Анастасия Кодоева - Четыре дня

Я помнила момент нашей первой встречи. Закат падал мне на плечи каштановыми локонами, нашептывая грустные слова. Мне было очень одиноко: отпуск, подруги все с парнями, а я – одна. Оля и Аня веселились в кафе с новыми поклонниками, пили сангрию, а мне внезапно захотелось пойти к морю.

– Нин, ты куда?

– Девочки, я сейчас, подышу немного, – ответила я и встала из-за стола, захватив зажигалку, темные очки и пачку сигарет.

Темнело. Я надела очки, только не знаю, зачем? Наверное, хотелось спрятать свой взгляд: очень жаль, что невозможно скрыть за стеклами свою душу.

Я шла медленно по пирсу, на мне был шифоновый белый сарафан. Доски скрипели под ногами, откликаясь в такт. В какой-то момент я сняла свои белые кеды и дальше шла босиком, держа их в руках.

Шумный город Сочи – это не для меня. Ночные клубы, искусственный дым кальянов на открытых площадках, мимолетные встречи с теми, кто завтра даже не вспомнит твоего имени… Всё это казалось пустым. Мне бы почитать книжку и поговорить по душам.

– Девушка, а вы не могли бы нас сфотографировать? – спросил мужской голос. Я обернулась.

Ко мне подошел стройный парень. Он выглядел вполне обычно, но не в моем вкусе, хотя по меркам моих подруг – «красавчик». Чем-то похожий на Робби Уильямса, со смазливым личиком.

Парень улыбался мне, протягивая фотоаппарат:

– Конечно, давайте, – улыбнулась я и принялась складывать свое барахло на доски. Кеды, зажигалка, сигареты.

Я сняла очки и подняла глаза на него. Ярко-синие, с зеленоватым отливом, глаза цвета морской волны. В них плясали чертики. «Веселые глаза у него, простые», – пронеслось в голове. Парень улыбнулся и поманил меня рукой:

– Вот здесь! – он подошел к компании парней и девушек, они стали у края, облокотившись на бортик, а прямо за спиной оранжевое солнце беспомощно барахталось в бездонной пучине моря, будто умоляя из последних сил: «Остановите! Прекратите это! Я же сейчас исчезну, вы что, не видите?»

Я сделала несколько кадров. Ребята поблагодарили меня и, весело помахав на прощание, двинулись дальше. Но парень с чёртиками в глазах почему-то задержался.

– Меня зовут Валерий, мы с друзьями приехали из Ростова на пару дней. А вас как зовут?

– Нина. Мы тоже на выходные, точнее на три дня… – Я растерялась.

– Один рабочий день захватим, в понедельник, – добавила я, вытряхивая песок и натягивая кеды. Я почти была уверена, что это всё. Знакомство наше на том и закончится.

– А вы не хотите мне составить компанию, немного прогуляться? – спросил Валерий.

– С ними? То есть, с вашими друзьями?

– Нет, только с вами, Нина. Понимаете, я не очень люблю эти шумные компании.

– О, здорово, – предложение покинуть компанию пришлось мне по душе. – Ну что ж, надо только предупредить моих друзей, – ответила я.

Мне было наплевать, что скажут наши новые знакомые за столиком – а Аня и Оля и так всё поймут. Мы подошли к ресторанчику под открытым небом. Я забрала сумку, надела белую шляпу с большими полями, попрощалась и, подпрыгивая, спустилась вниз.

– Вот это да! Какая ты… шикарная! – выпалил Валера.

– Мы уже на «ты»? – уточнила я.

– А ты не возражаешь?

– Нет, конечно!

Мы взялись за руки и пошли вдоль берега по камням. Справа – шум волн. Слева – город. Все дальше и дальше оставался позади гул ресторанов, смех публики, запах кальяна и жареной рыбы.

– Ты часто тут отдыхаешь? – спросил Валера.

– Нет, вот решили приехать с подругами. Посмотреть, как тут, в Сочи. А ты?

– Вообще в первый раз. Весь Ростов отдыхает в Лазаревской, а мы вот сменили маршрут. Откуда ты?

– Оттуда же, откуда и ты.

– Серьезно?

– Ну, да!

– Вот это встреча! По этому поводу надо выпить кофе. – Валера смотрел на меня, широко улыбаясь. Ему невозможно было отказать.

– Только вот один вопрос…. А ты знаешь, где здесь делают хороший кофе?.. – решила немного покапризничать я, а заодно и проверить, что он предложит.

Валера ответил, что, кажется, здесь рядом есть одно неплохое местечко, и мы отправились прямо туда.

Нам было весело. Мне – наверное, потому, что всегда легко с тем человеком, который тебе не нравится, и можно нести чушь, а потом смеяться, сгибаясь в три погибели. А ему? Наверно, ему было просто хорошо со мной.

Не знаю, как это произошло… Сидя за маленьким круглым столиком, покрытым хлопковой скатертью, болтая за чашкой капучино, у меня внутри что-то щелкнуло.

Метаморфоза. Я с удивлением обнаружила, что трогаю свои волосы, заправляя их за ухо маленькими прядями, и улыбаюсь совсем я не так, как полчаса тому назад. Я с ним флиртую? Валера излучал какую-то удивительную нежность. Помню, как его глаза блестели теплым, приглушенным светом.

Мне было легко и хорошо с ним, но за этим легким весельем скрывалась волнующая нота, которая сольно играет где-то в самой глубине души, там, где темно. В том самом месте, которое отчаянно болело, и которое я хотела скрыть от чужих людей, заслонив его тёмными стёклами. Нота звучала очень тихо, но она была живая, пела и танцевала во мне, и я это чувствовала каждой клеточкой своего тела.

Возможно, сыграла свою роль атмосфера морского берега. Две одинокие души нашли друг друга в огромном курортном городе, где мы могли встретиться с сотнями тысяч других отдыхающих и забыть об этом на следующее утро. Но встретились именно мы. Так было нужно: предрешено.

Мы осторожно заглядывали друг другу в глаза, задерживаясь в них чуть подольше, чем обычно. Искра пронеслась в воздухе.

Сегодняшняя запись состояла из четырех клиентов, первые три из которых находились в длительной терапии и мучились внутренними конфликтами. Четвертый был из числа «пропавших без вести» – поэтому я поставила его последним. Вдруг он передумает и не придет?

Иногда сопротивление клиента столь велико, что он вдруг забывает о записи, попадает в больницу, или хуже того, блокирует номер своего психолога, в надежде, что тот сам все поймет.

Сопротивление – это страх перемен и одновременно нежелание что-то делать. Это страх будущего самого клиента, когда вот-вот – и он получит то, о чем заявлял на первой встрече, а его это очень пугает.

Сопротивление – это злость. Часто в голове клиента меняются местами, как шахматные фигуры при рокировке, мама и психолог. Или психолог и папа. Это как раз и понятно – личность специалиста настолько важна, что на неё возлагают самые большие надежды. И если психолог их не оправдывает, возникает сильнейшая агрессия.

Клиент ждёт от родителей, что они смогут полюбить его так искренне, как он в этом нуждается. Но если этого не происходит, и тогда он идет к психологу, надеясь, что хоть он-то уж точно поможет разобраться с его жизнью, решит все проблемы, распутает клубок.