Михаил Дорошенко - Проба пера

– Вы хотели сказать – состоятельный.

– Вы это сами сказали, господин Холмс.

В это время мимо проходит царь, кивая на ходу Холмсу и тот бросается вслед за ним.

– Куда?! – раздается сдавленный крик чиновника.

– Ваше императорское величество!

– А-а, мистер Холмс, – вяло произносит Николай. – Я третьего дня видел ваше изображение в кинохронике, мы там с вами приятно беседовали.

– Ваше величество, на вас готовят покушение. На Фонтанке завтра близ департамента внутренних дел.

– Я как раз туда завтра поеду.

– Но вас могут убить.

– Мой друг, – говорит Николай, – Вы понимаете, все мы в руках судьбы. Бог терпел и нам велел. А потом мне про это уже докладывали. Мне каждую неделю докладывают о очередном покушении на меня. Я даже знаю, кто конкретно готовит именно это покушение. Наш министр просвещения.

– Но почему же вы его не арестуете?

– Да вы понимаете, мон ами, он, как на грех, двоюродный брат моего крестника. Он придет ко мне, скажет: «что ж ты брата арестовал?» Нехорошо будет, не по-христиански. К тому же я поеду по другому маршруту.

– Что ж, ваше величество, я свою миссию выполнил. Прощайте.

Холмс выходит из Зимнего дворца и сразу же натыкается на Морозова. Опираясь на тросточку, он подставляет лицо солнечным лучам.

– О, Холмс! Какая встреча! – изображает удивление Савва. – Вы с утра куда-то запропастились. Я забеспокоился.

– У меня складываться впечатление, что вы сознательно мешаете следствию, Савва.

– О чем это вы?

– Где уголь, который я отобрал для пробы в камине?

– Так я велел в комнате прибрать. Да вы не волнуйтесь, весь уголь во дворе.

– Савва, скажите, зачем вам это все нужно, бомбисты эти, изобретатели, я, в конце концов?

– Я интуитивно чувствую историческую судьбу России и пытаюсь угадывать ее, двигаясь с нею вместе. И повинуюсь этой судьбе, а она нас всех обманывает. Меня ведь здесь все за нос водят – Распутин, заговорщики, царь. Вся Россия по сути меня за нос водит, а я пытаюсь водить за нос её – надо ж ей хоть как-то отмстить.

– И меня за нос водите?

– Как можно? Вы как раз и приглашены для того, чтоб положить начало распутыванию обмана.

– Но исходя из подобной логики, Савва, преступником в итоге окажетесь вы.

– Ха-ха! Черт возьми, Холмс! О таком исходе дела я не подумал! Ха-ха.

– О, мистер Холмс, какая честь для нас! – выбегает Ляпов из здания полиции.

– Господин Ляпов, не могли бы вы провезти меня по местам, где сегодня будут совершены преступления. Везде афиши, – указывает он на рекламу в газете «Аттракцион „Стреляющая Комната“. Савва Морозов и Шерлок Холмс приглашают ».

– Так, бросаю все дела. Я с вами!

– Обратите внимание, господин Ляпов. Мы уже были в семи местах, где игра в преступление в двух случаях закончилась убийством! Не пора ли закрыть такой опасный аттракцион.

– Помилуйте, батенька, – говорит Ляпов, – да это все равно, что Россию закрыть! А потом ведь тут же на их месте подпольные возникнут. Бороться с ними – все равно, что против ветра плевать! Но здесь-то все более-менее понятно, а вот в комнате у Морозова что за притча случилась? Нужно сию притчу обмыть. Пойдемте в ресторан.

– Я не вполне понимаю, что значит «притчу обмыть», хотя догадываюсь.

– Пока мы будем подкрепляться, я изложу мои версии происшедшего. Может быть, они вам покажутся несколько эксцентричными, но других не имею? Во-первых, убийцей может быть… только не смейтесь… обезьяна. Злоумышленники дрессируют обезьян и натравляет на неугодных им людей. Во-вторых, я подозреваю… А! Вот и наш ресторан. Идемте.

