Тамара Рыбакова - Исповедь Тамары. Премия им. Н. С. Гумилёва

После освобождения мама не пела романсы, не играла на рояле. Мы понимали, что она не сможет играть из-за загубленных в лагере рук: при каждом движении пальцев трещины углублялись и из них вытекала сукровица. Это вызывало сильную боль. Иногда, чтобы заглушить нестерпимую боль, мама читала стихи, чаще всего М. Волошина:

А однажды, как бы предупреждая просьбу поиграть на рояле, мама сказала словами последних строк из стихотворения Бориса Пастернака «Август», написанном в 1953-м году, когда мама была еще на рудниках:

Ещё помню такое стихотворение М. Волошина, которое мама читала с большим чувством, как, впрочем, и всё остальное:

Наверное, она в это время вспоминала о своих «хождениях по мукам». Однажды я проснулась от грустной, щемящей душу мелодии. Перебирая малину из нашего сада-огорода, который мама возделывала с любовью, она тихо напевала, чтобы никто не слышал. Меня поразила грустная мелодия и ещё более грустные слова. Эта песня знакома тем, кто прошёл дорогами Колымы. Я же слышала эту песню впервые. Она потрясла меня до глубины души. Я заплакала, мама меня обнаружила и больше никогда её не пела. Эту песню пели политзаключенные, среди них была и моя мама, арестованная в 1949 году, вслед за папой, по политической статье 58 («враг народа»). Оба реабилитированы, но мама вернулась инвалидом. Я не запомнила все слова, т.к. мама пела очень тихо, а я боролась со слезами, поэтому запишу отрывки, что запомнила:

Через 22 года после маминой кончины мы с сыном поехали в Прокопьевск поправить её могилу, поставили новый памятник, заменили фотографию, возложили цветы, собранные соседями по дому специально, как они сказали, для Елены Ивановны. Помолчали. В этом молчании возникли пронзительные слова из стихотворения Н. Тихонова «На могиле матери»:

В Прокопьевске мы остановились в нашем доме, там нас знали. Соседи собрались вечером около дома и ждали меня, расспрашивали о папе, как он жил последние годы с нами в Москве, где похоронен, как мы живём, чем занимаемся. Утром позвали в наш (бывший наш) огород собрать малину, которую мы с мамой любили собирать вместе, секретничали в малиннике, и она неоднократно вспоминала тронувшую её особенно историю о том, как однажды, после экзаменационной сессии, которую я сдала на отлично, значит, на повышенную стипендию, они с папой решили отправить меня на море в Сочи к дальней родственнице, как мне пришлось прервать отдых и срочно уехать домой, так как тётушке кто-то сообщил, что мама тяжело больна. Я везла маме чемодан с персиками, чемодан с яблоками, чемодан с абрикосами, корзину с виноградом. О своём приезде я не сообщила. Мама, действительно, была очень слаба, папа рассказал, что скорая помощь по несколько раз за сутки приезжает, что мама ничего не ест. Я предложила мамочке фрукты. Она покачала головой. Тогда я внесла в её комнату чемоданы, открыла их. Мамочка слабым голосом упрекнула: «Зачем же такую тяжесть, девочка моя?» Комната наполнялась ароматом фруктов, которые ласкало сибирское осеннее солнце в благодатные дни бабьего лета. И мамочка попросила дать ей чуть-чуть попробовать. С этого началось её выздоровление. Она предлагала всякий раз нам с папой тоже полакомиться, но мы лукавили, будто мы уже досыта насладились: «Это сейчас нужно Лёле». Она всё это понимала и с благодарностью принимала эти живительные дары природы. Летом, когда я была на каникулах после очередной сессии в институте, мама с папой отправлялись в путешествия. Где они только не были: Крым, Кавказ, все музеи, концерты, а главное, горы. Папа не всегда взбирался на горы, а мама покоряла вместе с молодыми путешественниками вершины Кавказа. Сохранилось в семейном альбоме много фотографий по памятным местам. Мама была удостоена звания туриста СССР. Её значок туриста СССР я храню. Я удивлялась, как мамочка окрепла после всех страданий, что могла подниматься на вершины гор. Сердечко её не подвело там ни разу. Вернусь к нашей малине, которую наши соседи, даже спустя более 20-ти лет после смерти мамы (и уже более 10 лет как не было папы), называют «максимовской». Меня удивило, что новые жильцы нашей квартиры не тронули летнюю кухню, она осталась в том же виде и состоянии, как была при моих родителях, даже тазик сиротливо висел на гвоздике с внешней стороны кухни. Соседка сказала, что так они хранят память о моих родителях. Перед окном те же цветы, та же скамейка, та же краска на оконной раме. Ныне уже многих, живших при моих родителях, нет, но их дети помнят нашу семью. С дочерью подруги моей мамы съездили на могилу моей и её мамы, у неё же прожили 3 дня. Грустно, всё вокруг так, как было при моих незабвенных родителях, любимых братьях, но нет главного – их самих. За эти 3 дня предо мной прошла вся жизнь моих дорогих родителей, бабушек, дедушек, братьев, их семей, моих детей, моя собственная жизнь. И не смотря на жизненные невзгоды, я считаю себя очень счастливым человеком уже потому, что небеса послали мне таких родителей. Светлая им память! Сегодня 6 сентября 2016 года – 35 лет как не стало моей дорогой мамочки и любимой жены – музы, верной подруги жизни моего дорогого папы. Но до сих пор остро чувствую эту утрату, словно всё случилось вчера. Рана сердца не заживает, боль не утихает. Говорят: время лечит. Не лечит. Это я знаю точно.