Александр Нейман - Вельзевул за кулисами

В одной руке я держал свою сумку, в другой сумку Булки и медленно оглядывая, перрон негромко матерился. Булки нигде не было видно. Ко мне подбежал Ден.

– Слушай, где он ходит!?

Я пожал плечами, все еще оглядываясь по сторонам.

– Он, что, псих? Нас ждать никто не будет, – он швырнул руку в сторону начальницы поезда.

Начальница поезда разговаривала с проводницей. Ребята уже были внутри.

– Посчитает всех кто вошел в вагон, и отправит, она же тоже там с человеком договаривается….

– Он наверно за водкой побежал, – сказал я.

– Вот и будет ее пить тут, на вокзале. Еще пара минут до отправки, не придет…

– Позвони ему! – перебил я его.

Ден вздохнул.

– Иди, устраивайся, клади вещи, я позвоню ему пока.

Проводница уже стояла на ступеньках, начальница поезда удалялась к локомотиву в районе семнадцатого вагона. Я подхватил обе сумки и направился внутрь, проходя мимо одного из окон вагона, я увидал сосредоточенное лицо Егора. Затем проводница крикнула над моей головой, когда я подошел к ступеням:

– Вы едите?!

– Сейчас! – Ответил Ден и, приложив телефон к уху, побрел в нашу сторону.

Он остановился напротив нас, но не поднимался. Я стоял на нижней ступеньке, а проводница выглядывала из тамбура на улицу. В других вагонах двери уже были закрыты. Поезд зашипел, затем раздался гудок.

– Поднимаемся! – выкрикнула проводница.

– Вот козел! – выругался Ден.

– Пошел он к черту! – я, не менее чем Ден, был зол и раздражен. – Что, совсем мозгов у него нет!

Поезд дернуло, и он качнулся. Я начал подниматься. Ден положил трубку и последовал за мной. В этот момент мы услышали:

– Стойте! Пацаны, стойте!

С трудом поднимаясь по ступеням, из подземного перехода выбегал Булка. В одной руке у него был черный пакет, и нам, даже с такого расстояния и сквозь грохот трогающегося состава было слышно, как в нем что-то опасно позвякивало. В другой он держал открытую бутылку пива. Дубленка его была расстегнута, волосы растрепаны, он по-дурацки хихикал, задыхаясь, бежал за поездом, который уже медленно начал катиться и, при этом, отхлебывал пиво из бутылки. Ден протянул руки и забрал у него пакет, потом подал руку Булке. Мы вдвоем затащили его в тамбур, и нам, внезапно, стало тесно. Проводница начала кричать, что с пивом в поезд нельзя, поэтому мы все сделали по несколько глотков захлебываясь от смеха и наплевательски вышвырнули бутылку в набирающую скорость морозную тьму.

Проводница – женщина лет тридцати пяти – тридцати восьми, совершенно некрасивая, с лицом, покрытым темно-коричневой конопатостью, повела нас в вагон.

Вагон был плацкартного типа, люди сидели на нижних полках по пять – шесть человек в зависимости от комплекции. На верхних полках лежали по двое и на багажных полках расположенных под самым потолком тоже лежали люди, в основном женщины, видимо потому, что они легче. Стояла вонь, собравшаяся в букет из самых разных запахов: перегар, ноги, пот, различная пища и лекарства. Наверно так выглядели вагоны в военное время. Всюду были очень пьяные люди, некоторые из них просто сидели, некоторые продолжали пить, некоторые танцевали в тамбуре, в конце вагона и ходили туда-сюда, хлопая дверьми и добавляя к прочим запахам запах грязного туалета. Стоял галдеж, как на рынке, кто-то постоянно пьяным голосом выкрикивал чьи-то имена и нецензурно бранился в адрес их владельцев. В середине всего этого безумного вагона на нижней полке в компании пьяного курсанта военного училища и двух полуголых мужиков сидел Артем и все так же, как на перроне, широко улыбался, и только глаза его выражали изумление. На руках он держал свои вещи и почти весь реквизит, рядом, ближе к окну, лежали вещи Егора, Руслана и Славика. На верхней полке кто-то храпел. Над ним, на багажной полке, разместилась пожилая женщина. Она лежала головой к проходу, и седые пряди длинных волос свисали с края над ногами храпящего. Егора, Руслана, Славика и знаменитого квнщика не было. Создавалось впечатление, что нас обманом заманили в Ад.

– И эта женщина, на входе еще пошутила, что с пивом в поезд нельзя. – сказал Булка, и на его лице образовалось то же выражение, что и у Артема.

Артем подвинулся, и мы втроем присели. Половина зада Булки повисла над затоптанным проходом. Проходящие цепочкой по вагону пьяные пассажиры по очереди толкнули его в плечо, при этом проворчав что-то недовольное в его адрес. Если бы Булка не был так растерян, в связи со всей сложившейся ситуацией, то тут завязалась бы драка, но он, лишь, после некоторого недоумения, пересел на противоположную полку. Места на ней хватило ровно на столько, чтобы его зад не свисал в проход. После того как он ушел я сразу почувствовал ледяной сквозняк из-за нескольких открытых окон и постоянно открываемой двери в туалет.

– Где остальные? – негромко спросил я Артема.

– Пошли по вагонам искать свободные купе. – ответил он, не отводя глаз от заваленного всяким мусором купейного стола.

Кроме окурков сигарет, которые, судя по всему, курили прямо здесь, а так же требухи от сушеной рыбы, скомканных целлофановых пакетов и огромных хлебных крошек, на столе стояла недопитая двухлитровая бутылка водки и пластиковые стаканы.

– Сказали, как найдут, позвонят.

Ладно мы, но известный квнщик, уж конечно, в таком бардаке не поедет. Время над нами издевалось – оно отказывалось идти, телефон молчал, мы сидели как статуи, не шевелились и не разговаривали. Половина нашей команды находилась в эпицентре картин Босха. В соседнем купе ребята с Кавказа пели и громко барабанили по столу и любым попавшим под руку поверхностям. На боковой полке, рядом снами, сидел мужчина с внешностью монгольского пастуха. Он находился в полудреме, постоянно что-то бубнил будто бы в наш адрес и временами опускал голову на грудь, пуская слюни в нагрудный карман, съехавшей набекрень байковой рубашки. Затем он снова просыпался и посылал угрозы в наш адрес на непонятном языке.

– Артем, позвони Егору, спроси долго еще, – попросил я.

Артем полез в карман за телефоном, в этот момент подошел проводник, который, видимо, сменил ту конопатую женщину. Он наступил на край полки, прямо возле моего бедра, чтобы подняться повыше и начал трясти, спящую в «багажном отделении» пассажирку.

– Женщина, проснитесь! Проснитесь! – сказал он. – Слышите!? Вставайте! Подъем! – крикнул он.

– Подъем! Подъем! – эхом отозвались пьяные пассажиры и начали стучать в стену

Женщина проснулась.

– Опускайтесь, – сказал проводник, – теперь здесь будет спать вот эта женщина. Ее очередь.

У него за спиной стояла другая женщина примерно такого же вида, как и та, что спускалась сверху. В тот момент я подумал, что все пассажиры этого вагона выглядят одинаково.