Ольга Лисенкова - Камертон

– Ему хорошо, – возразил отец, пристраивая на обеденный стол между чашками сразу несколько баулов. – Мать пироги напекла-привезла. Картошечки.

– Спасибо, – кисло сказал Ян.

– Здравствуйте, – вклинилась робко Эля.

Мама воззрилась на нее, будто только что увидела.

– Ян!

– Да?

– Ян, мы… – Она стушевалась. – Мы не стали бы являться без предупреждения, если бы была хоть малейшая возможность тебя предупредить!

– Я понял, мам. На самом деле я не заболел, и завтра я пойду в консерваторию, как хороший мальчик. Уже поздно, спать пора. Мне что с вами теперь делать-то?

Все четверо молча смотрели то друг на друга, то на неразложенный диван со скомканной постелью, то на аккуратно свернутое на кресле постельное белье с запасной подушкой. Молчание нарушил Ян:

– Это Эля. Она у меня временно остановилась, потому что в квартире, которую она снимает, прорвало канализацию. Унитаз вернул все нажитое непосильным трудом. Квартиру затопило. Понимаете?

– Понимаем, – бодро сказал отец.

– Моя мама, Лариса Игоревна, и папа, Вадим Юрьевич, – представил Ян.

– Вы девушка Яна, да? – любезно улыбнувшись, обратилась к Эле мама. – Мы просто никогда от него про вас не слышали, и…

– Нет! – хором сказали Ян и Эля.

Отец хохотнул.

– Мать, – скомандовал он, – выкладывай пирожки и все остальное, что там у тебя, и поехали домой. Тут без нас разберутся.

– Знаешь, – громким шепотом сказала мама, доставая бесконечные судки и лоточки, – давай мы с тобой договоримся, Ян. Не забывай заряжать мобильный телефон, и хотя бы раз в день, хотя бы раз в день, о большем я не прошу, хотя бы сообщение можно кинуть, что ты жив-здоров? Или, на самый крайний случай, Кириллу можно сообщить что-нибудь – сговориться и наврать что-нибудь нормальное , – чтобы родители с ума не сходили, да? Или я слишком многого прошу?

– Ма-ам.

– Мать, давай, пошли уже, – подтолкнул ее под локоть отец. – Такие разговоры не ведутся в присутствии посторонних. А тем более – не-посторонних. Если… В общем, такое дело, с кем не бывает. Унитаз прорвало, всю квартиру залило. Поехали домой скорей, поздно, правда.

– Мы договорились, Ян, – сказала мама, увлекаемая уверенной рукой мужа.

– Договорились, мам, извини. Сейчас же поставлю телефон на зарядку. Я и не заметил, что он разрядился.

– Конечно, он не заметил! – подтвердил отец.

После тихого обмена ритуальными возмущениями напополам с взаимными извинениями родители наконец отчалили в ночь. Ян запер замки и шумно выдохнул. Эля вернула себе прежний вид и расхохоталась:

– А как хорошо, что ты у нас рассудочный мальчик! Ведь не отпирать было бы нельзя, ты же тут при смерти лежишь совсем один! Они бы и дверь вынесли!

Ян демонстративно застонал, но потом тоже засмеялся.

– Вот такие они у меня, – сказал он, разводя руками, и в его голосе была не только досада и неловкость, но и гордость.

– Ян, – проговорила Эля, сунув нос в ближайший судочек. – Ты полукровка. Ты же это знаешь, и я это знаю. Это не твои родители, да? У кого-то из них второй брак, да?

У Яна вытянулось лицо – как будто оно и без того не было чересчур длинным. Он прошагал к своей табуретке и сел. Поднял брови и даже убрал с глаз челку.

– У них первый брак и единственный. Они оба не мои родители. В смысле они приемные родители. То есть это я приемный сын. Они классные, мы очень любим друг друга.

– Это заметно. Я не могла понять, как это полукровка никогда в жизни не видел кромешника или кромешницу, я предположила, конечно, что тут какая-то трагедия… – Эля подняла взгляд. – Да что я вру, ничего я не предположила. Я ушла глубоко в себя, мне было все равно. Ты мог говорить правду, мог интересничать, мог пытаться меня зацепить, я бы этого и не заметила. Мне дела нет ни до кого, кроме себя. Кто такой Кирилл? Твой брат?

Ян качнул головой.

– Нет, друг, в консе вместе учимся. Братьев у меня нет. Не грызи себя, ты все правильно поняла. Я не знаю, кто были мои родители. Даже не знаю, кто из них был кромешником. Я не знаю, откуда я знаю про кромешников. Ну из сказок – понятное дело, я имею в виду – в реальности… Да, в сознательном возрасте я уже прилагал все усилия, чтобы выяснить все, что получится, но знаю я очень мало. Эти тайны такие тайны: кто в курсе, тот знает, а кто не знает – не узнает.

– И кто ты, какой природы… – тихо продолжила Эля.

– Тоже не имею понятия. Ты, будучи кромешницей, не видишь?

Она пожала плечами.

– У меня пока мало опыта. Не могу распознать. Но мне доводилось слышать, что в этом мире, где кромешники живут бок о бок с людьми, многие полукровки заняты в так называемой службе нейтралов. Нейтралы обеспечивают справедливость и равновесие. Ты не пробовал разыскать их?

– Пробовал. У меня тоже не вышло.

Эля несмело положила руку ему на локоть.

– Это и есть твоя проблема? – уточнила она.

Ян усмехнулся.

– Я формулировал ее иначе, – сказал он. – Если я полукровка – я слышал и читал, что у таких… существ должен быть какой-то магический талант. Пусть один-единственный, зато необычный. Это проявляется после десятилетнего возраста, плюс-минус, но неизменно проявляется. Я не вижу ничего необычного в себе.

– Ты музыкант, – напомнила деликатно Эля.

– Такой же, как все остальные. Тяжелый труд плюс, может, крошечная искорка таланта, но я ничем не отличаюсь от своих однокашников. – Стряхнув грустный вид, Ян схватился за ближайший пакет с пирожками. – Ладно, пятиминутка жалости к бедному сиротке позади. Я не сирота, у меня прекрасная семья. Просто… хочется узнать, кто я такой – и почему получился бракованный.

Эля ахнула, потом взяла его голову за уши и повернула к себе.

– Ты – не бракованный, – сказала она четко. – Ты удивительный. А твой талант мы откопаем. Разберемся.

Наутро Ян, как и двумя днями раньше, собирался на учебу. Эля молча сидела на подоконнике, приоткрыв окно для проветривания, и смотрела на город. Дежавю.

Перед выходом Ян помедлил, вскинул на нее глаза, прикусил губу.

– Ты уйдешь теперь? – сказал он наконец.

Эля обернулась и улыбнулась.

– Бабушка выдала мне денег на новый гардероб, – поделилась она. – Ей не очень понравился прежний.

– Неудивительно. – Ян прижал к себе футляр со скрипкой, терпеливо ожидая ответа на свой вопрос.

Эле нравилось… нет, не мучить его, не так уж он и мучился, что уж там. Ей нравилось, что ему сейчас кажется сложным то, что для нее легко. Он мог задать любой вопрос, мог ничего не говорить, это ничего не меняло. Но ей хотелось, чтобы он все же что-то сказал, чтобы как-то обозначил: ему важно, чтобы она вернулась сюда. Не для того, чтобы она выполнила обещание и помогла ему раскрыть тайну; не для того, чтобы она воплотила в жизнь его дерзкие мечты; не потому, что она обладает притягательной силой, свойственной всем кромешницам подряд, без исключения.