Андрей Ефремов - Линия веры

Сейчас Елена медленно умирает, – она это осознает, но страха она уже не испытывает. Её посещают священник со своей выздоровевшей супругой, они вместе читают Библию и беседуют…

«Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом» (Притч. 19: 21).

Мы привыкли к выражению «человек разумный», но можно говорить и «человек страдающий». Для страдающего человека Церковь – это своеобразное зарядное устройство для истощенной души, и, следовательно, для вечной жизни. Совершив первородный грех, человек как бы выпал из гнезда, как птенец: был отторгнут от Создателя. Но Бог все равно призывает человека к себе. Нужно только покаяться, и Бог примет душу. Не бывает такого, чтобы человек не страдал. Но без Церкви говорить о Боге бесполезно, без храмовой благодати нельзя понять Бога, даже в страданиях…

Старинный товарищ прислал мне свои мысли:

Нет ни одного человека, который бы хоть раз, как минимум в неделю, не осудил бы ближнего. Посмотрев на пьяницу или человека, который живёт на улице, или просто странного человека, который не такой как мы, или поступает глупо, мы начинаем его осуждать. Иногда эти люди не вписываются в наши человеческие понятия и законы. Нам их тяжело понять и мы начинаем их осуждать или судить. Многие люди делают ошибки и оступаются, понимая это, они начинают просить прощения, но люди говорят – нет им прощения, мы их не простим…

Но задумывались ли мы хоть раз, почему они стали такими? Почему пьяница пьёт, а другой грешит или поступает глупо и подло?

Возьмем, к примеру, пьющего человека. Ведь то, что он опустился – по нашим земным понятиям – и пьёт, это ведь может быть или наказанием, или милостью от Бога.

Вспоминаю один случай когда люди, из-за разных обстоятельств, начинали пить горькую, но, только став алкоголиками, отчаявшись в жизни, они все же приходили в Церковь и здесь находили Бога. Кто знает, может быть только таким путём человек смог придти к Богу, спасти свою Душу, попасть в царствие небесное, пусть даже перед смертью. Может иного пути не было?

В середине 90 годов в одной общине был прихожанин – И. Е. Потеряв свою супругу в 1992 году, которая тоже была прихожанкой этой общины, он сильно запил.

Священники часто посещали его, приглашали вернуться в Церковь, но всегда получали отказ.

И вот в 1994-ом году он пришёл сам, выглядел он неважно, от него пахло алкоголем. На контакт он не шёл, но подход к нему нашла одна верующая сестра – сейчас она уже в мире ином – Н. Щ. Сестра очень много беседовала с ним. Со временем он перестал пить, стал чаще приходить на богослужение. Через некоторое время он принял решение креститься. Но, к сожалению, последствия запоев дали знать, и через полгода он умер.

Теперь давайте рассмотрим с Божественной точки зрения, что же произошло.

И. Е., через пьянство и разочарования в жизни пришёл к Богу. Спас свою душу и воссоединился со своей супругой – нашей сестрой в вечности. Сестра Н. Щ., подала руку оступившемуся человеку, помогла ему обрести веру, тем самым спасала свою Душу. Тот, кто приведёт хоть одну Душу в храм Божий, тому будет прощено множество грехов его.

Только так Бог проложил дороги, так он решил. Бог – это жизнь.

Поэтому, когда осуждаете, думайте, может вы осуждаете самого Бога. Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете; давайте, и дастся вам: мерой доброй, утрясенной, нагнетенной и переполненной отсыплют вам в лоно ваше; ибо какой мерой мерите, такой же отмерится и вам». Евангелие от Луки 6, 37 и из 38.

Избежать смерть невозможно, но можно избежать ад. Можно обрести и вечную жизнь, если душа найдет еще при земной жизни Бога. Часто люди из-за тяжелой жизни отходят от Бога, начинают даже осуждать Его. Часто кажется будто Бог нас наказывает ни за что. Но мы не можем знать какие планы у Него по отношению к нам. И Бог не карает, а вразумляет.

Любовь – это крыша храма Божьего, фундамент – вера, кирпичики – это добродетели и души христиан, смирение – скрепляющий раствор – без этого цементирующего раствора все рассыплется.

Сонная тишина, плотно укутавшая заснеженный поселок, была внезапно нарушена звоном церковного колокола. Со дворов вышли на дорогу встревоженные бабы с детишками, и черными изможденными тенями направились в сторону пустой полуразрушенной церквушки стоящей на возвышенном месте несколько в стороне от центральной деревенской дороги. Выяснилось, прибыли люди из райкома, а по колоколу время от времени с разной силой бил молотком молодой водитель «эмки».

Возле машины находились двое представительного вида мужчин и с ними старый колхозный участковый – старшина Иван Егорович Федоров. По причине преклонного возраста его не призывали. Трое его сыновей погибли в первые месяцы войны, а супруга, получив горестное известие, недолго пожила, похоронил.

В церквушке службы не проводились еще с гражданской, по снегу к ней тянулись только-что протоптанные цепочки следов райкомовского шофера.

Любопытные детишки прибежали первыми, затем подошли бабы.

– Что, Егорыч, случилось-то, собрание чтоль?

– Да какое собрание, – отмахнулся участковый, – идите, идите отсюда, не до вас.

Мужчина в добротных серых катанках, наверное, самый главный, крикнул шоферу:

– Хватит, Василий, довольно экспериментов, спускайся! – и старшине, – погоди, Иван Егорович, давай с народом поговорим… Сам понимаешь, такое дело…

Бабы поняли, что это за «такое дело», загалдели разом:

– Перед похоронкой обычно гудит, батюшки светы…

– Чудо…

– Ага, к вечеру, бывает, разок колотнет-гуднет, а утром почтальонша Люська из района похоронку приносит!

– А сколько раз колокол звонит перед письмом?

– Один раз звонит, по вечерам обычно. У нас тут что днем, что ночью, все одно – тишина. Хорошо все слышно. А на колокольне-то никого и нету!

– И как давно это происходит? – поинтересовался начальник, цепко всматриваясь в лица детей. Но глаза у ребятишек были совершенно серьезные, не по возрасту взрослые, было видно – не они шалят.

– Дык всю зиму и происходит. И следов нету, всяко разно вокруг церкви ходили-смотрели, нету!

– И гудит только перед похоронкой?

– Ага, тут уж только так – только перед похоронкой! Вроде как сам Бог предупреждает!

– И наверху, на колокольне, все в снегу, никаких следов, – доложил начальству подошедший водитель.

Телогрейка на Василии была лихо расстегнута, и он исходил паром: ему пришлось дважды ковылять на колокольню: в первый раз – удостовериться, что колокол был без «колотушки», и во второй, взяв из машины молоток для битья по колоколу – «для эксперимента». Под телогрейкой на выцветшей донельзя гимнастерке блестели две медали, и виднелась нашивка тяжелого ранения.