Юлия Тимур - Под сенью платана. Если любовь покинула

Мать не уходила. Она немного постояла рядом с дочерью, а потом аккуратно села к ней на кровать.

– Элиф, у меня много дел. Я не могу провести целый день, сидя с тобой в этой комнате. Скоро вернутся с работы отец и Зейнеп, да и Юсуф вот-вот придёт с прогулки. Пока никого нет дома, умоляю, скажи, из-за чего ты так расстроилась сегодня? Я чувствую, что тебе плохо, поделись со мною, милая, своими тревогами, и тебе станет легче. Не пытайся что-то скрыть от меня, твоей матери, которая любит тебя всем сердцем и не хочет видеть твоих страданий.

Элиф только вздохнула, смотря прямо перед собой.

И тут мать вспомнила, как несколько дней назад Элиф говорила ей о своей влюблённости в юношу из магазина, где они заказывали вазу. Элиф была готова даже выйти за него замуж, последним своим признанием сильно удивив её. В тот момент дочь была крайне возбуждена, и Небахат предложила поговорить с ней об этом в другой раз. Но домашние дела так закрутили её, что о своём обещании она совершенно забыла. Да и сама Элиф, казалось, не собиралась возвращаться к этой теме – в последнее время она проводила много времени со своей подругой. И кажется, была вполне довольна жизнью!

Возможно, её плохое настроение связано с тем, что они так и не вернулись к тому разговору, и Элиф молчит, обижаясь на мать.

«Попробую спросить её об этом», – решила Небахат.

– Элиф, дорогая, ты не хочешь разговаривать со мной, потому что обижена на меня из-за того парня. Кажется, его зовут Мехмет? Ведь мы так и не поговорили о нём, как условились.

На этой фразе Элиф подскочила, будто её укусила змея.

– А что толку, если и «из-за того парня», как ты его называешь, мама! Ты же мне всё успела сказать ещё в тот раз! Ты уверена, что если любишь, нельзя сразу обручиться – нужно обязательно долго ждать. По твоему мнению, выходить замуж нужно не потому, что любишь, а совсем по другой причине. Главное, чтобы все вокруг одобрили твой выбор, а ещё лучше, если отец сделает этот выбор за тебя. Тогда уж точно – сомневаться ни в чем не придётся. А если сердце любит, что с этим делать, ты мне забыла сказать! И кем должны правильно решаться вопросы любви? Мной? Тобой? Мехметом? О, нет, конечно! У нас один человек всё за всех решает и это – твой муж и наш отец!

– Успокойся, Элиф! С чего ты взяла, что и Мехмет в тебя влюблён? Он тебе сам признался в этом? Или ты решила, что для замужества достаточно того, что ты его любишь? Дорогая, нельзя во всём следовать только своим желаниям. Именно поэтому нужно уметь договариваться и ждать. И как ты могла допустить такую мысль, что твой отец не должен вмешиваться в судьбы своих детей?! Конечно, только отец и может решать серьёзные вопросы, связанные с будущим его детей. Ни он ли вырастил вас, заботясь о том, что бы вы были досыта накормлены, красиво одеты и ни в чём не нуждались? Ни он ли работает с утра до ночи, чтобы мы все могли спокойно спать и не думать о хлебе насущном? И это вовсе не секрет, что и на нашей улице не все девочки посещают школу, а многие мальчишки подрабатывают после занятий, чтобы помочь семье!

– Да лучше работать и самому всё решать! – закричала Элиф, и так долго сдерживаемые ею слезы хлынули, внезапно прорвав стену отрешённости и кажущегося равнодушия.

– А ты думаешь, что тот, кто работает, сам всё решает? Ах, Элиф, ты так молода, что не знаешь жизни. Дело не столько в работе, сколько в опыте и знаниях, которые порождают ответственность.

– Конечно, где мне взять этот опыт? Я ведь практически целый день провожу в стенах дома, и даже если выхожу на прогулку, то должна обязательно найти серьёзную причину о которой ты должна знать. Вообще, все должны знать, где я. Даже маленький Юсуф, который шпионит за мной и докладывает о каждом моём шаге отцу.

