Айслан Балган - Боль. Сборник рассказов

– Ещё чуть-чуть, Юрий… Подождите, подождите…

– Просто Юра, друг. Просто называй меня Юра, – он хлопал Эрнеста по спине кровавой ладонью и улыбался. Улыбка вышла вымученной и натянутой. Глаза закатились, Юрий отходил.

– Осторожнее с ладонью, приятель, вдруг увеличишь потёки, – предупредил Эрнест.

В некоторой степени Юра сам был виноват. Он терял сознание при виде крови, чего не должно происходить с мужиками. Хотя, если бы он столкнулся с таким же кровотечением, то тоже бы потерял рассудок. Эрнест отбросил эти назойливые мысли. Никто не виноват, кроме её дочери. Она же ударила его циркулем. Никто не догадывался, что она прятала под рукавом лезвие.

Он открыл дверь, положил тело Юрия на заднее сидение.

Эрнест снял кофту, накрыл ею пропитанный кровью бинт. Ткань его одежды почернела, и сквозь пятна, похожие на кляксы Роршаха, проступили мелкие струйки крови

Одна деталь повторялась из раза в раз. Кровь. Эта деталь танцевала на главной сцене, посвистывая. А Эрнест с Юрием плясали под её дудку.

Или это мозг обманывает тебя, создавая иллюзорные галлюцинации?

Эрнест в ВУЗе ходил на уроки психологии – странное обстоятельство в историческом факультете. Преподаватель по психологии читал лекцию о галлюцинациях: «Даже нормальный человек может видеть галлюцинации. У некоторых людей глюки – это защитный механизм психики, сублимация», – рассказывал психолог. – «Но данный казус случается только с очень редкими людьми. Если человек находится в запущенной стрессовой ситуации, а другие психические защитные инструменты почему-то перестают работать (а этой иногда случается, в этом нет ничего странного), то мозг включает галлюцинации на недавних образах. Функции зрительной коры сливаются в эклектическом монолите с абстракцией мозга и возникают галлюцинации. Конечно, довольно лёгкие по сравнению с видениями психически больных, но нормальных людей это может напугать. Некоторые люди, пребывающие в стрессе, видят очень странные сны. Что ж, это галлюцинации во сне. Ваша психика таким путём справляет малую нужду. Психическая моча – это накопившийся стресс с разной желчью, токсинами и тем, что по обыкновению бывает в моче. Поставьте себя на её место: вам было б приятно терпеть до туалета? Безусловно, нет. И после такого мочевого застоя психике приятно опорожнить пузырь. И когда механизмы защиты не работают, она испражняется иными способами – в этом эксцесса опять же нет».

Он сел в машину.

Моча.

Автомобиль тронулся и понёсся к больнице. Некогда ждать «скорую». К тому моменту, как они приедут, Юрий скончался бы от потери крови.

Моча. Моча. Психическая моча.

Он посмотрел в зеркало. Кожа – бледное полотно. В глазах чернело, и Эрнест чувствовал, что почва под ногами теряется. Он взлетает.

Моча?

Придётся практиковать глубокое дыхание или медитацию, чтобы без участия галлюцинаций вывести желчь. Когда это закончится? Похоже, Эрнест, никогда. Где она бродит? Зачем ей сбегать?

Машина попала в пробку. Эрнест ударил по кожаному рулю. Посмотрел на заднее сидение. Юрий клевал носом, глаза находились в полузакрытом прищуре. Мужик держался, чтобы не потерять сознание. Левая ладонь Юрия с немощностью сдерживала мелкие струи крови. Салон перепачкался. Ком тошноты подкатил к нему. Он отвернулся, взял себя руки. Отец учил маленького Эрнеста, чтобы тот всегда держал хвост пистолетом. «Иначе, сынок, ты не выживешь в этом мире», – говорил он. – «Будь крокодилом: один глаз спит, другой смотрит на жертву. Короче, будь бдительным». После назидательных речей отец вытаскивал папиросы и закуривал их. Клуб сизого дыма узорчатой пеленой скрывал его заскорузлое лицо, спрятанное под ковбойской шляпой.

Эрнест свернул машину. Виднелась больница. Приступ слабости пропал. Он скучал по отцу. В последний раз живым он его видел в онкологии. Эрнест тогда учился в ВУЗе. Он сидел в коридоре с прищуренными глазами, наполненными обжигающими, раскалёнными слезами. Отец смял ковбойскую шляпу, яростно сжимал его и разжимал. Локти уперлись в джинсы. Он тоже плакал. Мать плакала, прислонившись влажной щёчкой в его осанистую спину. В пустом больничном коридоре стояла мусорное ведро. В ведре лежала смятая пачка сигарет с надписью: «Курение убивает!». На следующий день отец Эрнеста застрелился. Он написал в прощальном письме, что не сможет стерпеть боль от опухоли во рту. Дал наставления сыну, чтобы тот сигарет в рот не брал. Конец.

Он припарковал машину. Взял под руку Юрия:

– Не теряй сознания, приятель. Слышишь?

– Да…

Юрий приходил в себя.

– Плёвое это дело, Эрнест. Мне жаль твою дочь. Она…

– Поговорим потом, хорошо?

– Ты должен… спасти её.

– На что ты намекаешь?

– Она хочет совершить суицид. Что ей остаётся? Я обдумал это, находясь на грани потери сознания. Но я не знаю, где она совершит это.

Юрия перехватили медики. Они бесновались у ног Эрнеста, а тот… Тот опустился на стул, погрузил задубелые, мозолистые пальцы в копны волос. Больница функционировала и двигалась в быстром темпе. Врачи, медсёстры и посетители толпились, сгрудились у кабинетов врачей, выстроились в очереди. Он продолжал сидеть в прострации, пока оживлённая больница функционировала своей жизнью в виде сплошного муравейника. Говорят, что гены самоубийцы передаются через поколения. Дед – внучка.

«Прощай, сынок…».

«Прощай, папа… я тебя ненавижу».

«Прощай, сынок… я тебя люблю».

Он двигался на абсолютном автоматизме. Его повели куда-то. Эрнест закрыл глаз, открыв, оказался в палате Юрия.

– Привет, – произнёс он.

– Привет, – сказал Эрнест.

– Уже вечер, – Юра сидел в больничной койке, указывая на сумерки за окном.

– Не ожидал.

– Помнишь, я тебе говорил про суицид? Это самый вероятный исход.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.