Айслан Балган - Боль. Сборник рассказов

– Но она же не колется!

– Скоро будет, если ты не остановишь её. Экстази – это психотроп, который растаптывает мозг и нервную систему до изнеможения. И её мозг будет точно таким же гнилым яблоком. Ясно выражаюсь?

– Что… что мне делать?

Эрнест вцепился в Юрия. Руки сжали его плечи до боли. Они не собирались отпускать его.

– Я в первую очередь – воспитывать. Попытки обрисовать мрачное будущее ей не помогут. А вот тебе, – Юрий оттолкнул Эрнеста и дал ему пощёчину пухлой ручкой. – Это ещё как поможет. Почему ты не уберёг её от этого?! Неужели ты такой паршивый отец?!

Эрнест стоял, нащупав красный след от пощёчины, застыв с открытым ртом. Спустя несколько секунд, он всё-таки произнёс:

– Я не знаю… я не знаю, почему так вышло. Я даже не понял, когда она начала это…

– Когда мне обращаются родители плохих детей, я спрашиваю их, как они не уберегли ребёнка. Потому что в этой проблеме виноват только родитель.

– Да… Я каюсь, каюсь, виноват в том, что не неправильно воспитывал её, а может, совсем не воспитывал… – Эрнест вертелся по переулку, наступая мокрыми подошвами по ладоням наркоманов. А те лишь стонали и переворачивались на бок.

– Вспоминай, когда она резко изменилась!

– С двенадцати она начала приобретать черты холерика. Она устраивала истерику.

– Продолжай.

– Потом с тринадцати она стала такой. Такой дурой! Вечно сидит у себя в комнате! Потом… потом, – он не находил слова, – я…

– Потом – что?

– Потом, – лицо Эрнеста преобразилось, – она пошла к подруге, чтобы переночевать у неё. На следующий день она получила вывих непонятно где. Она попала в травмпункт. И не пошла в школу.

– Наверно, и с этого-то началось, – сказал Юра.

– Наверно…

Он похлопал по спине Эрнеста и вывел его из переулка.

– Мне нужно поговорить с твоей дочерью.

Дарья Тверская, дочь Эрнеста Тверского, вышла на улицу.

Она чувствовала себя одинокой. Даша – единственная раковая клетка, одинокая и безнадёжная. Малюсенькая опухоль не может разрастись. А ведь какой огромной она могла бы стать! Никому не нужна онкология, поэтому этой клетке нужно оставаться одинокой и обособленной. Такова сущность Даши – раковой клетки в организме общества.

Злые люди, родители-хирурги точат скальпели, пытаясь срезать эту самую клетку скальпелем. Чик-чик! – и одним злом меньше.

Но она больше себя чувствовала деепричастным оборотом, чем раковой клеткой. Она, вечно обособляемая и одинокая внутри запятых.

Сегодняшней ночью она отключила телефон и легла спать. Даша начала сверлить потолок усталыми глазами. Она слышала, как храпит отец, как тикают мамины часы кухне. Она напрягла мозг, словно телепат, пытающийся сделать потолок прозрачным и увидеть звёзды. Взлететь на кровати и устремиться к ним. И какой трепет чувствовать даль этих звёзд. Какой трепет ощущать, что ты не один, что где-то за миллион световых лет есть кто-то, кто тебя поймёт. И тянешь руку к звёздам – к сияющим глазам самого Бога.

Она почувствовала, как моча проситься выйти из неё. Даша напрягала мозг, но потолок не исчезал. Не судьба…

Даша встала, направилась к ванной и вошла в туалет. «Раз уж все спят, то нечего закрывать дверь», – решила она и опустилась на унитаз. Холод пластикового стульчика обдал её бёдра. Она расслабилась, и тёплая моча струёй понеслась по мрамору. Она вытерлась бумагой, надела трусики и открыла двери.

У порога чья-то твёрдая рука схватила её за волосы и выдернула из туалета. Она с глухим криком врезалась в стену в коридоре. Из глаз покатились серебряные слёзы. Рука не отпускала.

– Папа! Пожалуйста, не надо. Я больше не буду…

Ногти впились в её голову сквозь поросль запутанных волос. Она почувствовала, как заструилась кровь. Даша открыла глаза и увидела не отца, а мать. Разъярённую мать с пылающим, жарким дыханием.

– Мама, прошу, не надо!..

– Ты не охренела?! Нет?! – Она ударила её руками, ногами по съёжившемуся в калач телу. – Мы так стараемся для тебя, из кожи вон лезем, а ты! Ты! Ты! тупая дура!

– Пожалуйста, мама…

– Тебе что уши вырвать?! – Мать схватила за пунцовые уши дочери, налитые кровью. – Я вырву их, поняла, сучка?!

– Помогите!

Она ударила кулаками по лицу дочери.

– Заткнись, слышишь?! Попробуй только кричать, а отец всё равно не услышит. Он спит мертвецким сном.

Даша вмиг предположила, что отец мог притвориться спящим.

– Сучка тупая! – Она сделала повторную оплеуху, и Даша сдержала крик, застрявший комом в горле.

Мать что-то говорила про Бога, сама захлёбывалась рыданиями, причитая: «Господи Боженька, я так боялась согрешить перед тобой… но как же мне ещё воспитывать дочь?.. Боже, прости меня грешную…».

Ещё два раза она ударила Дашу, понесла её за волосы и швырнула в комнату.

– Ты думаешь только о себе, эгоистичная тварь.

С этими словами мать захлопнула дверь.

Даша залезла под кровать, чтобы наутро мать её не и снова не избила. Она зарыдала. Закрыла ладонями глаза, видя сквозь потолок космос, усеянный сияющими звёздными очами.

Она обнаружила, что сидит в классе. Обнаружила и то, что её слёзы текут по щекам, когда она встала и отвечала на вопрос. Весь класс смотрел, как она стоит, молчит и плачет. Её руки судорожными движениями теребили подол юбки.

– Извини, Даша, но ты можешь ответить, – сказала учительница истории, молодая смуглая девушка. – Почему убили Павла l? И зачем совершили дворцовый переворот против него?

Она не отвечала.

Когда учительница произнесла «убили», Даша увидела картины прошлого: мать, схватившая её за волосы, дотошные крики и наркотическая вспышка на вечеринке. Она стояла как вкопанная в землю, застыла в ступоре и плакала. В это время учительница, смотревшая в книгу Василия Ключевского, перевела взгляд на девочку:

– О Боже, Дашп. Что с тобой?

Она не отвечала.

Учительница встала, отложила в сторону учебник. В классе начались многоголосое шушуканье и неуёмная тревога. Даша слышала любой шорох, шёпот каждого одноклассника. Между тем, слёзы капали и капали.

– Боже мой, что с тобой, Даша. Ответь! – Учительница схватилась за девочку, потрясла её легонько.

В классе увеличился шум, и учительница впервые за три года работы в школе закричалая:

– ТИШЕ!

Воцарилась гробовая тишина.

– Что случилась, Даш? – Она обняла её, и ей стало не по себе от мысли, что мать так её никогда не обнимет. – Хватит, успокойся, пожалуйста. – Учительница погладила её по волосам, поцеловала, и Даша не выдержала.

Она закричала, вырвалась из мягких, тёплых объятий и выбежала из кабинета.. В коридоре слышалось эхо её рыданий. Между тем, дверь скрипела, чуть приоткрытая.

Через двадцать минут прозвенел звонок, и все ученики собрали вещи и пошли искать Дашу.