Максим Лист - Слайд-шоу

Да потому, что проститутки – единственная просвещенная каста, которые до сих пор не утратили сакрального знания – отличия любви и секса. Они не торгуют телом, как принято думать. Они продают то, что мы не в состоянии даже осмыслить!

И все же попытаться стоит; когда сексом занимаются люди, это называют любовью. В этом есть доля истины, секс происходит из-за наличия любви. А когда то же самое делает проститутка – это вроде бы секс за деньги, но получается, что деньги здесь выступают своего рода компенсацией за то, что она нас не любит, но при этом любезно позволяет выебать себя…

Вот чем торгуют проститутки, не сексом и не любовью, они назначают цену за само отсутствие любви. Получается, что это не их цена, а наша!

Клиенты не видят в этом разницы и потом чувствуют себя обманутыми.

Люди хотят любви и платят за нее проститутке; люди хотят секса и снова несут деньги ей, но и те и другие получают лишь крошечный фонтанчик спермы и бонусом – собственный картонный ценник на шею.

Мы привыкли думать, что наши чувства превыше всех богатств мира; и тут, позвольте, какая-то не обремененная моралью барышня оценивает нашу божественную неуебенность в какую-то жалкую тысячу рублей за один час, и готова не словом, но делом это доказать!

Тут есть над чем задуматься. В сути своей проститутки за весьма умеренную плату лишь честно открывают нам глаза на самих себя. Как говорится: «…продлевать будете?»

Слава замолчал и нетвердой рукой плеснул еще по полстакана водки, даже пролил немного на стол.

Рома, глядя, как наполняется стакан, тихо спросил: «Значит, мы все снимаем плохое порно?»

– Метафорически – да. А если к нашей теме, то не мы, а ты, Рома, ты… Я ничего не снимаю! Я только продаю твою работу и заказываю тебе новую…

– Но ты же сам меня сегодня хвалил!

– Я и хвалил как раз твое ремесло и твой еще не раскрытый потенциал художника. Ты молод, и надо много, очень много работать, чтобы мастерски владеть инструментом, как художник – кистью. И тогда, что бы ты ни снимал, даже если захочешь, уже не станет пошлостью. Это будет красота, твоя красота. Настоящая эротика – это почти магия, и она не делается на заказ!

– Я запутался… Ты хвалишь мое ремесло, но называешь его порно. Ты говоришь, что порно – это плохо, но утверждаешь, что, чтобы снимать эротику, нужно сначала научиться снимать порно. И тогда плохое станет хорошим, так?

– Посмотри еще раз на этот плакат, – Слава снова достал сложенный пожелтевший лист. – Этим плакатом заклеивали блевотину на стенах туалетов захолустных автозаправок. Но прошло время, и теперь за него дерутся на аукционах, это уже высокое искусство!

– Но сам-то плакат от этого не изменился, – несмело парировал Рома.

– Ошибаешься! То, что ты делаешь, должно дышать. Оно должно кричать, как ребенок, а не умирать сразу после того, как ты его сотворишь. И оно начнет жить своей жизнью и будет иметь свою судьбу. Вот тогда твои фото получат шанс, если не сразу, то через какое-то время, дорасти до коллекционной гордости дотошных фанатиков и фетишистов. – Слава замолчал и налил еще немного водки в стакан.

Только сейчас Рома обратил внимание на то, как быстро пьянел Слава.

– Теперь я точно запутался, – вздохнул Рома, чувствуя, как выпитый алкоголь делает и его сознание вязким. – То ты говоришь, что художник должен вырасти из ремесленника. Потом, что модель для съемки – это решающий фактор для сюжета и художник как бы остается ни при чем. А в конце и вовсе, что работа может жить сама по себе, и ты как художник уже не сможешь повлиять на ее статус «порно» или «эротики». Что же тогда главное?

– Браво! Это правильный вопрос, Роман! И как все правильные вопросы, детский и слишком наивный, на который ищут ответ со времен Аристотеля. – Слава торжествовал. – А нет главного как константы – это всегда неизвестная «переменная»! – он сделал театральную паузу. – В одном случае главным может стать имя автора, в другом – имя модели, в третьем – просто случайность! Успех – штука тонкая и капризная! Он складывается из мелочей, как сложный швейцарский механизм. Выдерни один болтик – и все рухнет! Но главное, в искусстве должна таиться магия. Волшебство!

Рома, пошли к чертям стереотипы и приличия! Те, кто их придумал, и понятия не имеют об этих самых приличиях. Они живут скучной и серой жизнью потребителей и тайком онанируют на твои фото в туалете. Но при этом изо дня в день не забывают учить остальных людей морали и бить собственных детей за мат и двойки. Слушай только себя! Заново учись видеть и чувствовать красоту и отличать ее от всего остального дерьма, которым наполнено все и в магазинах, и в телевизоре. Настоящей красоты в мире остались мелкие крупицы, учись замечать их, все остальное – мусор. Эти частицы есть повсюду: в женской красоте, в мужской красоте и даже в пресловутом порно.

Ведь что есть суть порно – некий обнаженный процесс, лишенный конечного смысла и тайны, процесс, выставленный напоказ. – Слава откинулся на спинку стула. – А под это определение подходит вся наша унылая повседневность! Плохое порно повсюду вокруг нас, и в нас самих! Вот бы где кричать SOS! А все, что создано природой, дышит красотой! Природа не боится выглядеть глупо, природа не боится предстать неприкрытой и незащищенной. И всего-то требуется – стараться творить так же, как она! – Слава замолчал, подбирая слова. Кажется, он был уже изрядно пьян. – Ты перестал приносить свои пленки на проявку.

– Как?! Все, что ты заказываешь, я тебе лично в руки отдаю, ну или Артему…

– Нет! Ты перестал снимать «свои» пленки. Ты работаешь только на заказ и только за деньги. Это ловушка для мастера! Сколько талантливых людей пришли за мечтой, но отдали ее Мамоне и навсегда остались постыдными ремесленниками порно! И о них никто никогда не узнает, Рома!

Это трагедия!

Это настоящее кладбище талантов, до самого горизонта, с безымянными надгробиями. Вот главная опасность для любого художника, как сладкий и липкий сироп для мух.

И тут Роме стало стыдно. Это была чистая правда, с начала их сотрудничества он действительно не снял ни единого кадра для души. Он получал эстетическое и мужское наслаждение от процесса, пересчитывал полученные деньги и от этого тоже испытывал удовольствие. Но у него и правда даже мысли не возникло, чтобы, как раньше, выйти на улицу и искать целый день один-единственный кадр. Это потеряло свою магию и красоту, видимо, ту самую, о которой так горячо говорил Слава.

А еще… тронуло то, что впервые кто-то оценил его незатейливые фото, увидел в них то, что Рома хотел показать. Впервые кто-то ждал его следующих работ. Не за деньги, не для похоти, а как отпечаток той самой красоты.