Александр Нейман - Вельзевул за кулисами

С тех пор, как умер мой отец, прошло семь лет. Мы с сестрой жили вместе и сблизились с ней почти так же, как тогда, когда я только родился, и она постоянно держала меня на руках и нянчилась со мной целыми днями. Ругались мы с ней редко, можно сказать никогда. Если мы оба чувствовали, что спор начинал перерастать в ссору, то просто доходили до точки и замолкали, как всегда, почти одновременно. Мы с ней были очень похожи. Разница в возрасте не давала нам возможности говорить по душам, но те времена прошли, Мне было двадцать четыре, а она на десять лет меня старше и мы давно уже общались на равных. Она работала на железной дороге в диспетчерской. Я работал в музыкальном магазине у Дена и учился в педагогическом институте заочно. Она занималась чтением книг, просмотром телевизора, приготовлением пищи и все так же, как и семь лет назад, хотела выйти замуж. Я повидал много ее парней, но, по моему мнению, никого стоящего среди них не было. Она тоже так считала, поэтому легко расставалась с ними. И никаких опрометчивых поступков – у нее было достаточно наглядных примеров среди подруг, неудачно вышедших замуж.

КВН возник в моей жизни в самый подходящий момент, в одиннадцатом классе, как раз тогда в нашем доме были «заморозки». Это была неважная школьная команда, состоящая из бездарей, ищущих любой подходящий способ, чтобы прогулять школу. Собственно говоря, я и сам там оказался из-за своей нелюбви к учебе. На первых парах нами занималась завуч по воспитательной работе, та самая Груша, которая конечно в юморе ничего не понимала, но писала нам сценарии, состоявшие отчасти из бородатых анекдотов, а отчасти из шуток ее собственного сочинения. Шутки эти заслуживали отдельного внимания. Она приносила нам свои сценарии и, с упоением, читала эту ахинею, показывая все в лицах и не забывая вставлять удивительные по своей тупости ремарки. На первых двух – трех репетициях мне было совершенно безразлично, что она там выдумывала, и что вообще происходило вокруг, так как я был согласен на что угодно, лишь бы не сидеть на этих снотворных занятиях. Но потом, до меня стало доходить, что нам предстоит показывать весь этот бред перед людьми, среди которых будут учащиеся нашего лицея и других учебных заведений. Я совершенно не хотел участвовать в подобном и решил поднять бунт. Благо не я один понимал, что Груша свихнулась, было еще несколько ребят. Мы заявили, что напишем сценарий сами, как подобает настоящим квнщикам, на что Груша обиженно ответила: «я посмотрю, что у вас получится. Между прочим, это не так-то просто, этому нужно учиться».

Мы написали сценарий, а точнее я. По нынешним меркам смешного в нем было мало, но написан он был целиком при помощи фантазии, без использования анекдотов из местных газет. Именно это сделало наше первое выступление достаточно успешным. До конца года Груша сохраняла такой вид, будто я посягнул на нечто святое, что ни при каких условиях трогать нельзя! Святое не может быть не совершенным, оно потому и свято, что совершенно, а я позволил себе усомниться в этой святости. Как бы там ни было, но в скором времени я распрощался со школьной жизнью. Денег на институт не было, и я поступил в техникум. А наша команда КВН сохранилась и, после нескольких смен состава и поисков своего стиля, мы стали сборной города. Собственно, даже став сборной города, мы продолжали менять состав и экспериментировать с юмором. При всем том, что мы позволяли себе показывать со сцены, у нас были зрители, и мы сохраняли статус одной из лучших команд города. Мы хватались за любые фестивали, любые корпоративы, любую возможность выступить, а так как никто из нас не работал, все это давало нам возможность заработать немного денег. Все мы изначально были друзьями, объединенными одним общим увлечением.

Ден подрабатывал в местном Дворце культуры, в котором базировался наш клуб. Он предоставлял аппаратуру и оказывал услуги по монтажу осветительных приборов. Как-то, стоя на сцене, раскручивая провода и забавно кривляясь под какую-то песню, он был замечен ребятами из команды одного вуза. Они сделали ему предложение и, после недолгих раздумий, он согласился играть вместе с ними. Команда их вуза называлась «Дети некого Кузи». Я же в то время только начинал в школьной команде, в которой кроме меня играли Егор и Булка. С ними обоими я учился в параллельных классах. С Егором я был знаком по школьной курилке, той, что была под лестницей, а с Булкой я вырос в одном дворе.

Закончив одиннадцатый класс мы, естественно выбрались из школьной лиги. Поступили в техникум, опять-таки все втроем и продолжили играть за команду этого самого техникума. Мы маялись дурью: придумывали всякий абсурдный фарш и, не стесняясь, показывали его со сцены, по большей части, чтобы позлить наше руководство, ну еще и потому, что на самом деле не так уж мы любили тот слащавый, причесанный КВН, который шел по телевизору. Нам казалось, что есть огромное количество тем, на которые можно шутить, а многие команды этим не пользуются (чуть позже мы узнали, что это называется редактура). Все эти глупые песенки, сопровождаемые синхронными танцами, все эти заводные мальчики с челками и звонкими голосами, весь этот рахат-лукум был чертовски эффективным раздражителем. Были и те команды, которые просто приводили нас в восторг, своей непохожестью, оригинальностью, свежими мыслями, не выходящими за рамки того, что дозволено в высшей лиге и таким же абсурдом, который роился в наших головах. А всех, кто отдавал декоративностью, мы воспринимали как цемент между кирпичами, но почему-то очень толстыми слоями. Столько не нужно. Сами же кирпичи были теми на кого мы хотели ровняться, ни в коем случае не подражать, нет, а научиться хватать зрителя за все причинные места во время своего выступления, и держать от начала до конца. Мы хотели понять, как найти именно ту артерию, по которой проникнет в мозг публики наша свежая кровь, обогащенная всем тем, что просто уже не может держаться в молодых переполненных умах. Это было мучительно, с одной стороны, потому что большая часть того зрителя, что ходил на наши игры, не понимала о чем идет речь. Люди не понимали, о чем мы шутим, они просто были там, потому, что в их кругах это было модно, а нас считали одной из самых лучших команд в городской лиге, но с другой стороны, черт возьми, на наших выступлениях были аншлаги. Мы всегда собирали полный зал. Чего нам еще было нужно? После того как все заканчивалось в наши гримерки лезли толпы, чтобы просто сказать что сегодня было круто, а мы делали усталый вид, словно рок звезды после концерта и, лениво махнув рукой отвечали что-то невнятное.

Несколько команд кучковались в одной, как правило, самой большой гримерке и пьянствовали до-упаду. Иногда приходилось налить двухсотграммовый стакан водки сторожу и дать еще кусок выигранного торта на закуску. Как правило, этот прием срабатывал, и нам никто не мешал и дальше чувствовать себя рок звездами.