Алексей Лужков - В шаге от бездны. Том 2

– Увы! Там творится сущий ад, – Лукан бегло пересказал увиденное снаружи. Флом, не выпуская корзину, часто кивал.

– Пойду выгляну, – командор был готов поспорить, что игрушечника просто распирает от любопытства. Ловко обойдя Флома, он, прихрамывая, вышел из лавки.

– Какой ужас, – прошептала Хильда. – Неужели Бедствие?

– Возможно, – кивнул Лукан. – Первые гостинцы от Тени.

Дед вернулся бледным, словно увидел снаружи призрака.

– Оставайтесь-ка вы пока у меня, – рассудил он дрожащим голоском, – негоже вам идти… туда.

Кровяные струи внахлест били в окно, сбегая по стеклу неровными дорожками. Фрау Хильда вздрогнула, когда ветер ударил в ставни со звериным желанием добраться до жертвы.

– Мы воспользуемся Вашим гостеприимством, – вежливо принял приглашение Лукан.

– Смотрите! – вскрикнула Хильда.

По Столярной улице к магазину игрушек приближался всадник. Вороной конь бил копытами по багровым лужам. Наездник, облаченный в черный редингот и широкополую шляпу, уставился в небо, подставив кровавым каплям лицо, наполовину закрытое высоким шнурованным воротником. Влага стекала с крылатки его плаща длинными карминовыми струями. На плечо всадника спикировал громадный ворон, огласивший улицу сиплым карканьем.

– Кто это? – едва ворочая языком спросила баронесса.

– Смерть, – ответил мастер игрушек. – Вестник теней.

Таинственный всадник громко свистнул, пришпорил коня, и тот сразу перешел в галоп. На его пути лежала несчастная горожанка, вокруг которой в панике носился муж. Круглое лицо женщины усеивали опарыши, они набивались ей в рот, уши, ноздри. Черный конь проскакал по женщине, смяв ее будто тряпичную куклу. Могучее переднее копыто расколотило череп, выбив на мостовую окровавленные кусочки мозга. Другое легко пробило грудь толстухи, словно удар пришелся не по кости, а по тонкой доске. Муж убитой бросился прочь, но его настиг ворон. Птица вцепилась когтями ему в лицо, раздирая кожу и мышцы. Сильный клюв ударил мужчину в лоб, и тот замертво рухнул в багровую грязь.

Хильда закрыла лицо ладонями, не в силах смотреть на ужасную расправу. Лукан обнял баронессу и крепко прижал к себе.

– Правильно, отвернитесь.

– Как? Кто это? Зачем он это сделал?

– Жнец пришел за своей добычей, ибо грядет Бедствие, – прошамкал мастер игрушек. – И не укрыться от его взора ни молодому, ни старому. Среди кровавых бурь скачет он на вороном коне, истребляя род человеческий без жалости, и горе тому, кто попадется ему на пути.

– Книга Бездн, глава двадцать третья, стих двенадцатый, – вспомнил Флом.

– Оставайтесь ночевать, – сказал старик. – Лучше сегодня не выходить на улицу, коли Вестник теней объявился. Место тут немного, но как-нибудь разместимся. Меня, кстати, зовут мастер Розенфельд.

– Мы Вам обязаны, – за всех поблагодарил Лукан.

Дождь шел весь вечер, и конца ему не было видно. Красные сугробы в темноте превратились в оплывшие черные холмы. Лукан прошептал тихую молитву Анейрину, за смирение стихии. Всадник более не появлялся, чему Меллендорф был откровенно рад. За свою жизнь он навидался всяких врагов: чернокнижники, ведьмы, ересиархи, алые колпаки, но подобное видел впервые. От господина в черном исходила столь мощная аура зла, что хотелось выть и лезть на стену от страха, в чем нехотя сознался себе командор.