– Элиф, не преувеличивай, дорогая! Я понимаю, что ты рассержена и расстроена сейчас, поэтому говоришь так сумбурно. Безопасность нужна самим девочкам в первую очередь! А эту безопасность могут обеспечить только мужчины – твои близкие родственники! Ты и сама об этом знаешь, но сейчас готова отрицать всё разумное.

Мать посмотрела на свою плачущую дочь – как давно Элиф так не рыдала. Сердце у неё сжалось.

«Похоже, что она на самом деле серьёзно увлеклась этим юношей. Хотя первое чувство в её возрасте, всегда кажется самым сильным, безусловно, единственным. И в этом и заключается вся трагедия – безнадёжность такой влюблённости. Эх, Элиф!»

– Он уже уехал? – участливо спросила мать, сменив свой прежний, уверенный тон.

– Завтра, мама, он уедет завтра. А для меня он уехал уже сегодня. Я не смогу его увидеть завтра – значит, он уже в пути! – безутешно рыдала Элиф и, мать, обняв дочь, крепко прижала её к себе, словно хотела забрать её боль, разделив с ней тяготы её переживаний.

– Послушай, дочка, очень непросто любить того, кто далеко. И только время покажет, сможешь ли ты сохранить своё чувство. Только время, которое часто работает на нашу пользу, хотя и удаляет желаемое от нас. Как такое может быть, спросишь ты. Тебе пока это не понятно. Но попробую объяснить. Желаемое нами со временем начинает обретать конкретные формы, проступает всё отчётливее в туманном далёком… – мать гладила дочь по голове, пытаясь утешить, а думала о своём:

«Элиф, Элиф, как бы я хотела видеть тебя счастливой. И тебя, и мою старшую дочь, Зейнеп. Но, увы, не всегда наша воля только наша. Ах, дорогая, далеко не всегда. Я могу оберегать вас, моих деток, пока вы в моём доме. А когда вы его покинете, устроив каждая свою судьбу, я постараюсь всегда помогать вам, пока буду жива. Ах, на всё воля Аллаха!»

***

Элиф суетилась на кухне, когда зазвонил её телефон.

«Мехмет!» – решила она. Наверное, это он звонит из больницы.

Не посмотрев на появившийся на экране номер, да и не увидела бы она его всё равно, Элиф спешно приняла звонок.

– Мехмет, как дела? – тревожно спросила она у равнодушного экрана.

– Это я, Сaфия, дочь Фатиме и вашего мужа, – чужим, но тоже очень взволнованным голосом ответил экран телефона.

– Сaфия… – удивлённо протянула Элиф.

– Как мама? Я не могла до неё дозвониться, а отец тоже не отвечает, не берёт трубку.

– Сaфия, они в больнице…

– Что с мамой?! – женский голос в телефоне отдалился, видимо, разговор перевели в режим громкой связи.

– Сaфия, Фатиме стало хуже, и мы вызвали скорую. Я жду, когда Мехмет вернется из больницы. Он туда уехал вместе с твоей матерью.

– Хуже?! Ей и так было плохо! Это была очень неудачная идея поселить маму к вам! Она рассказывала мне, как ты плохо к ней относилась, как кормила тем, что ей нельзя есть, как устраивала сквозняки, чтобы она заболела ещё больше! Добилась своего!

Сaфия кричала в телефон, и микрофон, не выдерживая её высоких, визгливых нот, дребезжал, мешая разбирать Элиф то, что та ей говорила. Но общий смысл сказанного она поняла. Как не понять, когда гнев в голосе Сафии, её интонации с упрёком звучали гораздо выразительнее слов. Элиф сочувствовала Сафии, могла объяснить и её чрезмерную возбудимость: больная мать так далеко от неё. Но она не чувствовала своей вины в том, что сегодня произошло с Фатиме.