Анастасия Кодоева - Четыре дня

Этот процесс занимает много времени, и обычно возникает чувство неудовлетворения. «Неужели и здесь всё будет так же, как с мамой и папой? Неужели эта равнодушная, безучастная личность хоть как-то заинтересована в том, чтобы мне помочь?» – думает клиент. Но на психолога он ничего не выплескивает, проще просто не прийти.

Идеальный клиент, на мой взгляд, это тот, кто выскажет, чем он не доволен. После этого мы сближаемся, и процесс идет намного быстрее, у клиента возрастает ко мне доверие. Ведь человека приняли с его злостью: подводных камней нет.

Парадокс в том, что, как правило, «идеальный клиент» не обращается за помощью. Люди, которые высказывают то, что им не нравится перед мамой, папой, начальником, другом или психологом, не нуждаются в психотерапии. Случаи их обращения крайне редкие.

Четвертый клиент был мужчиной. Спортивного телосложения, одет с иголочки, увесистая цепь на шее. Бездонные голубые глаза как блюдца на пол-лица, римский профиль. Аполлон страдал от приступов ревности к супруге и периодически «выпадал» из терапии.

Андрей сел на соседний стул, рядом со мной. Действительно, ему хотелось быть «важным» здесь, в этом пространстве, и поэтому он приблизился ко мне максимально близко.

Мне стало некомфортно от того, что чужой человек нарушил личное пространство, сев так близко, что можно было даже прочитать мои записи в блокноте. Я почувствовала раздражение и подумала о том, что изо дня в день Андрей так же бесцеремонно вторгается в личное пространство своей жены, изводя её ревностью… «Каково живется супруге?»

Андрей был одет в белую хлопковую майку и брюки. Мышцы под майкой ходили волнами, выдавая тщательно скрываемое беспокойство.

Для Андрея было важно выглядеть великолепно, вызывать восхищенные взгляды окружающих. Ради своей рельефной внешности он часами тренировался в спортзале, и туда же заставлял ходить жену. Жена ненавидела эти занятия и всячески им сопротивлялась: вот, пожалуй, и все, что я вспомнила из наших предыдущих встреч.

– Добрый день, Андрей.

– Добрый день.

– Как прошел этот месяц, что мы с вами не виделись? – спросила я.

– Так же, наверно, – он почесал затылок.

– Что нового произошло?

– Моя жена, представляете, – он с ужасом распахнул глаза, – устроилась на работу! Я ей сказал, вот тебе деньги, сиди дома! А она – нет, все по-своему!

– Как вы думаете, зачем ей это надо?

– Она говорит, хватит меня доставать!

– Расскажите поподробнее…

– Я ей сказал! Хочешь работать – я тебя устрою к себе в офис. А она нет, говорит, ты будешь меня доставать там!

– А вы сами что думаете?

– Я все время её подозреваю! Это правда! Мало того, что она всё это провоцирует. Она мне даже пароль от телефона мне не дает. – Андрей обиженно посмотрел на меня.

– Помните, мы говорили о вашей тревоге. То есть… Если жена будет рядом, это как-то снизит вашу тревогу?

– Как бы да, – согласился Андрей. – Она так одевается, ходит в коротких юбках. Сидит «ВКонтакте», и я знаете, что заметил? Она там сидит, а вместе с ней там ещё сидит её бывший, из института! А потом она выходит с сайта, и он тоже выходит. Я ей говорю, что это значит?

– И что же? – удивилась я.

– Она сказала, что у меня «привет». Мозги, – он молча выдвинул челюсть, – того уже.

– Расскажите о ваших родителях, все-таки мы работаем с вами давно. Но эту тему вы не позволяли мне трогать. И каждый раз, как только я задавала вам этот вопрос, вы пропадали. Может, пора уже начать работать нормально, а не бегать от меня?

Люди, подобные Андрею, способны понять и начать уважать тебя лишь тогда, когда ты покажешь свою силу. Покажешь зубы – останется в терапии. Будешь утешать – уйдет.

Атлет, спортсмен, вечно стремящийся к совершенству и остро нуждающийся в подтверждении того, что он неотразим, глубоко внутри страдающий от осознания собственной ничтожности и малозначимости. Плюс травма на анальной стадии психосексуального развития 3 3 На анальной стадии психосексуального развития ребенок учится контролировать свои позывы, ходить в туалет на горшок. Травма, полученная в этот период, накладывает на личность клиента мощный отпечаток. Такие люди склонны к дотошному исполнению своих обязанностей, фанатичному следованию правилам, к контролю сверх меры – как над собой, так и над другими. – прим. авт. , связанная с доверием и контролем: по крайней мере, так виделось мне.

– Зачем вам это надо? – он вроде был и готов коснуться семьи, но все равно препирался.

Я тяжело вздохнула.

– Понимаете, отношения в родительской семье формируют поведение взрослого человека. Нам надо найти корни возникновения тревоги.

Андрей чуть откинулся назад, подарив мне еще несколько сантиметров личного пространства, и я выдохнула. Затем начал – негромко:

– Мама с папой жили хорошо. Потом развелись. Я жил с мамой и с сестрой.

– А что значит, «жили хорошо и потом развелись»? Я не понимаю. Ведь они же жили хорошо!

– Ну… Они не конфликтовали при детях.

– Сколько лет вам было, когда они развелись?

– Девять.

– И как вы пережили развод?

– Да никак.

– Вы переживали, думали об этом.. Может, плакали?

– Нет вообще! Просто жил, как жил!

Мне становилось всё тяжелее. Достучаться до Андрея невозможно. Вытащить из него живые эмоции – тоже. Всё «одинаково спокойно», значит, там травма.

– А как складывались ваши отношения с мамой и папой?

– Какое это имеет значение? Я не понимаю.

– Тот из детей, кто больше привязан к родителям, тот, как правило, остается в эмоциональной зависимости и не проходит стадию отделения. Зависимые от родителей люди вырастают и строят зависимые отношения в браке, в том числе, могут испытывать приступы ревности. Это понятно?

– Пока да…

– Так расскажите мне о маме и папе, о сестре…

– Мы жили, как все, – Андрей монотонно начал повествование о своем детстве. – Родители не слишком церемонились с нами. Мама всегда говорила: «Здесь тебе не курорт, кусок пирога надо заслужить!» Могли запросто оставить без обеда, если что-то не доделал. А что с сестрой? Ну, она была меньше меня на четыре года.

– Что вы чувствовали, Андрей?

– Наверно, что-то такое. Неприятное.

– Хорошо. Продолжайте, – поддержала его я.

Вот, вот… Ещё немного, и неприступная скала сдвинется с места. Пока ещё скала не поддается. Но чтобы выйти на новый уровень, нужно приложить усилия. Это усилия двоих людей. Всё добровольно: да-да, нет-нет. Клиент может встать и уйти. А может остаться.

Но что-то меняется, и я вижу в Андрее уже не того лощёного, пафосного мужчину, который зашел ко мне в кабинет и уселся практически на мое место – вижу ребенка, который не получал достаточно любви. Которому было очень одиноко.