Максим Лист - Слайд-шоу

Обычно фотографии выдавала одна и та же девушка; невысокая, с короткой стрижкой под мальчика, глаза большие, но безразличные. Косметики на лице почти не видно, возможно, ее и вовсе не было. Девушка редко улыбалась. И каждому следующему клиенту равнодушно говорила: «Здравствуйте…»

Но иногда к «особым клиентам» за прилавок выходил мужчина средних лет, о чем-то недолго говорил с ними и вручал им конверты, внешне эти конверты ничем не отличались от тех, которые выдавала неулыбчивая девушка. Распрощавшись с покупателем, мужчина тут же уходил в служебное помещение. А девушка-мальчик уже снова говорила свое механическое «Здравствуйте» следующему «обычному» клиенту.

Вот тогда-то, в один из таких дней, к нему вместо этой «продавщицы» и обратился тот самый мужчина, который обслуживал только некоторых посетителей.

Так появился фотосалон, Слава и необычная девочка Саша.

Такой приработок ощутимо поправил благосостояние Романа, к тому же появилась надежда, что у данного сотрудничества большие перспективы. А потому и относился к этим съемкам весьма серьезно, полагая, что сможет накопить на «Мерседес» такого же омерзительно-синего цвета.

О том, что подобная фотография – занятие не совсем этически правильное, Роман, безусловно, догадывался. А потому не распространялся об этом. Но боясь окончательно потерять Иру, он все же решил посвятить ее в источники своего дохода в надежде, что она оценит масштабы материальных перспектив и изменит решение, и тогда они, если не поженятся, то хотя бы вновь станут встречаться.

Он договорился с ней о встрече возле института. Ира сказала, что у нее мало времени. Место оказалось людным и для такого разговора неподходящим, но выбирать не приходилось, и Рома приехал почти за час до назначенного времени. Он дрожал от волнения и холода, в тот день было ветрено и временами проливался дождь, словно предупреждая о непредсказуемости грядущего. В кармане лежала пачка лучших снимков, Ромка тщательно выбирал каждый из них.

Ира появилась неприступной, впрочем, как всегда в последнее время; одета эффектно и стильно, куталась от ветра в высокий поднятый ворот короткого белого пальто, а снизу оно то и дело разлеталось от ветра, обнажая неприлично короткую юбку и длинные стройные ноги.

– Привет. Ну, о чем ты хотел поговорить? – спросила она, ежась от холода и избегая смотреть в глаза.

– Вот, – Рома гордо протянул пачку фото.

– Что это? – с любопытством и даже миролюбиво спросила Ира.

– Это моя нынешняя работа, у нее большие перспективы, меня очень хвалят и ценят. И готовы хорошо платить.

Ира достала из бумажного пакета снимки, и на лице ее тут же отразился ужас. Девушка на фото стояла раком, из одежды на ней только красные туфли и дешевая пластмассовая заколка. На следующем фото две девушки ласкали друг друга, страстно сжимая грудь, словно давили лимон.

Ира листала фото быстрее, и брови ее все выше и выше ползли вверх.

– Я получил работу! И смогу много зарабатывать, – важно сообщил Роман, – мне это нравится… у меня получается…

Большего он сказать не успел.

– Ты придурок! – Ира кричала, не обращая внимания на проходивших мимо студентов. – Стал проституткой, еще и гордишься этим! – она театрально швырнула снимки и бросилась прочь. Прохожие оборачивались, Рома суетливо собирал фотографии с каменных ступеней, студенты хихикали, увидев фото, а Первая Любовь уходила все дальше. Когда Рома запихнул все фото в пакет, ее уже не было.

С тех пор они больше не виделись. От общих друзей он узнал, что дома Ира теперь не живет, а проживает с неким Богданом, сыном местного олигарха, разъезжавшего на неприлично дорогом синем «Мерседесе». Адреса тоже никто не знал. По неискреннему сочувствию общих друзей Рома понял, что она рассказала им свою версию их расставания и друзья, безусловно, на ее стороне.

Рома навсегда ее потерял. А вместе с ней отвернулись и все знакомые.

Но даже тогда он продолжал верить в чудо и в любовь.

Через много лет, вспоминая ту последнюю встречу, Роман смеялся над собой, он был так взволнован, так самоуверен, что даже не смог ничего толком объяснить. И спустя двадцать лет Ирэн, наверно, думает, что он работал мальчиком по вызову. Забавно. Но тогда для него это была неутихающая вселенская боль!

Рома засыпал и просыпался с чувством отверженности и одиночества. Жажда денег не позволяла ему оставить уже, по сути, ненужную работу на мыловаренной фабрике. Это даже не банальная жадность, а желание преодолеть черту, за которой он вдруг оказался совсем один. Каждое утро Рома приходил к своему ржавому верстаку, монотонно забивал гвозди в деревянные ящики, а тоска и унижение накатывали еще сильнее.

И только съемки позволяли полностью забыть и о реальности, и о боли, и об одиночестве, и о ящиках. Фото, само по себе, стало собственной реальностью! Миром, в котором хотелось остаться навсегда!

Нет, не мучила совесть Романа, и моральные аспекты тоже не беспокоили. Эти мгновения, когда щелкал затвор, были лучшими и единственно прекрасными в его настоящей жизни. Когда он, глядя в видоискатель, поворачивал кольцо резкости на объективе и расплывчатое теплое пятно превращалось в прекрасное женское тело, это давало ему освобождение от той самой ломки расставания. Это стало его наркотиком, его страной грез. И когда Слава радостно сообщил, что через неделю ожидается целый съемочный день с неслыханной оплатой в шестьсот долларов, Рома наконец-то решился и с облегчением уволился из опостылевшего тарного цеха.

Этот день настал. Требовалось отснять восемнадцать пленок. Шесть девушек. Сложность съемки состояла в том, что фотографии должны были получиться максимально разными. А сделать это в однокомнатной квартире непросто.

Первых двух моделей отсняли достаточно бойко, хотя и потратили много времени на настройку света. Мешала нескончаемая болтовня девчонок. Они шумно приводили себя в порядок для съемки и беззастенчиво гремели винной тарой, которую принесли с собой. Разумнее было бы пригласить девушек по очереди, а не всех вместе, но Слава заказал, помимо стандартных фото, где каждая из них показывает себя, несколько групповых пленок.

Повсюду дефилировали полуголые девицы. Рома волновался как никогда, снимали только четвертую пленку, а уже набралось предположительно десять «жмуриков». Жмуриками называли фото, где модель моргнула; естественно, такие фото отправлялись в брак, а на тридцать шесть кадров даже три «жмурика» считалось много.

Артем, зная специфику работы, старался следить за тем, чтобы не отвлекали Романа, но каждые пять минут все равно находились те, кто проявлял любопытство и заглядывал в комнату; девушка смущалась – фото рушилось. Все грозило обернуться неуправляемой пьянкой и полным провалом, у Ромы начиналась паника.