Евгений Пышкин - Живи легко

– Когда я с дамой, я здоров. Но как, послушай, может алкоголь находиться в стакане, если его там нет.

– Ну, он есть, и его нет. Это ж элементарно. Тут понимать нечего.

Эйнштейн внимательно слушал их, иногда бросая взгляд на посетителей косплея.

– Хорошо, – сдался Ницше. – Хорошо. Ты уговорил меня. В таком случае, не мог бы ты открыть бар и я хотя бы посмотрю на виски. Пить не буду. Только посмотреть.

– А зачем? Если я открою бар, но не дам тебе виски, то какой смысл его открывать? Открытый бар это то же самое, что и закрытый бар.

– Но если долго смотреться в алкоголь, то алкоголь начинает смотреться в тебя.

– Я приношу свои извинения, – вдруг заговорил Эйнштейн, – но с вами легко умереть со скуки. Я не выказываю это жестом, ибо будет невежливо. Зевать на публике вообще-то дурной тон. Кроме того, если я зевну сильно, а я зевну сильно, то опасаюсь, что разница давлений окружающей среды и моего зевка приведет к схлопыванию пространства и превращению в черную дыру нашего кафе. Поэтому, пока вы выясняйте отношения, схожу в уборную.

Эйнштейн не шутил. Он ушел. Остановившись перед входом в туалет, Альберт осмотрелся – никого. Он зашагал к дальней кабинке, но из соседней кабинки вышел Антонов и, заметив Эйнштейна, невольно улыбнулся.

– Простите, – заговорил псевдо ученый, – вы не Виктор Комов?

– Что вы, нет. Комов не любит посещать шумных мероприятий. Да и вообще не любит всякую движуху. Он мизантроп.

– Жаль. А я хотел взять автограф. Хотя… – Эйнштейн засунул руку под пиджак. – Все относительно. Автограф можете дать и вы. Как бы от имени Виктора Комова.

В следующее мгновение Эйнштейн резко выбросил руку, сверкнул металл оружия, прозвучал приглушенный выстрел. Антонов согнулся пополам – пуля попала в живот. Следующая пуля пробила череп.

Они выбежали на улицу. Холодный воздух, смешанный с крупными хлопьями снега обдал лица. Несильный, но неприятный ветер трепал складками одежды. Кирилл и Глеб сели в автомобиль. Глеб запустил двигатель.

– Погоди. Дай отдышаться, – попросил Кирилл.

– Даю минуту. Мы и так опаздываем.

– Так все же? Что ты хотел сказать?

– Будут еще убийства и именно на празднике мертвеца.

– Ну, тогда жми. По дороге расскажешь.

Машина сорвалась с места.

– Мы тут с тобой сидели и расслабились, рассуждали, но твоя случайная мысль… – Глеб резко крутанул руль, автомобиль занесло, где-то прозвучал разгневанно сигнал клаксона. – Ты прав. Они просто делят власть. Тут дело зашло так далеко, что самого Сергея Антонова могут грохнуть, ну, или он их. Если не дурак. Но зачем такие сложности? – нервным голосом закончил следователь.

– Ты о чем?

– Секта эта. Если он хотел устроить местный наркокартель, то к чему такие сложности? Бредовое эзотерическое прикрытие, долбанутая философия, чокнутое мировоззрение. У меня только один ответ: Сергей Антонов – псих.

Кирилл только кивнул в ответ, продолжая вглядываться в пространство, испещрённое белыми хлопьями. Непогода только усиливалась. Казалось, их автомобиль не едет, а летит в свободном падении в пустоту, пронизанную белым кружащим безмолвием – звуки потухли и не проникали в машину. Они двигались точно сквозь мутную воду. Автомобиль летел, хотя Глебу показалось, что он двигался медленно, словно еще одна снежинка, попавшая во власть стихии.

Приехали на место.

Замелькали люди. Зазвучали обрывки диалогов. Эхо тревожных голосов.

– Как там?!

– Вызвали пожарных.

– Мы звонили тебе.

– Хорошо, что приехал.

– Ты как чуял.

– В чем дело?

– Соседи пожаловались на запах.

– Пожарные?

– Здесь.

– Хорошо, пошли.

– Глеб, может…

– Быстрее!

Квартира оказалась пропитанной сладковатым запахом, то ли действительно что-то подожгли, то ли курили травами. Не ясно. Гнетущая тишина сдавила сознание. «Опоздали», – вспыхнула мысль. Вот тусклый желтый свет в прихожей. Стеклянные двери в зал закрыты. Оттуда тоже лился желтый свет. Глеб взялся за ручку.

– Глеб Евгеньевич, это вы зря. Отойдите.

Следователь пропустил сотрудника вперед. Держа оружие на изготовке, тот медленно приоткрыл дверь и произнес: «Вот черт». На полу комнаты лежали тела.

Полицейские прошли внутрь.

– Они живы? – спросил Глеб.

Полицейский наклонился и пощупал пульс.

– Этот мертв, – сказал он и, проверяя других: – Этот тоже. И этот.

– Идиоты, – разозлился следователь, перешагивая через трупы.

Ему краем глаза показалось, что кто-то шевельнулся. Присмотрелся. Точно. Это был подросток. Глеб перевернул его за плечо. Молодой человек глухо закашлялся и срыгнул густую бледно-зеленую пену. На паркет изо рта вывалилась матрешка.

– Идиоты, – повторил Глеб, оставив подростка в покое. – Где Антонов?

– В других комнатах никого. На кухне свечи, – произнес появившийся Кирилл. – А что здесь Будда делает? Как они его сюда затащили?

– Какой к черту Будда?! – удивился Глеб. – Это вообще не в их стиле!

Но под окном действительно находилось изваяние, похожее на огромного черного паука: человек, сидящий в медитативной позе. Следователь подошел ближе. Будда оказался самодельным, вылепленным из глины. Даже при тусклом свете на глине заметны отпечатки пальцев и ладоней. Глеб, желая убедиться, коснулся следов. Глина была еще достаточно влажной и мягкой. Слеплен Будда недавно.

– Вот как они сумели, а? – недоумевая, спросил Кирилл.

– Сами сделали.

– Понятно, что сами, но как сумели-то в натуральную величину, даже пропорцию соблюли. Скульпторы, блин.

– А можно больше света? – спросил Глеб.

Принесли два больших фонаря на аккумуляторах. Следователь поставил их так, чтобы они осветили скульптуру Будды. Глеб все-таки заметил изъян: на месте рта находилась выпуклость. Он потрогал ее. Мелькнула несмелая догадка. Глеб погрузил указательный палец в глиняный холмик, затем большой палец и потянул на себя. Между пальцами оказалась маленькая матрешка. Глеб перевел взгляд на Будду, словно спрашивая: «Это точно твое?»

– Не может быть, – испуганно произнес следователь, догадавшись, что здесь произошло, и стал сдирать глину с головы скульптуры.

– Ты че творишь! Это же вещдок!

– Помогай!

Глина отошла легко. Под ней оказались бинты, смазанные чем-то липким и противно пахнущим. Подцепив заправленный конец бинта, Глеб начал разматывать голову мумии, но остановился, когда лицо было открыто.

– Ничего себе праздник мертвеца, – выдохнул Кирилл. – Это же Антонов.

– Это не Антонов.

– Но я же не слепой? Антонов.

Глеб схватил фонарь и поднес к уху трупа.

– Это не Антонов. Рисунок ушной раковины не тот. Я изучил физиогномику.

– Твою мать!