Александра Пинякова - Дядя Менно

Когда мультфильм закончился, Лили слезла с дивана, выключила телевизор и пошла в спальню. В своей сумке она нашла зубную пасту, щётку, полотенце и пижаму. В ванной она умылась, почистила зубки и приготовилась ко сну – достаточно большая, чтобы справиться со всем сама. Проблемы возникли с выключением света в кухне, но с помощью стула девочка преодолела и эту трудность.

В спальне она достала из сумки фотографию – мама улыбается солнцу, а папа обнимает её, держа на плечах Лили. Девочка не очень хорошо помнила этот день. Их снимал фотограф в зоопарке около двух лет назад, ещё до пандемии. Родители стоят рядом с вольером белых медведей, хотя на фотографии самих медведей не видно, только рисунок на табличке.

Самой Лили тогда было где-то четыре годика, поэтому на фотографии она совершенно не похожа на себя нынешнюю. Зато мама с папой такие красивые и счастливые. А сейчас они далеко. Эбби добрая и смешная, но девочка всё равно скучала по родителям.

Забравшись в постель, она обнаружила, что кровать у Эбби очень мягкая, а одеяло тяжёлое и тёплое. Комнату освещала небольшая настольная лампа, установленная на прикроватной тумбочке. Лили выключила её, но с удивлением обнаружила, что продолжает видеть всё вокруг – только цветовая гамма сменилась с тёплой на холодную, голубоватую. Испугавшись, она включила свет обратно и закуталась в одеяло.

Спать не хотелось. Внимание девочки вдруг привлекло кольцо, подаренное дедушкой. Как ни странно, оно не только не слетело при побеге, но и будто бы сжалось – теперь оно прекрасно сидело на её маленьком пальчике, хотя она точно помнила, что надевала его на два. В голове Лили всплыли воспоминания: подарок дедушки, его доброе лицо, прогулка, кухня. Потом – крик мамы, быстрый бег, дорога, больница, Эбби. А всё началось с кольца. В горле у неё встал ком. Лили попыталась сдёрнуть украшение с пальца, однако…

Кольцо не поддалось. Вместо этого оно будто бы сжалось ещё сильнее и обожгло её, как горячий утюг. Лили вскрикнула, а на кольце проступила огненная цепочка символов. Впрочем, она быстро погасла, и кольцо остыло.

Вскочив с кровати, девочка в слезах побежала в ванную. Когда Лили сунула руку под холодную воду, боль отступила. Вновь попытавшись стянуть кольцо, она снова испугалась, так как украшение стало нагреваться, но через пару секунд оно всё-таки слетело с её пальца и осталось лежать в раковине, омываемое холодной водой. На нём все ещё можно было разглядеть угасающую цепочку огненных символов. Лили взглянула на свои руки – на пальце осталась покрасневшая полоса. Утирая слезы, девочка поспешила обратно в постель. Свет она той ночью не выключала.

Иоганн не чувствовал спокойствия на душе, оставив Лили у Эбигейл.

Он не сомневался в том, что девочка разберётся, когда есть, когда мыться и когда спать.

Он вообще не сомневался в дочери. Ей было шесть лет, и уже в этом возрасте она была ответственнее некоторых молодых людей.

Опасения ему внушала Эбигейл.

Иоганн был уверен, что она позаботится о его дочери. Он был даже почти уверен, что в случае чего она сможет защитить Лили. И всё же он боялся. Он боялся, что его дочь узнает правду – о себе, о нём, о том, во что оказалась втянута из-за его недальновидности и наивности. Он, Иоганн, знавший отца уже добрые полторы сотни лет, допустил такую глупую ошибку – поверил ему. И теперь расплачиваются за это его жена и дочь.

Вздохнув, он вышел из лифта. Подойдя к своей машине, он поднял глаза и нашёл маленький светящийся квадратик, который был окном Эбигейл. Приглядевшись, он заметил в нём две тени. Постоял, наблюдая. Потом сел в машину и уехал.

Дорогу засыпало снегом. Под ним был сплошной лёд, поэтому Иоганн не слишком удивился, когда на пятом километре от города заметил бесконечную вереницу красных огней в четыре ряда. Аварии из-за скользкой дороги – обычная зимняя история. Намертво встав в пробке, он закрыл глаза, прибавил музыку на магнитоле с его любимой группой Totally Agree и представил, что сейчас делает его дочь.

Эбигейл приготовила ей что-то поесть – малышка наверняка проголодалась. Они сейчас сидят и разговаривают про её увлечения, школу или друзей. Эбигейл, несмотря на тепло в квартире, в кофте с длинным рукавом. Прошло восемь лет, но в её шкафу всё ещё только одежда с рукавами. Шрамы не уйдут, и она всегда будет стесняться их, не осознавая, что они являются частью истории, которая и сделала её той, кто она сейчас. Впрочем, она человек, а люди глупы и несовершенны.

Иоганн не разделял убеждения отца об интеллектуальном превосходстве расы вампиров над человеческой. К инициированным относились также, как к представителям какой-нибудь незнатной ветви потомственных вампиров. Но ведь не мог человек стать умнее просто от того, что теломеры в его организме стали длиннее и, следовательно, клетки приобрели способность делиться в пять или десять раз больше, чем человеческие.

Нет, разница, по мнению Иоганна, заключалась вовсе не в этом. Тема превосходства вампиров над людьми вообще попахивала нацизмом. Штука была в том, что вампиры намного опытнее, следовательно в ряде случаев мудрее и умнее. В остальном же они являлись теми же самыми людьми, но с некоторыми физиологическими особенностями.

В больнице его встретили без восторга. Время для посещений давно закончилось, и, хотя ему разрешили остаться в коридоре, в палату к Эмили вход был воспрещён. Откинувшись на спинку скамьи, он закрыл глаза и прислушался. Мерный писк приборов. Шаги и шуршание бахил. Чей-то тихий плач. Звонки телефона в регистратуре. Больница – место то ли смерти, то ли жизни.

За сотню километров от маленькой Лили, в панике срывавшей кольцо со своей ручки, на руке Ксавье Гримма было другое кольцо. Оно сильно отличалось от того, что причиняло боль его внучке. У девочки был простой серебряный обруч с тонкой гравировкой, совершенно незаметной при обычных обстоятельствах. На кольце Ксавье эта гравировка располагалась прямо под драгоценным камнем – большим прозрачным рубином. В тот момент, когда на колечке Лили проступили странные символы, кольцо главы клана засветилось ярким алым светом, озаряя полумрак его кабинета.

Ксавье, улыбнувшись уголками губ, снял кольцо и положил его на бархатную подушечку в деревянной шкатулке на столе. Из шкатулки поменьше он достал ещё одно кольцо – почти такое же, как дал Лили. Действительно, два кольца различались лишь одним элементом невидимой глазу гравировки. На том, что было у девочки, стоял символ «хетт» – маяк, а на том, что находилось сейчас в руках у Ксавье – «ршен» – ищейка, охотник. В остальном же они были неотличимы друг от друга.