Александра Пинякова - Дядя Менно

– Скоро, – пообещал отец. – Твоя мама очень сильная, Лили. Как и ты.

По дороге домой Эбби поскользнулась четыре раза, и в итоге все-таки упала. Прямо перед подъездом. Поэтому в свою небольшую квартирку она зашла в кошмарном настроении. Поставив на зарядку сдохший на морозе телефон, она сняла куртку, щёлкнула чайник и без сил повалилась на диван. Уткнувшись лицом в подушку, она простонала: «…чтоб я ещё когда-нибудь…. Да ни в жизнь…».

Спустя пару минут Эбби протянула руку и, нащупав телефон, посмотрела в немного побитый экран.

Пропущенный вызов от мамы – телефон разрядился прямо во время разговора с ней. Эбби письменно уверила её, что всё хорошо. Парочка сообщений от Макса – её парня. Пишет, как по ней скучает и про репетицию на выходных. Подруга Элли скинула мем. Едва улыбнувшись, Эбби пролистала уведомления дальше.

Четыре пропущенных звонка от Йохана Гримма. Горло сдавило то самое чувство, возникающее, когда Эбби вспоминала нечто далёкое, но очень неприятное. Например, громадного паука, которого однажды кто-то подложил ей в завтрак.

Йохан Гримм – человек из другой, полузабытой жизни. Когда они в последний раз виделись? Семь лет назад? Восемь? Шрамы на левом запястье зачесались, напоминая, какую роль он сыграл в её жизни.

Слегка дрожащими руками Эбби отключила телефон от зарядки и, набрав номер и подойдя к окну, приложила трубку к уху.

– Здравствуй, Эбигейл. Надеюсь, ты меня помнишь.

– Что тебе нужно? – никто другой не называл её полным именем. Никто, кроме него.

– Помощь. Ты обещала, что однажды, когда мне понадобится твоя помощь, ты её окажешь. Момент настал.

– Что ты от меня хочешь? Денег? У меня их нет.

– Защиты.

– Ты смеёшься? – Эбби нервно хихикнула. Она не боялась Йохана, но его голос возвращал воспоминания о временах, которые она предпочла бы забыть.

– Защиты не для меня. Для моей дочери, – казалось, голос Йохана дрогнул. – Пожалуйста, Эбигейл. Это важно.

– Я не умею обращаться с детьми. У меня нет времени на то, чтобы с ней возиться. – Однако Эбби уже понимала, что победа в который раз оказалась за Йоханом.

– Это неважно. Она может сама себя занять. Только, пожалуйста, корми её и следи, чтобы она вовремя ложилась спать. Ты знаешь, что я не обратился бы к тебе без необходимости.

Эбби молчала. За окном начался мелкий снег, ветер уносил его прежде, чем девушка могла как следует разглядеть. Где-то внизу мелькали огни машин, раздавались гудки – снова пробка. Наконец, она сказала:

– Хорошо, вези. Она может пожить у меня пару недель.

– О большем я и не прошу, – облегчённо выдохнул Йохан где-то на другом конце провода.

Эбби металась по комнате и укоряла себя за беспутную юность, когда её угораздило связаться с этим сумасшедшим. О настоящей природе Иоганна она даже не подозревала.

«Ребёнок. Откуда у него ребёнок? Нужно быть совсем безбашенной, чтобы рожать от такого, как он, – пытаясь успокоиться, девушка только сильнее накручивала себя. – Что мне делать с ребёнком, у меня и сестёр с братьями никогда не было. Даже не представляю, как себя вести с маленьким человеком.»

Из мыслей Эбби вырвал дверной звонок. Она шумно выдохнула и открыла дверь. Больше всего девушка боялась, что никакого ребёнка нет, и это очередная ловушка. За дверью стоял Иоганн, изменившийся с последней встречи до неузнаваемости. Он ни капли не постарел, но взгляд стал иным, осмысленным, серьёзным.

За спиной Иоганна пряталась девчушка в милом розовом пальто, с такими же светлыми, как у него, волосами. Он взял дочку за руку и вывел вперёд.

– Знакомься, Лили, это Эбби, она позаботится о тебе.

Эбби посторонилась, предлагая гостям войти. Но Иоганн поставил за порог тяжёлую спортивную сумку, сел на корточки и крепко обнял девочку, что-то прошептав на ухо. От такой картины глаза у Эбби полезли на лоб, образ заботливого папаши никак не вязался с её воспоминаниями об Иоганне.

– Позаботься о Лили и помни: ты головой за неё отвечаешь. – В этот момент в глазах промелькнуло что-то от старого Иоганна. – И… Запрись.

Мужчина ушёл. Эбби невольно повиновалась, заперла дверь на все четыре замка и только потом внимательнее рассмотрела девочку. Милое личико с бледной, полупрозрачной кожей, как у фарфоровой куколки, огромные карие глаза в обрамлении густых ресниц, волна светлых, чуть золотистых волос. Просто ангелочек с картин эпохи Возрождения. Девочка невольно располагала к себе.

– Ну что же, Лили, давай знакомиться.

Она провела девочку в комнату и помогла снять пальто.

– Ты давно ела?

– Давно, только в замке у дедушки. – Девочка затараторила, стряхнув оцепенение. – У него огромный дом, но папе там не нравится, и мне там не понравилось, они маму обидели. А что мы будем кушать?

Резкая смена темы удивила, но Эбби не подала вида.

– Пойдём, посмотрим.

В холодильнике было почти пусто. Нашлась только палка колбасы и несколько яиц.

– Яичницу будешь, с колбасой?

– Ага, – Лили забралась на стул и заболтала ножками, – только поджарь с двух сторон, мне мама так делала.

Эбби занялась колбасой, но вакуумная упаковка никак не хотела поддаваться, нож соскользнул прямо на палец, оставив небольшую ранку. Эбби тут же сунула палец под холодную воду и не заметила, что её гостья резко соскочила со стула. Глаза «ангелочка» налились кровью, из открытого рта показались клыки. Она нервно, прерывисто дышала, медленно приседая, словно готовясь к прыжку.

«Чёрт. Из чего только делают эти упаковки? Угораздило же…» – Эбби зашипела, выключая воду и доставая из шкафчика перекись водорода. Острая боль пронзила руку, когда жидкости попала на рану. Перекись запенилась, и девушка продолжила лить её, пока кровь не остановилась, а потом заклеила палец пластырем. Удовлетворённо кивнув, Эбби повернулась к девочке.

– М? Ты чего вскочила?

– А… Простите, я думала нужна помощь… – словно стряхнув с себя наваждение, девочка невинно улыбнулась и посмотрела на свою новоиспечённую няню большими наивными глазами. – Мама тоже иногда режется. Мне её так жалко. Я однажды порезалась, когда делала для папы и мамы подарок на день семьи.

– Вот как? И что же ты делала? – всеми силами поддерживая эту по-детски милую, но в то же время странную для неё беседу, девушка вернулась к готовке.

– Я сделала большой картонный домик. В нём была картонная мебель, еда, а ещё картонные мама, папа и я. Они очень обрадовались, – гордо проговорила малышка, вновь сев на стул, словно ничего и не было. – Я люблю день семьи. Он почти как день рождения. Мама всегда готовит всё моё самое любимое. А папа покупает вкусный торт.