Сергей Изуграфов - Смерть на Кикладах. Сборник детективов №5

– Ясно, – кивнула управляющая. – Ты молодец, все сделала правильно. Но в следующий раз, если такое повторится, и снова кто-то будет звонить в домофон и молчать, – позови меня, а одна не ходи проверять, хорошо, Катюш? Я сама разберусь. Все, что ты сказала, я боссу сама передам. Сейчас обойду галереи, проверю, что все в порядке, – и отдыхать. Ты тоже не жди, когда босс с друзьями вернутся: у него свой ключ от калитки, они, скорее всего, зайдут с переулка сразу в хозяйский дом. Пойдешь домой или в комнате для персонала останешься?

– Останусь, – кивнула девушка. – Этот балбес Костас, наверное, меня там караулит, вот пусть и помучается. Мобильный я отключу, а сюда названивать он не станет, да и не придет: знает, что калитка на ночь заперта. В следующий раз будет знать, как со мной спорить!

– Не слишком ли ты сурова с женихом, – мягко улыбнулась Софья. – Не сбежит?

– Ничего! Мне бабушка говорила, что их надо в ежиных рукавицах держать. Только я не очень понимаю, что это такое… И при чем тут ежи?

– Ежовых, – поправила управляющая. – Это значит, что надо быть требовательным и суровым по отношению к кому-то, постоянно контролировать и не давать свободы. И ты знаешь, Катюша, я не думаю, если честно, что это лучший способ построить с мужчиной отношения… Я пыталась в свое время именно так себя вести с бывшим мужем. Я тебе как-нибудь потом расскажу, чем дело кончилось. А сейчас – отдыхать!

Управляющая немного грустно улыбнулась гречанке на прощание и направилась в сторону номеров вверх по лестнице. Она обошла обе галереи, везде все было в порядке. Из-за дверей номеров были слышны голоса и смех, звуки включенных телевизоров. Постояльцы отдыхали после ужина и готовились в скором времени отойти ко сну. Дойдя до тамбура, рядом с восьмым номером, Софья услышала звуки гитары. Стены в номере были толстые, и звуки едва пробивались через плотно закрытую дверь на галерею.

Гитара звучала приглушенно, но даже так было понятно, насколько великолепный музыкант играет сейчас в номере с табличкой «8» на двери. Словно разыгрываясь, Пабло сыграл несколько очень быстрых и ярких пассажей, затем полилась испанская мелодия, грустная и печальная. Софья покачала головой: видимо, настроение у испанца и в самом деле было неважным. Она заметила, что Пабло выкатил тележку с остатками ужина из номера и прислонил ее к стене на галерее. Официантка так и не убрала грязную посуду.

Управляющая вздохнула и решила сама отнести поднос с грязной посудой наверх, в мойку: на вилле всегда очень строго следили за чистотой. Видимо, Артеми решила, что раз управляющая отнесет испанцу ужин, то она же и уберет за ним посуду. Или, скорее всего, официантка еще не успела освободиться, наводя порядок после ужина на верхней террасе. Так или иначе, но оставлять поднос здесь нельзя: не хватало еще к утру здесь запахов и насекомых. Этих ос и муравьев потом ничем не вытравишь… Управляющая взяла с тележки поднос и понесла его на кухню.

Как только Софья спустилась по ступенькам, из ниши темного тамбура выступила на свет женская фигура. Перебирая руками по стене, она немного неловко дошла до двери, откуда лилась музыка, и, поджав под себя ноги, села на пол рядом с дверью, практически прислонив ухо к деревянному косяку, выкрашенному в ярко-синий цвет. Невидящие глаза были полны слез, губы дрожали… За дверью одна пронзительно печальная мелодия следовала за другой, пока музыка не сменилась на суровую, гневную и решительную. Гитара, страстно звуча во весь голос, словно звала на бой, заставляя поверить в свои силы, укрепить свой дух перед решающей схваткой и отбросить прочь любые сомнения…

А в это время на ресепшн Катерина, сложив все документы в папки, а папки – на полки шкафа, стоявшего у стены, и собираясь уже идти в комнату для персонала, вдруг хлопнула себя по лбу и пробормотала по-гречески:

– Как же я забыла-то? Надо было все-таки ей сказать… Ведь странно же: обе шведки – а между собой по-английски говорят! Как же так? Первый раз такое вижу! Что бы это значило? Непонятно! Пусть бы мне хоть кто-нибудь объяснил!..

Играть на любом музыкальном инструменте очень легко: все, что для этого требуется, – нажимать в нужное время на нужную клавишу. А играть он будет сам.

Допивая предложенный Смолевым утренний кофе в пустой гостиной хозяйского дома, пока все его обитатели ушли на завтрак на нижнюю террасу, Софья услышала, как открываются двери в кабинет владельца виллы. Вскоре в гостиной показались Смолев и Пабло, о чем-то негромко говорившие по-испански. Разговор, судя по всему, состоялся, и договаривающиеся стороны пришли к полному взаимопониманию. Софья отметила, что с утра испанец выглядел уже гораздо лучше: гладко выбритый и причесанный, он доброжелательно взглянул на управляющую и застенчиво улыбнулся.

– Так, Рыжая, – тотчас перешел на русский язык Алекс, обращаясь к помощнице, вставшей со стула им навстречу. – Мы решили все вопросы. Все в порядке. Детали потом. Сейчас главное: сегодня вечером Пабло предлагает организовать первый концерт. У него есть мысли по репертуару, я посмотрел, меня все устроило. Я лишь попросил включить пару вещей, что слышал в Петербурге, вот я на бумажке написал тебе названия, – он протянул управляющей небольшой листок, – найдите, пожалуйста, в интернете ноты и распечатайте ему. Нужно будет купить – купите. И если что-то еще нужно будет, тоже найдите, – в общем, помогите парню, – он повернулся к испанцу и перевел ему свои слова.

Тот благодарно закивал и мягко произнес: «Gracias!». 18 18 Спасибо! – исп., – прим. автора

– Сделаем, конечно, – бодро ответила Софья, принимая записку. – Я его тогда забираю, и мы пошли?

– Дорогу в номер он и сам найдет. Никуда на этот раз он с виллы уходить не планирует, сказал, что собирается до самого вечера репетировать. Нам же спокойнее… Так что пусть идет с богом! – ответил Смолев, затем сказал что-то испанцу, – и тот, еще раз улыбнувшись, покинул хозяйскую половину, оставив владельца и управляющую наедине.

– В обед его покормите и больше не беспокойте, пусть до самого концерта репетирует, – задумчиво произнес Смолев. Было видно, что он чем-то озабочен, и вовсе не вчерашней выходкой молодого музыканта. – Поиски нот поручи Катерине. По испанцу – все. А вот у нас с тобой есть еще чем заняться.

Они зашли в кабинет, и Смолев привычно уселся на свое рабочее место, а собеседница осталась стоять у двери, держа в одной руке кружку с недопитым кофе, а в другой – записку, что передал ей Смолев. В ожидании указаний она мельком взглянула на листок, там твердым почерком владельца виллы по-русски и по-английски значилось: «Мерц, «Элегия», Барриос, «Собор». Софья аккуратно сложила записку вдвое и убрала в карман. Алекс перелистнул несколько страниц в своем ежедневнике и озабоченно нахмурил брови.