе.

В этот момент дверь балкона на четвертом этаже распахнулась, и показалась мама…

– Честно? Я подумал бы, что ты на вещества какие-то подсел, если б сам всё не увидел, – признался Андрей Никонов, подливая обоим из второй подряд бутылки.

Употребили они уже изрядную дозу, но опьянение почти не ощущалось. Долго носить в себе сделанные открытия Олег не смог. На следующий день он поделился тайной с лучшим другом детства, жившим в том же доме, в третьем подъезде.

Андрей после развода в сорок пять лет вернулся в родные края, недавно похоронил отца и теперь на пару с сестрой приглядывал за матерью, чье здоровье оставляло желать много лучшего. В юности он подавал большие надежды, с серебряной медалью окончил школу, поступил в один из ведущих вузов страны. После краха социализма у него что-то не сложилось. И техническая специальность стала менее востребованной, и ранний брак не способствовал карьерному росту… Уйдя в продажи в середине девяностых, Андрей продвигал то импортные унитазы, то майонезы, то автомобильные масла. Получалось бойко, однако радости ему не доставляло. От прежних времен, невзирая на все передряги, он сохранил страсть к чтению, предпочитая теперь историческую фантастику и военные приключения.

– Ты как бывший ученый что скажешь? – с напором переспросил Олег.

– От ученого слышу.

– Нет, я серьезно…

– Не знаю, что и думать, – сказал Андрей, опрокинув еще рюмку водки. – Нас учили, что такое невозможно. Но сам понимаешь, наука на месте не стоит. Когда-то и Землю считали центром мироздания.

Пройдя вдвоем через портал, они повторили путь Олега через лес, мимо детского сада, побывали во дворе, потом посетили гастроном. Любовались ассортиментом позднего застоя до тех пор, пока хмурая продавщица не поинтересовалась: «Брать что будете?» Очевидно, она приняла их за опустившуюся интеллигенцию.

У крыльца гастронома Андрей рискнул и в лоб задал вопрос грузчику: «Братан, какое сегодня число?» Жилистый работяга средних лет, в темно-синем замызганном комбинезоне и несвежей майке-алкоголичке, напрягся, чуя подвох.

– Одиннадцатое, – неприветливо сообщил он.

– А месяц?

Грузчик вытаращился, как на явление Христа народу.

– Ну, май.

– А год?

Видя, что вот-вот произойдет непоправимое, Олег перехватил инициативу.

– Ты прости. Плохо ему, понимаешь? Увлекся вчера, – зачастил он, беря Андрея под локоть.

– Вчера только четверг был, – ухмыльнулся грузчик, немного оттаяв.

– Напомни уж, какой год, а я его уведу на заслуженный отдых, – попросил Олег по-свойски.

– Восемьдесят четвертый. Пить не умеешь, не берись.

Поблагодарив собеседника за ценный совет, Олег увлек друга прочь от гастронома.

– Ты какого хрена к людям пристаешь с такими вопросами? Ты, если что, как будешь объясняться?

Андрей вместо ответа покрутил головой, точно в самом деле был под градусом, и от дискуссии уклонился. Зато дома у Олега, когда они вернулись в 2020-й, спор разгорелся ожесточенный. Придя к консенсусу относительно того, что наука перед новым явлением природы пока бессильна, друзья разошлись в вопросе, как поступить.

– Я считаю, таким шансом надо воспользоваться, – рубанул Андрей.

– Каким шансом?

– Уникальным.

По мнению старинного друга, судьба или кто-то еще дали им возможность повлиять на ход истории.

– Погоди, но история уже сложилась так, как мы ее знаем, – возразил Олег.

– А сложится иначе, если постараться, – парировал Андрей.

– Не понимаю.

– Что тут понимать? Стивена Кинга читал?

– К ужастикам я равнодушен, – сказал Олег.

– Я о другом. Есть у него роман о покушении на Кеннеди. Главный герой попадает в прошлое, спасает президента и меняет будущее, – пояснил Андрей. – Бывало ведь, что писатели предвидели разные открытия. Жюль Верн, например.

– Прямо хорошо всё закончилось с Кеннеди?

– С ним да, с Америкой не очень.

Уловив по лицу Олега, что тот не в восторге, Андрей без промедления продолжил.

– Знаешь, хуже, чем со всеми нами произошло, особо некуда.

– А вот я не уверен, – заметил Олег.

– В чем?

– В том, что некуда. Хотя бы Югославию вспомни.

Андрей стукнул ладонью по столу так, что рюмки подпрыгнули.

– Ты просто чужие штампы повторяешь! Либералы специально пугали: мол, или реформы по-нашему, или гражданская война. Третьего, как всегда, не дано.

– Третье это что? – осведомился Олег, не относивший себя к экспертам по политологии.

– Третье это, друг мой, самостоятельное развитие на основе здравого смысла и собственных традиций. Не под западную дудку.

– Под восточную, значит?

– Не смейся, пожалуйста. Державу потеряли, пока смеялись, пора бы уже остановиться, – заявил Андрей, пальцами выудил из консервной банки маслину и съел.

Олег поморщился.

– По-моему, ты всякой фигни начитался про… как их… голодранцев, засранцев? А, попаданцев. Слово-то какое дурацкое! Ну, которые в одиночку Великую Отечественную выигрывают, всем врагам отлуп дают, и прочая, и прочая.