Милена Фомина - Ложная игра, или Одинокие в толпе

– Ну, вообще, – продолжил кто-то прервавшийся появлением пары разговор, – женщина на судне… сами знаете, – понизив недовольно тон и вместе с тем как-то обречённо выдыхая, возвестил чей-то довольно молодой, почти лишённый хрипотцы голос.

Таисия опустила глаза, тяжело сглотнув, смачивая сухое горло.

– Знаем, – по-свойски, дожёвывая пищу, с вызовом отозвался капитан.

Проглотив и причмокнув, он продолжил:

– Дело в том, что… – отложив столовые приборы, он положил локти на стол, разводя их в разные стороны, опираясь на них, подался вперёд и посмотрел на молодого мужчину, недавно возобновившего разговор средь перестукивания ложек по тарелкам, лёгкого чавканья и иных звуков, свойственных подобным местам, тем более в преимущественно мужской компании. Признаться, в целом обстановка была довольно культурная и сдержанная, а быть может, и выдержанная. – …у нас уже есть одна, – капитан многозначительно кивнул, опуская голову и взглядом разговаривая с молодым человеком, который, прочитав его, отвернулся, продолжая трапезничать уже без особого аппетита. – А что дамой меньше, что дамой больше… Тут уж… без разницы, – вновь причмокнув, продекламировал капитан, облокачиваясь на спинку своего единственного в помещении стула, щедро иллюстрируя речь взмахами рук. Приподнимая плечи, он развёл руками.

Все усмехнулись, вскоре продолжая более раскованно, если не сказать весело, брякать ложками, а в помещении будто стало легче дышать, будто растаяли ещё недавно повисшие напряжение и скованность.

– А кто она? – вырвалось у Таисии, которая и сама порядком опешила от неожиданной смелости.

Грэгард тоже в удивлении и мимолётном недоумении обернулся на девушку, но вскоре, вновь улыбаясь, продолжил обед.

– О-о-о… – мечтательно протянул мужчина, закрыв глаза и вместе с тем чуть приподняв брови. Он явно оживился, будто так и ждал услышать этот вопрос, – она прекрасна! – восторженно, как первые строки поэмы, произнёс он. Сейчас в движениях и манерах капитана было что-то необычное и, быть может, оттого немного странное. Он будто специально перебарщивал с вполне привычными и обычными для него движениями, утрируя их амплитуды и играя интонациями речи.

– Нежна, – он снова прикрыл глаза, сделав плавное движение рукой, словно попробовал что-то изысканное и очень вкусное, тающее во рту едва уловимым послевкусием, – но с характером… – уже более отрывисто и возвращаясь к привычной манере, добавил мужчина, интригующим взглядом обращаясь к девушке и, казалось, к каждому присутствующему.

– Как и подобает каждой Женщине, – последнее слово он особенно акцентировал, а распрямившись в плечах, насколько мог грациозно провёл в воздухе линию, выводя отдалённо напоминающий контур силуэта и поднимая голову соразмерно тому, как опускал руку.

Кто-то снова хихикнул, чуть ли не подавившись супом, многие просто улыбнулись, тая или не скрывая своей реакции. А кто-то так и продолжил трапезничать, не обращая особого внимания на происходящее или не подавая виду, единицы и вовсе скорчили кислые лица так, будто вместо бульона черпали неразбавленный сок лимона. Грэгард, всё это время внимательно наблюдавший за капитаном, сидел уже скорее с озадаченным, если не сказать с немного растерянным видом. Опустив взгляд на тарелку, а затем переводя его на почти полное блюдо Таисии, юноша вздохнул.

– Потом сами увидите, – улыбнулся капитан. Шмыгнув носом, он продолжил обед.

Хотя сам мужчина по всей видимости был человеком лёгким в общении, об этой незнакомке он говорил особенно. Вообще, если бы не костюм, по его манерам, да и комплекции – довольно коренастый, среднего роста, почти что в меру упитанный и с животиком – казалось, будто он всю жизнь проработал коком.

Осторожно сделав несколько глотков уже остывшего супа, девушка, чуть опустив голову, невольно остановила взгляд, устремляя его в неопределённую точку на столе. Лёгкая улыбка сошла с её лица. Таисия вспомнила о недавних словах Грэгарда. Ей стало почти невыносимо находиться здесь. Он специально подстроил всё это… А она повелась. Но зачем?..

– И всё-таки я согласен с Клицем, – размыто и как будто где-то вдалеке раздался чей-то голос. Таисия уже почти не слышала его и последующих фраз, не зная толком, прозвучало ли что-либо после них или нет. Уже не обращая ни малейшего внимания на это, она как во сне поднялась из-за стола и, буркнув что-то, покинула помещение.

Повисла во многом изумлённая и неловкая тишина.

– Доигрались? – вырвалось у капитана, – обидели девушку, ка-ва-ле-ры, – спаясничал он по слогам, – молодцы, что и говорить…

Взволнованно проводив девушку взглядом, Грэгард уже не обращал внимания на последовавшие слова. Он словно понял, что причина вовсе не в находившихся здесь моряках. Немедля он поспешил ей вслед.

– Молодцы, – менее интонировано, медленно, не столько разгорячённо, сколько раздосадовано, сквозь вновь окутавшую помещение тишину произнёс капитан.

После паузы, на автомате возвратившись к трапезе, мужчина импульсивно, но не бросая, отложил столовые приборы. Эмоционально отмахнувшись от сидящих за столом, он пробубнил себе под нос, судя по всему, нечто неприятное по отношению к собравшимся, вскоре отворачиваясь от них, выдыхая и завязывая руки у груди.

– Стой! Тая! – юноша бежал по коридору, не замедляя шаг, даже когда увидел Таисию, – послушай, я… – немного запыхавшись, скорее больше от волнения, чем от бега, вымолвил он, останавливаясь рядом.

– Я хочу побыть одна, – отрезала та, чуть замедлив ускоренный шаг.

Положительно угукнув, Грэгард всё же продолжил следовать за ней.

Пройдя ещё немного, девушка резко обернулась и посмотрела на него. Их взгляды соприкоснулись. Сейчас её глаза были так близко, как, казалось, никогда раньше, и от того у юноши вновь пробежали мурашки. Так же, как и тогда, ещё в городе… Она смотрела с каким-то нежным укором, который, впрочем, сейчас был не так уж нежен, как однажды, но от того не менее манящ. Сердце девушки забилось ещё сильнее, и на мгновение она отвела взгляд.

– Я тоже, – вырвалось у юноши, и он почти неуловимо дёрнул плечами, а когда Таисия удивлённо обернулась, казалось, что прежняя улыбка заиграла на устах Грэгарда, а рука коснулась кончика носа.

– Одна – это значит наедине с собой, – уже на ходу, не оборачиваясь, произнесла девушка нарочно замедленно и с какими-то учительскими, строгими нотками раздражённости, но и с теми, которые читаются, когда уходит грусть и кажется, что теперь уже хочется улыбнуться, тем не менее не позволяя себе и мысли о том.

– Я тоже, – повторил Грэгард без ноток смущения, наоборот, даже с лёгким ироничным раздражением, подражающим ей, – хочу побыть наедине… – произнёс он уже мягко и нежно, но всё так же уверенно, – с тобой.