Мастер Розенфельд старичок умный, пусть и перешагнувший за восьмой десяток, отчего-то вбил себе в голову, что Лукан и Хильда состоят в несколько интимных отношениях и, не смотря на возражения, постелил им в своей комнате. Флома он положил возле окна, выделив ему старый матрас. Сам мастер улегся за прилавком, расстелив несколько одеял и положив под голову мешок с тряпьем для кукол. Адъютант неодобрительно посмотрел вслед Лукану, затворившему дверь в комнату мастера. Больше всего Флом боялся, что любимый командор падет жертвой красоты очаровательной блондинки и наделает глупостей. Устраиваясь на матрасе, он прислушивался к происходящему в комнате, но ответом была тишина.

Фрау Хильда разделась и легла в кровать Розенфельда. Пока она снимала платье, а потом устраивалась под затхлым одеялом, Лукан деликатно отвернулся к книжным полкам. Мастер оказался тем еще книгочеем. Опасной литературы в его коллекции не было – в основном богословские трактаты и исторические хроники. Алоиз Кальберг «Основы мироздания», святой Адалрик Ротвальдский «Трактат о смирении духа», святой Клеменс Добродетельный «О смирении плоти», «История королевства Бродмарк» Ромуальда Галандского, «Великие дома Рейнланда» Горжена, и это только малая часть прочитанных на корешках названий. Отличался мастер Розенфельд не только интересом к книгам, но и неприхотливостью. В его комнате, за исключением книжного шкафа и кровати, стоял письменный стол с канцелярскими принадлежностями, табурет с тазом для умывания и ночной горшок.

– Можете повернуться, командор, – прошептала Хильда.

Лукан снял верхнюю одежду и кольчугу, оставшись в кальсонах и белой рубахе. Взяв с кровати затертую подушку, он бросил ее на пол.

– Укроюсь кафтаном, – зачем-то сказал он Хильде.

– Вас не устраивает ложе?

– Извините, баронесса, но спать рядом с женщиной – это вопиющее нарушение Кодекса.

– Как Вам будет угодно.

Лукан задул свечи и лег на жесткий пол. Кровавые капли размеренно барабанили по маленькому оконцу. Обычно шум дождя благотворно действует на сон, но зная, какой это дождь, командор не мог сомкнуть глаз. Из головы не выходил черный всадник – Меллендорф представил, как тот медленно едет по темным улицам города, выискивая добычу. Полы редингота трепещут на ветру, хрипит черный жеребец, цокая по мостовой стальными копытами. Лукан не видел лица наездника, но почему-то был уверен, что лик этот страшен.

– Я боюсь, – призналась в тишине фрау Хильда.

– Чего?

– Всадника.

Лукан повернулся на другой бок. Снова они думали с баронессой об одном и том же.

– Думаю, ему нет нужды врываться в дома честных горожан, – попытался успокоить напуганную женщину Меллендорф.

– Почему Вы так решили?

– Слишком мелко для Вестника теней, разве нет?

Утешение получилось слабеньким, но другого Лукан не смог отыскать.

– Командор? – фрау Хильда пододвинулась к краю. – Вы правда думаете, что грядет Бедствие?

– Похоже.

– Что же нам делать?

– Уповать на защиту Вознесенных. И Ордена.

Хильда усмехнулась:

– Вы предлагаете мне надеяться на банду фанатиков и истязателей?

Меллендорф приподнялся:

– За что Вы нас так ненавидите? Я не говорю о моих поступках, здесь ответ очевиден. Я вообще про Орден.

Баронесса подложила под голову сложенные ладони:

– А за что Вас любить? Сколько я живу на свете, так ни разу и не слышала о вас доброго слова. Только костры, вечная битва с ересью, надуманными колдунами и бедными «искаженными». Раздает ли Орден милостыню, помогает беднякам, детям, крестьянам? Нет, ничего подобного. Ваша организация напоминает мне стервятников, жрущих мертвечину на лобном месте.