Андрей Ефремов - Линия веры

– Ну, что ж, все ясно… – неопределенно хмыкнул начальник, – поехали, Василий!..

К вечеру, справившись с домашними делами, Иван Егорович крутанул звонковую ручку телефонного аппарата:

– С дежурным по райотделу соедините, пожалуйста… Старшина Федоров из Светлого докладывает: без происшествий… Ага, до свидания…

Свернул самокрутку, покурил не спеша. Вновь крутнул ручку телефона:

– Из Светлого это, Федоров, мне почту, пожалуйста… Люся, здравствуй! Ну, как там у нас?.. На Капитонова Семена?..

Положив трубку, участковый вновь скрутил цигарку, но прикуривать не стал, отложил. Сняв со стены старенькую мелкокалиберную винтовку, задул керосинку и открыл форточку окна. Убедившись, в том, что сельская улица пуста, передернул затвор, тщательно прицелился, плавно нажал на спуск:

– Господи, прости…

Щелчок выстрела слился с протяжным гулом колокола. Он знал – завтра Капитоновы будут готовы принять горькое известие.

Есть такое явление – инстинкт самосохранения – это врожденная форма поведения живых существ в случае возникновения опасности, действия по спасению себя от опасности. Осуществлению этого инстинкта служат такие чувства, как боль и страх. Все живое в этом мире подвержено этому механизму самосохранения. Всякая плоть, всякая тварь, от страха перед смертью движима этим великим мотиватором.

Почему же с душой такого не происходит, почему она не живет инстинктом самосохранения? Получается Бог и в самом деле дал человеку выбор: 1. Неверующему в Него не испытывать перед Ним великий страх. А если нет страха, то нет и чувства самосохранения. 2. Верующему в Него, Бог открыл такое понятие как «богобоязнь». Но богобоязнь – это не лютый страх, это сродни страху ребенка чем-то огорчить своего отца или мать: своим ли поведением, поступками, грехом.

Есть страх плотский: перед лицом смерти плоть изо всех сил борется за свою жизнь. В духовной сфере все иначе: Бог любит людей, следовательно, о страхе здесь речь не идет: Он желает, чтобы все духовное и душевное было с Ним едино. И поэтому Он открыт, поэтому здесь нет никакого заложенного в плоть инстинкта.

И человек добровольно решает еще в этой, земной жизни: жить без веры только здесь – на земле, или, приняв Бога, иметь жизнь вечную.

О суевериях. Знал одного ныне покойного, который очень легкомысленно относился к народным приметам. Когда ему стукнуло 17 лет, целую неделю после его дня рождения, ему переходила дорогу по возвращении домой одна и та же черная кошка с нехорошими глазами. Люди его предупреждали, что нужно делать в таких случаях: заговоры, соль через плечо, плюнуть, дунуть, пойти к бабке… Но он только смеялся в ответ. И так постоянно, – не слушал он людей, кототрые ему про верные приметы говорили.

Печально, он вообще никого не слушал. Вот такой он был безответственный… Этот человек все-таки умер через неделю после празднования очередного дня рождения в возрасте 97 лет. Осиротели дети, внуки, правнуки.

У человека время жизни линейно – прямая линия, идущая только в одну сторону: от появления на свет, до момента, определяемого как «сейчас». Человечество, наблюдая за природой и цикличностью смены времен года, разработало и масштаб времени: минута, час, сутки, и т. д.

«А лестница жизни, оказывается, не такая и большая» – думает человек на склоне лет. Масштаб времени можно сравнить с часовым циферблатом, по которому с повторяющейся цикличностью ходят стрелки часов.

У Бога же масштаб времени совершенно иной, не подвержен осмыслению разумом человека. Мы не имеем ни малейшего понятия про эти масштабы, человеческими словами мы не можем это объяснить, это даже вне нашего воображения. Что бы мы не предположили – все ошибочно. Но можно совершить попытку хоть как-то объяснить и хоть маленько понять. У Бога нет понятия «время» в том понимании, как это разумеем мы. Ибо одна минута для Бога, как сказано в Священном писании, как 1000 лет для человека, и наоборот. У Бога нет начала и конца, нет начала и конца и у времени, подвластного Богу.

Когда мы читаем в Евангелии про вечносущую жертву Иисуса Христа, это означает что казнь Иисуса произошла 2000 лет назад, но существует эта жертва и в данный момент, и была до нас, и до сотворения мира, она же есть и в будущем – в том понимании будущего как это мы понимаем: и завтра, и сегодня через час, и через месяц, и через год: вечносущая жертва. То же самое относится и ко всем евангельским событиям. В данный момент времени существует и сотворение мира, и конец.

Библия претерпела много переводов. И при этом потеряла какие-то изначальные смыслы. Августин Блаженный, указывая на проблему неточности перевода, приводит такой пример: «Бог действует не во времени, не с помощью, если так можно выразится, движений Своего духа или тела, как действуют ангелы и люди, а в вечных и неизменных идеях совечного Своего Слова и, я бы сказал, согреваниях Своего, также совечного, Духа Святого. Ибо сказанное на греческом и латинском языках о Духе, что Он „носился над водою“, согласно со значением близкого к еврейскому сирийского языка, надобно понимать… не в смысле „носился над“, а – „согревал“. И понимать не в том смысле, как, например, прогреваются опухоли теплой водою, а как согреваются птицами яйца, когда теплота материнского тела, соединенная с ее любовью, содействует образованию птенцов».

Также Василий Великий дает богословский анализ первых слов Книги Бытия: «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1, 1). Выделив особое значение именно словам «в начале», он пишет: «Моисей сперва упомянул о начале, чтобы иные не почли мир безначальным; а потом присовокупил: сотворил, – в показание, что сотворенное есть самая малая часть Божьего могущества».

Василий Великий выражает мысль, что до творения мира времени не было вовсе и мир сотворен желанием Божиим не во времени, поэтому и сказано: в начале сотворил, – т.е. вдруг и мгновенно.

В линейном земном времени люди отмечают рождение и смерть. Нужно научиться понимать, что время в масштабах Бога совсем иное. Наверное можно схематично и символично представить это «время» в виде сферы, объемного шара, с центром посередине, откуда мы видим все события одномоментно – конечно, подчеркиваю – это крайне схематично и субъективно. Из этого центра мы бы видели все: от создания мира, и до конца. Но масштабы времени в этой сфере не для человеческого понимания, поэтому все попытки предсказать, к примеру, конец света, будут бесполезны.

Для человека наблюдателя, находящегося в этой «сфере», будут ограничения видимости: он увидит только то, куда направлен его взгляд. Сама «сфера», в лучшем случае, будет представляться плоским кругом. Даже в этом случае мы не все поймем и осознаем.