Александра Молоткова - Гипотеза Рая

Тем временем пальцы руки всё приближались к тоннелю, казалось, ещё миллиметр и они коснуться прибора, что делать ни в коем случае нельзя, так как устройство, при напряжении, даст сбой. Но Землеров контролировал каждое движение, поэтому остановил руку и едва перебирая пальцами начал протягивать провод внутрь. Он, подключал прибор, чтобы тренироваться ночами, давая отдыхать организму всего 3—4 часа. Зато теперь точно знал, как ему действовать. Вот уже кончик провода находился в центре тоннеля, одно неловкое движение, и нужно будет проводить эксперимент заново. Проблема состояла в том, что проводок был мягким, и не было возможности зафиксировать его в одном положении. Так же невозможно было заранее протянуть провод, сначала должен был быть заряжен тоннель. Провод показался из противоположного отверстия, тогда Землеров остановил онемевшие пальцы и другой рукой аккуратно и медленно взялся за показавшийся кончик. Вытянув его, он глубоко, но тяжело вздохнул, предстояло ещё присоединить провод к устройству B-6. Протягивая с двух сторон проводок через тоннель, учёный достиг прибора, стоявшего в 20-ти сантиметрах от тоннеля. Он перевернул руку, державшую кончик провода и подсоединил его. Чтобы пошло напряжение, на противоположной стороне стола стоял сотрудник, который, после подсоединения, убедившись, что ничего не задето и провод подсоединён верно, подключал небольшой агрегат. Теперь Землеров отпустил левую руку, державшую кончик, всё было в порядке, по проводу пошёл ток, тоннель мягко затрещал, как и должно было быть. Можно было отпускать и правую руку, но Владимир Дмитриевич не мог решиться, так же, как и другие учёные не решались сказать ему ни одного слова, все ждали дальнейших действий Землерова. Он начал отпускать по одному пальцу. Теперь держал провод только двумя – большим и указательным. Но стоять вечно было невозможно, математик поднял указательный палец, оставив проводок лежать на большом и медленно стал убирать на себя руку. Он опустился на корточки и закрыл лицо руками, когда увидел, что провод, тянущийся от прибора B-4 к B-6, через тоннель, повис в воздухе. Реакции учёных не последовало, эксперимент ещё не был закончен. Теперь они ожидали подсчёта цифр на экране, всё должно было сойтись в единицу, от чего станет ясно, что установка сооружена верно, тогда дело будет за производственным цехом, где и будут собирать тот самый идеальный двигатель.

– Hat es wirklich geklappt? (Неужели получилось?), – прошептал Райнер Шмиц, выжидающе смотря на экран, сверкая огнём глаз, в которых появились слёзы.

Действительно, цифры, то и дело меняющиеся на экране, показали единицу. По щекам Шмица полились слёзы, он не устоял бы на ногах, если бы пожилой сотрудник с широкими усами, стоявший сзади, не подставил бы своё плечо.

– Господин Шмиц, что с вами? – испугался Григорий Иванович

– Всё хорошо, спасибо, – он обвёл глазами коллег, которые первую минуту стояли, не веря тому, что случилось, теперь же обнимались и жали друг другу руки, многие сдерживали слёзы.

По очереди они стали подходить к Райнеру Шмицу и восхищаясь его гению говорить слова благодарности. Когда все немного успокоились, новый неофициальный глава математического отдела, коверкая от волнения русский язык, произнёс:

– Нам всем нужно…, как вы говорите по-русски… не расслабляться. Мы с вами, господа, подошли к рубежу, и перед нами уже вплотную стоит высочайшая задача – мы, уже имея, конечно, ещё не испытанный, но всё же… двигатель… идеальный двигатель, должны работать над созданием самого корабля, который и будет управляем этим двигателем… Мы все немало представляем, что из себя представляет будущая машина, мы долго работали и над ней. Я уверен, совсем скоро мы запустим её бороздить просторы Вселенной. Я говорю «мы», потому что все научные штаты НМС проделывают колоссальную работу. Из-за этого наша «формула Вселенной» тоже будет доработана в ближайшем будущем. Теперь, господа, остаётся последний шаг! – гений говорил очень торопливо, он волновался и едва переводил дух, потому что всё ещё не мог привыкнуть к тому, что задуманное вот-вот случится. Примерно такую же речь он говорил и на общем собрании людей науки в большом зале на торжественном собрании.

Этот выдающийся эксперимент и речь немца и вспоминал Валерий Михайлович Брюзгальский, стоя у окна и смотря на рябины, которые, склонив от ветра головы, шелестели листвой, точно начали плакать.

5.

– Ну вот, а я хотела уже звонить тебе в дверь, – сказала Ира, встретившая соседку в подъезде. – Ты вещи уже собрала? – смеясь, спросила она, увидев в руках Эльвиры сумку.

– К тебе? – не отвечая, ухватилась та за последнюю соломинку.

– Да, заходи, конечно. —Ира открыла дверь, пропуская вперёд себя девушку, которую хотела видеть своей подругой.

– Мама вернётся поздно, у неё на работе какая-то проверка, – протараторила Ира, разливая по чашкам чай. – Поэтому, до вечера мы можем делать тут всё, что хотим. Или тебе куда-нибудь нужно?

– Никуда мне не нужно, с завтрашнего дня беру больничный на месяц.

– Где работаешь? – Ира старалась не обращать внимание на резкость девушки

– На почте, впрочем, это не интересно, – сухо ответила Эльвира, начав при этом отхлёбывать из чашки дымящийся кипяток.

Она опять задумалась, и Ира, на этот раз решила всё же узнать, о чём всё время размышляет её, как ей мечталось, будущая подруга.

– О море, конечно, – пытаясь выдавить улыбку, процедила та, – ты точно решила ехать?

– Да, я всегда мечтала о какой-нибудь поездке! А ты разве передумала?

– А мама не будет против? – вопросом на вопрос ответила Эльвира.

– Я уже не маленькая, – по-взрослому сказала рыжая девушка, на что получила в ответ улыбку от гостьи. – Конечно, я предупрежу маму, но решение я приняла сама! У меня есть накопленные от стипендии деньги, я особо не трачу. Заказываем билеты? Нести ноутбук?

– Неси, неси…

Пока Ира ходила в комнату, Эльвира рассматривала скромную кухню в однокомнатной квартире. На холодильнике она заметила фото, прикреплённое сверху большим магнитом в форме осеннего листочка. Она подошла, чтобы поближе разглядеть женщину, крепко обнимавшую маленькую девочку.

– Здесь мне 6 лет, – неожиданно вернувшись, проговорила Ира, заставив Эльвиру вздрогнуть.

– Какая у тебя молодая мама…

– Она просто так выглядит. На самом деле на фото ей уже 45, она родила меня в 39

– А папа?

– Не было его никогда, – обиженно проговорила Ира и стала грызть сахарное печенье.

– А у меня никого не было, я в детдоме выросла, вот так одна всю жизнь…

– А друзья?

– Какие друзья?.. Нет никаких друзей. Рано или поздно друзья становятся врагами.

– Я так не считаю, – с досадой сказала Ира, подумав о намечающейся между девушками дружбой. – Вот мы с тобой сможем стать подругами? – после некоторого молчания аккуратно спросила она.