Марьяна Куприянова - Падает снег

– Давно знакомы? Но почему вы не сказали мне?!

– Вика, спокойно. Думаю, он сам этого не хотел, а я в свою очередь не хотела его подставлять, полагая, что у вас все серьезно. Но все по порядку. Теперь я тебе все расскажу.

И я действительно поведала ей все, что связывало меня с Птицей, вплоть до настоящего момента.

– Но, поверь мне, – в сердцах заканчивала я свой рассказ, – я была уверена, что он больше знать меня не хочет, а с тобой встречается, потому что, ну… вылез из депрессии и захотел отношений. Может, ты помогла ему оклематься. Я так считала. И уж точно я не ожидала того, что он сегодня вытворил.

Вика глубоко и спокойно вздохнула. Сказала:

– Я рада, что пришла к тебе поговорить. Правда. Я очень рада, что так многое выяснилось в этом разговоре. Я еще больше убедилась в твоей непричастности. А еще в том, что он меня использовал, чтобы встретиться с тобой.

Я скривилась. Мне было неприятно от этой версии.

– Ой, не выдумывай. На фиг бы я ему сдалась? Смотри, если бы его целью была я, он бы просто возобновил со мной прежнее общение – он знает, что я была бы не против. Я же постоянно все ему прощала. К тому же, до прошлой недели, пока он был у нас, он даже не взглянул на меня и не заговорил, причем не только в твоем присутствии. Он приходил именно к тебе.

– Тогда как объяснить то, чтобы было сегодня?!

– Этого я не знаю, – осеклась я. – Но я тебе ни в чем не вру. Я не знаю, что на него нашло: для меня все это было так же неожиданно, как и для тебя. Веришь?

– Д-да… – подумав, ответила Вика. – Я тебе верю.

– Правильно. Потому что он мне не нужен. Ты же помнишь того мужчину, который приезжал ко мне долгое время? Я бы никогда не променяла его ни на [Птицу], ни на кого-либо еще.

– А может быть, [Птица] просто приревновал тебя?

– К кому? – не поняла я.

– К тому мужчине. Он видел вас вместе. Мы тогда у подъезда стояли, прощались. Я не заметила злобы или какой-то перемены в нем в тот миг, когда вы, смеясь, вышли из-за угла, но это не значит, что [Птица] ничего не почувствовал. Возможно, именно в тот миг, увидев тебя с другим, он вспомнил то, что когда-то между вами было. И пережил это заново.

Я долго думала. Почему-то эта версия не казалась мне правдоподобной.

– Не знаю, – с сомнением покачала головой. – Как-то за уши притянуто. А не лучше ли спросить у него самого?

– Да я его видеть не хочу, – судорожно выдохнула Вика. – Может, лучше ты? Ведь он точно к тебе что-то чувствует, раз…

– Мне это безразлично, – мрачным голосом прервала я ее. – Мне не нужны его чувства, будь они или нет.

– Ты… ты ведь все еще любишь… ну, Его? – последнее слово было сказано ей с такой интонацией, что было без надобности уточнять, кого она имеет в виду.

Я живо вспомнила Его седины на висках, ярко-голубые глаза, родинку над вопросительно-приподнятой бровью, шепот моего имени… Все это было вчера, не иначе. И мужской парфюм, которым пахла моя кожа после каждого свидания.

– Вижу, что да, – ответила за меня Вика, утирая глаза и успокаиваясь. – Вечно мы, бабы, влюбляемся не в тех, в кого стоило бы… А потом страдаем.

– Угу, – еще мрачнее согласилась я, хотя в корне не была согласна с ее мыслью. – Да. Все так. И есть.

– И сколько уже прошло?

– Четыре, – отворачиваясь, ответила я.

– И как ты?

– А по мне что, не видно? – медленно спросила я.

Она долго смотрела на мое лицо, каждый мускул которого трепыхался, словно в агонии. Наверное, сравнивала свои ощущения с моей болью. Хотя моей боли ей не понять. Пока что.

Понимая, что сейчас скажу лишнее, я все же не смогла промолчать:

– С каждым месяцем становится только хуже. А должно быть наоборот. Внутри все гаже. Снаружи – все более привыкаю притворяться, будто все прошло. Иначе от меня все отвернутся.

– Прости, что задеваю тебя за живое. Просто… вы были такая странная пара. Со стороны как отец и дочь.

«Заткнись, – чуть не вырвалось у меня, – не тебе судить! Просто помолчи».

– Вика. Иди. Решай свои проблемы и оставь меня. Надеюсь, ты убедилась, что я не собиралась отбивать у тебя парня.

– Еще как убедилась.

Вика поднялась и направилась к выходу.

– Вика, а ты любишь его?

– Теперь – уже нет, – твердо ответила она и вышла.

«Так не бывает, – усмехнулась я. – Чтобы любовь прошла вмиг – так не бывает. Либо это не любовь, либо она просто врет себе, желая возненавидеть Птицу за измену. Но не может. Ненависть – ключ к последующему хладнокровию. Точно так же и я не могу возненавидеть… Его. Не за что».

Этот любовный треугольник не мог быть случайностью: я, Птица и Вика учимся в одном вузе. А экс-влюбленные – вообще однокурсники. Это не может не забавить. Птица удивил меня своей безрассудностью, а Вика – здравомыслием. Но я испугалась сама себе, ощутив, что рада их расставанию. Рада больше даже тому, что все наконец прояснилось. Для всех, в особенности для Вики.

Теперь мне все больше становилось ясно, почему Птица продолжал столь нагло наносить нам визиты: из-за меня. А мне-то было обидно, что он приходит к Вике, особенно, когда я осталась одна. Вся ситуация безмерно тешила самолюбие. Хотя все это такие гадкие мелочи.

В дверь позвонили.

«Ну, черт возьми, – наскоро вытирая руки, подумала я. – Кого там принесло!»

Сделав газ под кастрюлей потише, я, не снимая фартука, отправилась к двери. Не люблю, когда меня отвлекают от готовки. А если это еще и рабочие снова со своими трубами – зарежу ложкой на хрен. Целый месяц не могут отопление нам сделать.

Проигнорировав глазок, я приоткрыла дверь и тут же съежилась от проникшего из подъезда холода. Передо мной стоял, виновато переминаясь с ноги на ногу, Андреев.

– Здравствуйте! – бодро произнес он, потирая покрасневшие от мороза руки и пытаясь согреть их дыханием. Андреев даже не пытался войти внутрь, хотя я видела, как ему холодно; наоборот, когда я открыла дверь пошире, узнав его и ошалев от удивления, он отступил на шаг назад, словно боялся нарушить правила приличия.

– З-здрасьте, – в полной растерянности кивнула я. – А Вы к кому?

– Я? Я к Беленко! – наигранно весело отвечал Андреев, пританцовывая. – Вас не предупредили? Я буду рецензировать ее дипломную работу, мы договорились о визите на это время. Ее что, нет дома?

– Н-нет, я дома одна… – часто моргая, я опустила глаза и снова их подняла.

Наши взгляды встретились слишком открыто. И я поняла, как ему неловко и холодно одновременно; как он колеблется, решая, что предпринять в этой глупой ситуации: уйти и звонить Вике, ругая ее за непунктуальность, или напроситься войти и подождать ее здесь. И было видно, что он подумал, будто сильно мне неприятен, будто я не рада ему и не пущу в квартиру. И мне вдруг стало так жалко его, в этом его хлипком, тонком пальто, слезшей на глаза шапке и растрепавшемся шарфе. Ведь он не виноват, что пришел к назначенному сроку. Но Вика могла бы предупредить меня.