Ведагор - Моня и Хряпа. Славянский детектив

Защитного цвета армейский автобус подобрал Моню с рюкзаком и доставил на территорию авиационного гарнизона – в медицинский пункт. Заняв одну из пустеющих палат лазарета с ведома дежурного фельдшера, капитан привёл себя в порядок и прошагал по разбитому напротив штаба скудному парку. Украшением парка была аллея героев: полк успешно воевал в Великую Отечественную Войну и бюсты десяти героев лётчиков -истребителей авиаполка смотрели на капитана. Он должен был представиться командиру полка, сделать отметку в командировке. Капитан остановился у двери с табличкой: «командир в\ч 22999». Постучал. Дверь внезапно открылась и небольшого роста, сухопарый подполковник с выраженной мимикой на лице прямо и внимательно посмотрел на Моню и произнёс «Заходи!»

Моня представился по форме – как положено, – и вручил командиру части документ: капитан работал под прикрытием временно назначенного врача части. «Да, доктор – наш врач смены не дождался – много пил» – сказал командир. «И на долго ты?» Моня ответил, что через месяц пришлют нового врача, а пока он направлен обеспечивать лётные смены. Подполковник внимательно посмотрел ему в глаза и сказал – «Добро, завтра начинаем. Полёты в две смены. Расписание узнаешь у начальника штаба. Обязанности тебе известны. Отдохни пока с дороги». «Есть» – и Моня чётко откозырял, развернулся через левое плечо и вышел.

В конце прокуренного коридора длинного барака, где был расположен штаб полка, капитан нашёл комнату ПНШ. Здесь властвовал ПНШ (помощник начальника штаба) майор Мартыненко. Это был поджарый, сутуловатый, списанный с лётной работы лётчик с ироничным лицом. На столах лежали документы и карты. Женщина делопроизводитель штаба отметила ему дату прибытия в командировке. Началась работа, и во время исполнения задания Моне удалось сойтись поближе с ПНШ, что помогло капитану сориентироваться в обстановке.

Служба есть служба. Но как-то в недолгие свободные от полётов выходные дни ПНШ Мартыненко пригласил Моню на предгорную бахчу – посмотреть природу и привезти в гарнизон арбузов и дынь. Дорога по песку была малозаметна среди барханов, среди которых можно было увязнуть надолго. И однажды им пригодились взятые на багажник ветки саксаула: они спасли машину от увязания в песке, а потом согрели у костра. Офицеры остановились на краю бахчи, где их приветливо встретил старый пастух. Он показал им логовище дикообраза, исключительно ночного животного. Обладатель длинных, острых и опасных для преследователей колючек, – питался всякой доступной ему зеленью, но особенно любил виноград, дыни, арбузы, тыквы, кукурузу. Иногда местные жители добывали мясо дикобраза для пищи… Если он начинал сильно вредить насаждениям, – его стреляли прямо на бахче крупной дробью, которая не отскакивала от его игл. Люди поужинали, поели нежного, прекрасного на ввкус мяса дикобраза, и сторож заснул крепким сном. Неподалёку в мелком арыке тихо журчала вода. С заходом солнца ветер совсем стих. Изредка квакали лягушки, раздавались звуки ночных животных

Здесь, на свободе от обязанностей службы, списанный по здоровью лётчик был более откровенен. На них, кроме свежести природы, немного подействовало и «Ашхабадское крепкое» – местное вино. Постукивая своими иглами, рядом с офицерами прошелестел дикообраз, выбирая дыню поспелее.

Мартыненко стал рассказывать некоторые возмущающие его дела, происходящие в авиационном гарнизоне. Моня, обычно подвижный как ртуть, только слушал, иногда издавая связующие междометия. Они обсудили действия командира ОБАТО, который почти открыто торговал ГСМ (горюче – смазочными материалами, в том числе авиационным керосином), стройматериалами, давал за деньги использовать технику предназначенную для подготовки ВПП к полётам, гонял водовозку для перевозки чистой воды по городу. Часто было невозможно найти солдат для выполнения работ на аэродроме: они работали где-то за деньги. А деньги доставались командиру. Ведомости об использовании ГСМ подделывались.