– Должен вам признаться, господин Ляпов, – сердечно произносит Холмс, – вы для меня – самый симпатичный человек в России.

– Услышать такое от знаменитого сыщика! – вскакивает Ляпов, расплескивая водку из рюмки. – Это самый счастливый миг в моей жизни! О, если бы эти слова услышал господин Морозов, я повышение получил бы как пить дать.

– Пить дать? – переспрашивает Холмс. – То есть, значит, еще по одной?

– И не последней!

– А вы не замечаете, мистер Ляпов, – осматривается Холмс, – как эта комната, где мы с вами сидим, напоминает те, что мы уже осмотрели.

– Да это вам кажется, – машет рукой Ляпов. – К тому же мы, пуганые! После трех рюмок перестаю бояться…

Сразу же после его слов раздается выстрел, и он с простреленной головой падает на пол. В зале все вскакивают, бросились к трупу.

Холмс некоторое время сидит и печально смотрит на толпу. Наконец, подходит к соседнему столу и осторожно вынимает пистолет из горки рыбного желе, осматривает его: на курке – обрывок ленты серпантина. Холмс возвращает пистолет в желе, поднимает глаза вверх: среди лент серпантина на люстре сидит обезьяна и бьет себя в грудь.

– Все, уезжаю! – сам себе говорит Холмс.

– Да, насмотрелся я русской экзотики, – сидят у камина, рассказывает Холмс. – Удивительно то, что меня там на каждом шагу узнавали, поэтому следствие проводить инкогнито совершенно невозможно.

– Холмс, но вы, тем не менее, открыли тайну? – склоняется к нему Ватсон.

– В случае с журналистом способ был прост. Дверь открывалась, и одновременно стрелял пистолет, подвешенный над камином и соединенный с дверной ручкой веревочкой на резинке. Пистолет, облепленный угольной пылью, падал в камин и сгорал вместе с веревкой. Как, правда, изобретатель выбрался из комнаты…

– На то он и изобретатель.

– И то верно. Был, должно быть, какой-то фокус с веревкой. В случае господина Ляпова револьвер был установлен на люстре, а к легкому курку была привязана одна из лент серпантина. Какой-то посетитель дернул случайно за ленту, и сам, не зная того, стал невольным убийцей. Но вряд ли мы здесь имеем дело с игрой случая, ибо во всех убийствах жертвами становятся люди, служащие преуспеванию общества. Вообще-то мне кажется, что меня привозили в Россию только для того, чтобы посрамить или, как говорят эти русские: «просрамить». Хоть ты и великий сыщик, а мы поумнее будем, или, как они еще говорят, «позабористей».

– Мистер Холмс, – объявляет миссис Хадсон, – к вам опять какой-то русский. Представился Саввой Морозовым.

– Зовите! – восклицает Холмс, подскакивая в кресле.

Входит человек, в котором угадывается изобретатель из рассказа Саввы.

– Мистер Холмс, я должен вам дать кое-какие объяснения по поводу происшедшего. Простите меня, я кой-чего не учел.

– Кто вы такой? – спрашивает Холмс.

– Савва Морозов. А тот, кто застрелился, – вовсе не Савва. Его выдумал я. Нашел соответствующего человека, похожего на русского миллионера и отдал ему свою судьбу. В России жить теперь стало опасно, все, кто в ней живет, будто душу отдают чему-то потустороннему. Вот и я свою продал, а взамен чужую купил. Мы договорились, я даю этому человеку деньги на жизнь и регулярно посылая ему записи с объяснениями как жить. Постепенно он начал жить точь-в-точь по моим запискам. Задача ему предстояла воистину сложная – обезвредить судьбу. Поэтому кто-то из нас должен был погибнуть, разумеется, – я, но погиб он. Почему – до сих пор не могу понять. Скорее всего, он решил покончить с собой. Устал, наверное, жить не своей жизнью.