Юрий Сидоров - Портрет

– Поля, давай я помогу сегодня, – выпалил Лешка.

Павлина подняла голову, поправила чистую косынку и повернулась к Лусине:

– Глянь, какой у нас помощник выискался! Ты давай запрягай его по полной. Пусть картошку чистит!

Люся с лукавыми искорками в своих темных глазах взяла лежавший на краю стола нож, вытерла его о фартук и протянула Лешке:

– Возьми в палатке с десяток картофелин или даже меньше, если крупные будут, и приступай.

Хотиненко безропотно потащился исполнять поступившее указание. Чистить картошку – дело нехитрое, в трудколе, когда дежурил по кухне, частенько приходилось. Не сказать, что Алексею подобная работа была в радость, но сейчас он прилепил себе на лицо улыбку до ушей. Надо же показать Поле, что готов с удовольствием выполнять любую работу в качестве кухонного подмастерья.

Лешка уселся на краешек скамьи, поставил перед собой на стол кастрюлю и принялся сосредоточенно срезать ножом шкурку с картофелин. Возвращавшиеся с пляжа ребята с удивлением смотрели на сцену кухонного трудового героизма, некоторые, не удержавшись, отпускали реплики, а Гришка Невзоров даже прошелся вприсядку. Алексей стоически все выдерживал, отрывая свой взгляд от картофелин исключительно для того, чтобы взглянуть на Полю. Та сначала помалкивала, но потом подошла и подняла пальцами картофельные очистки:

– Ты потоньше срезай!

Лешка хотел было сразу ответить, посчитав Полино замечание удобным поводом для поддержания дальнейшего разговора. Но осекся, услышав, как девушка с грустью продолжила:

– Знал бы, как мы в деревне, чтоб до весны дотянуть, эту кожуру ели. Никогда не чистили, всегда в мундире варили и потом без остатка съедали. Только мало ее было, картошечки. А сестренка с братиком маму за подол дергали, чтоб кусочек сушеного яблока позволила взять, чтоб послаще…

Поля вздохнула и пошла назад, к котлу. А Лешка начал срезать такую тонкую кожуру, на которую только были способны его пальцы.

После обеда бригадир сразу напомнил о дальнейшем распорядке дня:

– Не расслабляемся! В четыре матч с третьячками. Предлагаю минут через двадцать тренировочку сбабахать. Покажем сегодня, что такое лэпщики?!

Алексей про предстоящий матч забыл начисто. Более того, футбол никак не входил в его сегодняшние планы. Сказал бы кто раньше, что он, Алексей Хотиненко, заядлый игрок, будет искать повод увильнуть от футбола, не поверил бы. Интересная штука жизнь, порой такие зигзаги выпиливает, что диву даешься. Лешка подумал, что хорошо понимает теперь Мотьку, плюнувшего на этот футбол и отправившегося в Потехино. Хотя свидание с картиной – это, пожалуй, перебор. Но есть что-то в Ревмире, определенно есть, раз Лешка тоже о ней думает. И ведь ничем не напоминает она Полю. Павлина другая, светловолосая, с плавно округленными формами тела. Так почему же тогда его, Алексея, царапнуло на пляже воспоминание о картине? Не Ревмира, а колдунья чистейшая: Мотьку со страшной силой приворожила и его хочет от Поли отвадить.

Лешка усмехнулся нагрянувшим суевериям. Взрослый человек, комсомолец без пяти минут, а словно бабка древняя или цыганки на базаре! Хотиненко вспомнил, как хромой Прохор один раз провернул целую операцию, чтобы стащить у цыганки всю ее дневную выручку за гадания. Выбор пал на Мотьку как более мелкого и внушающего доверие. Но Матвейка растерялся и вернулся без добычи. На следующий день еще один парнишка попробовал. Тоже с пустыми руками возвратился: хитрая цыганка была, людей будто насквозь видела. Это Лешка на своей шкуре ощутил, когда Прохор его на дело отправил. Чего только не нагадала тогда ему цыганка: и дорогу длинную, и жизнь долгую, и любовь страстную, причем не одну, а целых четыре с половиной. Почему с половиной, сама колдунья не поняла, забубнила, что так трефовый король лег. Потом всякие линии на его ладони изучала, там никакой половины не обнаружилось, а общее число женщин в будущей Лешкиной жизни уменьшилось до трех. Мальчонку стал разбирать смех, уменьшение количества возлюбленных по причине малого возраста его не сильно волновало.

Его больше задевала необходимость расстаться с монеткой, которую надо было отдать цыганке и узнать таким образом, где она прячет выручку. Денежку ту со вздохом вручил ему, отправляя на дело, Прохор. Вот бы себе ее заначить, а хромому сказать, что цыганке отдал. Но не скосячить никак: Лешка знал, что Прохор со стороны наблюдает за развитием событий. На удивление, такая пруха тогда пошла, что приличную сумму удалось стащить у цыганки. Только самому Лешке, да и другим пацанам ничего не досталось – все бабки себе Прохор затырил. А цыганку ту Лешка больше на базаре не встречал. Видать, место сменила.

За воспоминаниями Алексей не заметил подошедшего бригадира и вздрогнул, когда ощутил на плече его руку:

– Готов? Пару мячиков третьячкам заколотишь?

– Ты это, Коля, – замямлил Лешка, придумывая на ходу правдоподобную причину, – тут такое дело… Нога у меня…

– Чего нога?

– Сам не знаю, но болит… Я, когда плыл, похоже, подвернул.

– А не видно ничего, – недоумевающе поднял брови Колька. – Ребята, Хотиненко у нас сегодня инвалид! Ладно, пошли тренироваться.

Ребята потянулись в палатку переодеваться и затем гурьбой умчались на футбольную площадку. Старательно захромавший на правую ногу Лешка принялся предлагать свои услуги по мытью посуды и любой иной работе Поле. Та с недоверчивой улыбкой переспросила:

– А ежели совсем охромеешь, чего тогда делать?

Лешка начал уверять, что помощь по кухне никак не в состоянии ухудшить состояние его ноги и здоровья в целом, а даже пойдет на пользу.

– Может, тогда и футбол поможет? – не унималась Павлина.

Тут и Люся добавила:

– Давай, Лешенька, начинай. Только проверять будем твою работу без скидок на ногу. Поэтому либо приступай, либо иди на койку и лечись.

Алексей угрюмо принялся мыть посуду. От досады доставалось мискам. Лешка драил их с таким рвением, что просто удивительно как не протер до дыр. Необходимость не забывать про хромоту, причем не путая правую ногу с левой, начинала угнетать. А впереди его ждал заключительный Полин удар.

Когда с текущими работами по кухне было покончено, Лешка тихонько и совсем просительным голосом предложил:

– Давай на Мотовилиху сходим?

– У тебя же нога, да и уже купались сегодня, – лукаво сверкнула глазами Поля. – Я на футбол пойду за наших болеть.

Лешкина задумка сыпалась, как карточный домик. И зачем надо было эту травму дурацкую придумывать, если Поля собралась на матч? Как он не сообразил? Ведь она в прошлый раз на матче была. И в позапрошлый.

– Я тоже приду, – угрюмо ответил он. – Попробую руками вправить. Я просто ногу неудачно подвернул. Короче, ничего серьезного.