Много в этот вечер было разговоров, много приоткрыто тайн полковой жизни. Природа прекрасна…. А быт людей и их натура часто неприглядны. Моня вдруг осознал, с чем ему придётся столкнуться.

На территории ИАП (истребительного авиационного полка) кипела жизнь. И в кабинете ПНШ тоже: комэски приходили – уходили, сидели над документами. Доктор внимательно изучил карту района базирования и ознакомился с планом полётов. ПНШ рассказал ему некоторые особенности работы, службы, взаимоотношений.

Самого Мартыненко списали с лётной работы по здоровью, которое стало ухудшаться у него после авиационного происшествия. Как – то во время тренировочного полёта на высоте около 10 км произошёл сброс фонаря, и лётчик в гермокостюме с трудом посадил дорогостоящий самолёт. После этой стрессовой ситуации у него произошли необратимые сдвиги в состоянии здоровья (появилась болезнь почек), он был признан не годным к лётной работе и перешёл на работу в штаб. Его жена также работала делопроизводителем в штабе полка.

Уясняя ситуацию, Моня прошёлся по гарнизону, зашёл в столовую и вернулся к штабу. Деятельность личного состава полка становилась капитану всё понятнее.

Командир взял его на свой автомобиль познакомить с КП за городом. Здесь, в подземелье, на прозрачном планшете размером со стену, красивая девушка солдатка наносила маршрут двух правительственных Боингов. Рядом Иран. По ГГС (громкоговорящая связь) слышны были данные радиоперехвата. На первом самолете из Тегерана в Тебриз летел шах ин шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви. На втором – его жены и багаж.

«Ладно, доктор. Интересно? Но толкаться здесь нечего. Иди, проверь сортир – он на поверхности. Посмотри комнату для приема пищи. Потом поедем. Завтра полеты. Пора отдохнуть», – и командир отвернулся к планшету. Доктор проверил все, как учили в академии. Особых нарушений не было. Командир на обратном пути завёз доктора спать в лазарет.

Но сегодня Моню пригласили на вечер в гарнизонном Доме офицеров знакомые делопроизводителя (жены ПНШ) – учителя из школы. Они мучались от малого количества мужиков, все хотели моделировать будущую жизнь, ведь время скоротечно.

Все танцы в парах имитируют половой акт – в этом смысле мораль многих народов совершенно права. Развитие танцев без полного контакта с партнером в настоящее время стало возможным потому, что сейчас парню нет необходимости оправдываться перед обществом, зачем он обнял девушку. Для полового возбуждения нет необходимости к физическим прикосновениям – и в этом смысле многие стали считать вальс менее эротическим, чем твист и шейк – потому что в последних расстояние достаточно для того, чтобы рассматривать друг друга. Эти танцы еще нельзя было назвать виртуальными, как в нашей современной информационной цивилизации, – но уж танцами с дистанционными технологиями – вполне. Большинство гармоничных сексуальных пар очень хорошо танцуют – как самостоятельно (им не нужны свидетели), так и в обществе, как в одежде, так и без нее. Раздевание друг друга во время танца дает очень сильные ощущения для обоих. Некоторые виртуозы половых отношений не прерывают танец для совершения полового акта, для них не важны теоретические доказательства того, что женщина, якобы должна быть такой же высоты, как и мужчина и разница в росте не позволит совершить основную функцию. Это полная чепуха. Если женщина ниже – она обнимает партнера руками и ногами, повиснет на нем и наслаждается жизнью, находясь именно на том месте партнера, на котором постоянно мечтает побывать любая нормальная женщина. Равный рост, конечно же, не помеха, а вот если женщина выше – то ей приходится присесть на жаждущий ее орган, как на стул. Главное пожелание всех времен и народов – достаточная эрекция, при чем требования к ней меняются в зависимости от возраста и некоторых других обстоятельств. Иногда, танцуя, приходится поворачивать во время танца толстушку к себе спиной – этого требует расположение истекающего соками органа. Нежно прижимая партнера к себе, двигая необходимыми группами мышц, наслаждаясь запахом волос и тела, следуя ритму танца можно получить истинное наслаждение. Но всё это – досужие рассуждения: вальс был также популярен, как и всегда.