Татьяна Иванько - В стране слепых я слишком зрячий, или Королевство кривых. Книга 3, часть 1

Сердце забилось во мне неистово и радостно. Так не она это! Не она! А Таня живая!

Но коса её… тут я тоже не ошибался. Ничего не понимаю.

Я повернул всё тело на бок и понял: скальпированная голова, а коса, опалённая, но лежит отдельно. Решили, должно быть, что сорвало скальп взрывной волной, такое случается, что ж…

Но если там её коса, кто подложил её? И зачем?

Но зачем, понять легко – чтобы скрыть, что Таня жива. Сама она это сделала как-то или другие люди, пока неясно, но, вероятно, стоит продолжить игру. Если это она, то, избежав смерти, наверное, рассчитывает скрыться, а если это те, кто для чего-то похитил её, то раскрытие тайны не может ли повредить ей?

И я решил сохранить в тайне то, что узнал. Поэтому я подписал заключение о смерти, провёл вскрытие как положено, Семёныч зашил тело, и стал этот неизвестный подросток называться Татьяной Андреевной Олейник вполне официально.

Но, закончив со всем этим, обескураженный и ослабевший, я не успел выйти из секционной, как туда вошли два мордоворота, какие, случалось, бывали уже здесь, и за ними их пахан, или, скорее, «барин», одетый в пальто из дорогого кашемира, которое сидело нехорошо – обозначивалось небольшое брюшко, плечи же, напротив, провисали, и я подумал невольно: итальянские портные нарочно поиздевались, когда шили?

– Здравствуйте, – сказал «барин» не глядя на меня, он, не отрываясь, смотрел только на труп, который не был Таниным, но отныне так назывался.

– Здравствуйте.

– Это Татьяна Олейник?

– Ну, то, что от неё осталось, – ответил я.

В это время один из мордоворотов приподнял простыню, и я испугался, что он увидит, сообразит, что это не Таня. Но как он мог понять, когда даже Семёныч не понял, не приглядывался просто, думаю, понял только Горбенко, острый глаз.

– Не трогайте! – воскликнул я, шагнув вперёд, чтобы помешать бесцеремонным наглецам.

Но мне преградили путь дядьки раза в два больше меня.

– Не волнуйтесь, доктор. Никто ничего не заметит, – сказал «барин», и я вспомнил, где видел его, его фото, правда давнишние, были в нескольких делах, что попадались мне на глаза в разное время. Это был Виктор Викторович Викторов, или «Вито», как ему нравилось себя называть. И тут я понял, для чего они пришли. – Внутренние органы целы у трупа этого?

И я понял, для чего он спрашивает, слава Богу…

– Вы смеётесь? Взрывная волна и огонь, какие там органы, спереди кости одни, – сказал я.

Он посмотрел на меня.

– И крови нисколько нет?

– Крови? – не понял я.

А громила, что стоял у трупа, достал из-за пазухи большой одноразовый шприц и, распаковав, воткнул трупу в шею. Я вздрогнул от ужаса, что ждало бы Таню, попади она к ним в руки, если они вот так запросто обращаются с мёртвым телом, церемонились бы они с ней, живой? Это уже не беспредел, это далеко за его гранью…

Громила между тем кивнул и показал Вито шприц, полный тёмно-фиолетовой крови. Вито удовлетворённо усмехнулся, громила закрыл иглу колпачком и упаковал в заранее приготовленный пластиковый контейнер. После этого меня перестали прижимать к стене, и открыли дверь. Вито двинулся к выходу.

– Благодарю, доктор. И… ничего не было, вы ничего не видели.

– А кто ему поверит?! – заржал кто-то из мордоворотов, Вито тоже усмехнулся.

– И это тоже верно. Всего хорошего, – и вышел вон.

А за ним потянулись остальные.

Оставшись один, я подошёл к несчастному парню и поправил простыню на нём. Неслабый Вито ждёт сюрприз, когда они вырастят клон этого парнишки. Что ж, хоть так отомстит им за свою смерть. И это если у них вообще что-то выйдет из их безумной затеи. Из клеток крови вырастить клон… не думаю, что это возможно. Наверное, если бы это в действительности была кровь Тани, я не позволил забрать её и неважно, верю я в то, что из этих клеток возможно вырастить клон или нет, я не позволил бы к ней прикоснуться и пусть они расстреляли бы меня здесь или просто свернули бы шею, но я не позволил бы, потому что перед этим покромсал бы их ножами и пилами, имеющимися здесь в изобилии…

А сейчас я отправился в свой кабинет, чувствуя себя окончательно обессиленным, можно было бы отложить написание протокола, но я опасался, что кто-нибудь обнаружит, что «Таня» – это парень и тогда всё насмарку. Так что, чувствуя, что делаю это из последних сил, я закончил протокол и оправил его по электронной почте следователю. И только после этого поднялся из-за письменного стола, оделся, и, шаря по карманам в поисках сотового, позвонить Платону и встретиться с ним, чтобы рассказать с глазу на глаз, что происходит, и вместе подумать, как дальше быть, вышел в коридор. Вот тут меня и ударило…

Очнулся я уже в больнице. Надо мной склонилось грубое лицо с накрашенными губами и коричневой чёлкой над зелёными глазами, я не сразу понял, кто это, знакомое вроде лицо, но не могу вспомнить… А потом всплыла в памяти визитка «Ковальчук Галина Петровна, кардиолог, к.м.н. », когда я эту визитку видел? В прошлом году?..

– Валера, очнулся? Ну и хорошо… Ты чего же не ешь совсем, гипогликемия, едва не копыта не отбросил… Приступ аритмии случился, ты с этим больше не шути, работа, конечно, важная штука, но ведь могли и не довезти, и не откачать, ты что?

Откуда я её знаю, эту Галину Ковальчук?..

Но это всё ерунда, не важно, важно, что я понял, что Таня жива! Вот за эту мысль я уцепился. Жива, а значит и мне надо жить. Надо!

– Где я? – проговорил я, но получилось как-то не очень, в горле всё пересохло и заскорузло, говорить было сложно, даже больно.

– Где-где… в реанимации! – как-то радостно произнесла Галина. – Думали, не откачаем. Повезло тебе просто, рядом наши были, возле вашего морга, иначе, Валер… словом, беру над тобой шефство, Вьюгин.

Мне было всё равно, хочешь, бери шефство, главное, что Таня не умерла. Поэтому я заснул со спокойной душой.

А через несколько дней меня перевели в кардиологию, и тут я в первый же день, вернее, утро, и встретил Платона, радуясь редкой удаче.

Теперь мы сидели с ним рядом на этой скамье посреди кардиологического отделения, где никто не мог нас подслушать, и размышляли, что же произошло и как нам теперь поступить. Когда я рассказал о Вито, Платон бледнел, и мне казалось, его вырвет.

– А я, признаться, не очень и верил в то, что Таня рассказала тогда, показалось каким-то бредом. А то, что ты рассказываешь… вообще за пределами реальности. Что, думаешь, правда, клон создадут? – он посмотрел на меня.

– По мне так это невозможно. Но кто знает, какие там секретные разработки у этих медиков Вито. За большие деньги очень много чего можно сделать, – сказал я.

– А понять, что это не Таня они могут?

Я засмеялся:

– Ты знаешь, как показывает практика, самыми простыми, самыми примитивными анализами нередко пренебрегают. Они станут исследовать, только если возникнут сомнения, а у них нет ведь сомнений, что это твоя идеальная сестра.