Максим Лист - Слайд-шоу

Но все это улетело далеко в какую-то белую даль, потому что, признаться честно, Рома не смог бы остановить наслаждение – это оказалось выше его сил!

В следующую секунду он вспомнил Иру, но почему-то впервые без той щемящей изнуряющей грусти, как прежде. А Артем уже, приспустил ему штаны до колен.

Образ Иры неожиданно сменился воспоминанием о Саше, Алисе, Наташе с ее огромной мягкой грудью и родинкой…

Оргазм ворвался, как хлопок новогодней бутылки шампанского, как ослепляющая вспышка сверхновой…

Ноги у Ромы ослабли, он стал сползать по стенке и задел выключатель – вспыхнул свет. От неожиданности Артем отпрянул, закрыв лицо рукой. А Рома, снова вскочив, быстро попытался натянуть штаны.

– Ну как, легче? – спросил Артем, глядя снизу вверх и все так же прикрываясь рукой от света.

– Да, – буркнул севшим голосом Рома.

– А он у тебя красивый, – кокетливо и совершенно бесстыдно заметил Артем, разглядывая то, что никак не удавалось заправить в трусы.

Онемевшие руки не слушались, еще и фотоаппарат мешал, пуговица не поддавалась – рука соскользнула и ударила Артема по лицу, тот ойкнул и закрылся рукой. Рома испуганно присел рядом и убрал его ладонь.

В карих влажных глазах Артема плясали озорные чертята.

– Напугался? – хитро улыбаясь, спросил он.

Рома облегченно выдохнул, он и вправду испугался.

– Извини, я нечаянно – рука соскользнула.

– За «нечаянно» бьют отчаянно! Но я тебя прощаю, – с дурашливой манерностью сказал Артем и тут же зачем-то плавно и едва касаясь провел пальцами по Ромкиным волосам. Рома быстро перехватил руку, но не отпустил ее. Впервые он видел лицо Артема так близко, может поэтому ему показалось, что он вообще его впервые видел. Щеки зажглись румянцем, на прямой тонкой переносице, оказывается, были рассыпаны веснушки. Сочные губы, с четким, и удивительно правильным контуром. В уголке рта еще блестело почти незаметное белесое пятнышко, Рома вытер его и замер, он отчетливо осознал, что любуется этим лицом. Под пальцами оказалась мягкая и нежная кожа… Никогда раньше Рома не подозревал, что лицо парня может быть красивым, он упрямо считал, что красота – это удел девчонок.

– Ну что, «перезарядились» – пора за дело! – С этими словами Артем поднялся с пола, и на этот раз Рома оказался на уровне его ширинки. И вдруг Артем стал ее расстегивать, Рома в ужасе вскочил. Артем звонко засмеялся и тут же прикрыл рот рукой:

– Я просто пи́сать хочу, мы же в туалете! А ты что подумал, долг платежом красен? – и снова засмеялся. – Рядом с тобой ведь ТЕПЕРЬ можно писать и не стесняться?

Это «теперь» резануло слух.

– Нет, я ничего не подумал, просто… ты же сказал, что мы выходим… – пытался оправдаться Рома.

Артем без стеснения расстегнул шорты и повернулся к унитазу. Рома невольно подсмотрел: член оказался меньше и заметно тоньше. «Никогда бы не подумал, что мужские органы так различаются», – отметил он про себя. С другой стороны, он фотографировал множество женских прелестей и совершенно точно мог сказать, что те отличаются между собой так же, как лица людей. Но вот про мужские различия почему-то раньше не задумывался.

– А как ты справляешься… с эрекцией во время моих съемок? – желая придать голосу непринужденности и чтобы не молчать, задал дурацкий вопрос Рома.

– Так же, как и ты, – буднично, не поворачиваясь, подтвердил догадки Артем, – Только не так часто…

Волна стыда в который раз за последние пять минут накрыла Рому, но он успел отметить, что трусы у Артема, как и вся одежда, тоже подходят под остальной гардероб. Они перекликались с носками – белые с собачками, трикотажные, на фоне расстегнутых шортиков смотрелись весело и даже кокетливо. А белые «непрактичные» носки приобрели тайный смысл и завершенность, словно намек, заставляющий вспоминать о его скрытой детали одежды.

– Понятно… – отпираться смысла не было, все Ромкины тайны оказались давно известны. Но почему-то стало неловко от всей этой ситуации, Роме вновь показалось, что только что произошло эпохальное и поворотное событие в его судьбе и что он практически только что сломал себе жизнь. «Нам пора!» – быстро сказал он и повернулся к двери, чтобы ее открыть.

Артем неожиданно остановил за плечо и на ухо, словно прочитав мысли, медленно, почти нараспев сказал: «Ничего не случилось – я сам это сделал! Ты не виноват, если что – все как раньше… и никто ничего не знает».

Это был словно гипноз, и каждое слово в точку. Рома выдохнул, как будто тяжесть уходила с этим выдохом.

– Спасибо, – только и смог выдавить он.

– Должен будешь, красавчик, целоваться не будем! – совсем другим голосом и в своей театрально-ироничной манере развязно заявил Артем, выпустив его плечо.

В коридоре вновь столкнулись с голой Наташей.

– Я еще нужна буду или одеваться? – нетерпеливо и уже со стервозными нотками спросила она, с любопытством разглядывая «парочку».

– Конечно нужна! – бодро ответил Рома. – Еще два «дуэта» снимем и в конце настоящую «групповую» устроим!

Это, конечно же, было шуткой, но, наблюдая за округлившимися глазами Натальи, он не посмел лишить себя удовольствия опровержением. И даже символически легонько шлепнул ее по попе. И откуда только такая раскованность взялась? Еще час назад он бы пробубнил, глядя в пол, что съемка еще не закончена, и снова бы вспомнил про свое неумение общаться с девушками.

– Зови Сашу и Кристину! – Рома бодро направился в комнату, с удивлением обнаружив, что многочасовая тянущая боль прошла без следа, а воздух в квартире просто переполнен феромонами, и теперь можно любить кого угодно и как угодно.

– Они уже там… – вслед растерянно ответила Наташа.

Рома никогда не помышлял о сексе с парнем. В кругу, где он рос, разговоры об этом если и заводились, то только в уничижительной форме, как о людях с глобальными психическими отклонениями. Самым страшным кошмаром в жизни было, если кто-то о таком узнает. Это бы автоматически значило, что ты изгой общества на ближайшую вечность. Потому, может, Рома никогда и мысли не допускал, а если бы вдруг допустил, то ему стало бы нестерпимо жаль себя за поломанную жизнь. Но вот только что его довел до сумасшедшего оргазма парень. По своему желанию, просто, легко и даже не спросив его, и мир не рухнул. Более того, Рома не мог не признать, что такого удовольствия он еще не получал. Да, Ира тоже любила ласкать языком, но сам процесс всегда носил легкий налет одолжения.

Как возможно такое сочетание: любить ласкать и одолжение? Но именно одолжение Ира и любила делать. А Рома искренне и благодарно принимал ее величественную милость. Оральный секс всегда был лишь прелюдией к большему.

А то, что произошло сейчас, это было… даже не другой уровень удовольствия, Ромку вынесло за пределы всех знакомых уровней. И это самое удовольствие доставила не девушка, а обычный парень, с которым даже и общих тем для разговора не нашлось бы, не говоря о симпатии или чем-то большем. Хотя, как выяснилось, какая-то симпатия все-таки имелась.