Дмитрий Иванов - Криминальный тандем. Премия им. Ф. М. Достоевского

– Ты очень добрый и внимательный человек, – Александр на мгновенье задумался о чем-то. – Может быть, если ты не возражаешь, покинем это место? Просто прогуляемся где-нибудь, хотя бы постоим в коридоре, где поменьше народу. Твои слова задели меня, я давно ни от кого не слышал подобного. Мне действительно сейчас необходимо просто поговорить с кем-то.

– Если тебе сейчас действительно это необходимо, тогда пошли, – Татьяна решительно взяла Александра за руку и, прервав их танец, стала выводить его зала сквозь плотную массу студентов.

Она и сама не ожидала такой прыти от себя, обычно застенчивой и не очень решительной. Александр шел за ней, крепко держась за её руку, словно маленький слоненок, который цепляется своим хоботком за крепкий хвост своей мамы.

– Честно признаться, я очень не люблю большие скопления людей, – Александр, едва они оказались в небольшой рекреации на верхнем этаже здания институтского клуба, решил признаться в своих слабостях. – Ещё в детстве, когда родители пытались отдать меня в детский садик, я, едва оказавшись в группе, среди неизвестных мне людей, сразу же начинал плакать, всеми правдами и неправдами стараясь вернуться домой. И первое время родители были вынуждены меня забирать и сидеть со мной по очереди дома. Конечно, от этого у них были проблемы на работе, и они потихонечку приводили меня в садик сначала на два часа, потом оставляли до обеда. И только лишь когда я очутился на новогоднем представлении, где прочитал какое-то маленькое стихотворение, по-моему, Агнии Барто, а мне стали аплодировать, и это очень сильно понравилось мне, вот тогда-то я и стал ходить в садик на целый день. При этом стремился участвовать во всех утренниках и разных выступлениях. Очень мне это тогда нравилось, и как-то незаметно для себя, я перестал обращать внимание на то, что меня окружают незнакомцы. Но подспудно, где-то в подсознании, я до сих пор боюсь остаться один, когда вокруг множество неизвестных мне людей, а родители где-то далеко, и они не смогут меня вовремя защитить.

– Почему же ты тогда пришел сегодня туда, в зал, где наоборот очень много народу, практически все чужие люди? – удивленно спросила Татьяна, которая была явно шокирована такими откровениями от Александра.

– Не знаю, точно не могу сказать, «почему», но мне вдруг захотелось пойти к людям, а не оставаться одному, наедине со своим невеселыми мыслями. Тем более, в новогодний и праздничный вечер, – Александр печально посмотрел на Татьяну.

– Я, наоборот, всегда любила быть в коллективе, когда вокруг меня много-много народу, причем неважно, какого возраста и пола, – Татьяна тоже решила пооткровенничать, уж очень уютной стала атмосфера между ними. – Когда я среди большого количества людей, мне весело, силы бурлят во мне, хочется двигаться, что-то делать. А когда я остаюсь одна, то сразу же в голову лезут дурацкие мысли, без повода и причины. Я начинаю разбирать их, думать усердно, накручиваю себя, и постепенно жизнь кажется мне такой мрачной и тяжелой, что порой хоть в петлю лезь. Вот ведь как бывает от одиночества – одному хорошо, другому плохо. Все люди разные, каждому свое, и переделать себя невозможно. Естественно, с возрастом люди привыкают к такому положению, пытаются превозмочь себя, чем-то отвлечь. Каждый выходит из ситуации по-разному, но полностью никто и никогда её не поменяет, как бы он ни старался. Единственное, что есть сильные духом и волей люди, а также есть по слабее, поэтому и результаты разные получаются.

– Чтобы узнать себя, а затем измениться так, как тебе необходимо, иногда и жизни не хватает, – голос Александра был тихим, спокойным и умиротворяющим, отчего Татьяна, вначале возбужденная от спиртного и танцев, а затем от неожиданной встречи с ним, вдруг оттаяла, обмякнув, словно мороженное. – Мне и самому не раз приходилось бороться со своими чувствами, которые, затмевая разум, овладевали мной, пытаясь заставить поступить определенным образом, а не иначе. Не всегда я выходил победителем из этих схваток, к своему стыду, но старался делать из ошибок выводы, чтобы не повторить их в следующий раз. Это очень сложно, порой практически невозможно, но человеческая жизнь не может быть просто плаванием по течению, наоборот, только против него, иначе это уже не жизнь, а существование.

– Не все так считают, как ты, наоборот, многих устраивает плыть без усилий, ведь это намного проще и комфортней, – Татьяна с каждым мгновением ощущала, что все больше и больше обволакивается очарованием Александра. – Борьба за жизнь – удел сильных, а их очень маленький процент от общего числа людей, живущих на планете. Гораздо проще жить, не загружая себя ничем: как ведут тебя обстоятельства, так ты и движется, зажатый со всех сторон ими, не пытаясь растолкать окружающие тебя стены. И потом, когда что-то не получается, всегда проще сослаться именно на то, что обстоятельства не позволили этого превозмочь и сделать. Зачем признаваться в собственной лени и бессилии, если лучше спихнуть на кого-то мифического, несуществующего. И самому спокойнее, и вокруг посочувствуют, поддержат словом: «да, мол, жизнь какая штука неблагодарная, вон как человека скрутила».

– Что характерно, мне и самому в голову частенько закрадываются такие мысли, – Александр нисколько не стеснялся признаться сейчас Татьяне в своих слабостях, почему-то к этой девушке он испытывал особенную симпатию и доверчивость. – А что самое страшное для меня, так это то, что мне очень сильно хочется поступить именно таким образом, сняв с себя всю ответственность за ситуацию. Причем гложут меня такие мысли, словно червь, изнутри, очень долго, и отделаться от них просто нереально, если не прилагать усилий, заставляя свою волю собираться в огромный кулачище.

Татьяна слушала Александра, а сама, тем временем, незаметно для себя, все сильнее убеждалась, что не зря она влюбилась в такого замечательного человека. Хотя чувства и пришли к ней заочно, поскольку она никогда до настоящего момента не общалась с ним, просто не имела понятия, что он за человек, а всё её впечатление было основано только на внешнем облике да лишь по тем моментам, когда Александр что-либо говорил или делал в присутствии других. Но что бы вот так, наедине, говорить с ним о таких сокровенных вещах, о которых не скажешь и родителям, не то, что друзьям. Да ещё, к тому же, их взгляды почти совпали, нет, об этом она даже и не мечтала, особенно в последнее время, когда она, как ей казалось, практически забыла о своих чувствах к нему.

– Вот ты, значит, как хранишь верность мне, – неожиданно, словно из-под земли, около них оказалась Алла. – Я, оказывается, не единственная у тебя, ты, получается, любишь сразу двоих? А, может быть, троих? Или вообще со счету сбился?