Михаил Каншин - Кусочки мозаики. Почти документальные истории

Концерт предполагалось сделать из двух частей. Первая часть – ностальгическая. Студенческие песни из традиционной части концертов «Физтех-песни». Вспомнить молодость, так сказать. Ну а тем, кто этого никогда не слышал, предполагается, будет интересно познакомиться со студенческим фольклором московского физтеха. Было только одно «но» – мы совершенно не готовили эту часть, надеясь на то, что прежние навыки вывезут – ведь «Физтех-песню» мы пели довольно часто в прошлом.

Однако начать решили с «Тополей». Помните эту песню в исполнении «Ореро»? Так вот, мы тоже поем ее на пять голосов, но в своей интерпретации. Гитара – Юрик. Начинает один Секарь. Постепенно к нему добавляется по одному голосу: Юрик, потом к ним выходит Шура, следом Гоня добавляет виртуозную верхнюю партию, кульминацией – мой выход, и звучание обретает лирическую мощь и наполненность… Кажется, в этот раз у нас это получилось неплохо.

Дальше физтеховские песни пошли по накатанной дорожке. Получалось вполне прилично, с допустимым уровнем лаж и небольших накладок. Первая часть концерта достигла своих целей – мы распелись, публика слегка разогрелась.

Послушать нас пришло не так уж много народа. Наверное, человек 100—150. Семья Дрюни, небольшой круг его друзей, тех, кто нас знал и раньше. А остальные – в основном сотрудники его фирмы, которые слабо представляли, куда они идут и что будут слушать. Тем интереснее было узнать и почувствовать их впечатление о нашем концерте по его завершении. Но об этом позже.

А в перерыве публика размялась легким фуршетом здесь же, в этом же зале, слегка подняв настроение закуской и напитками (в том числе вином и тем, что покрепче). Мы же ни-ни – перед выступлениями и во время самих выступлений у нас строгий сухой закон. Если его даже немного нарушить, то, конечно, настроение поднимается, энтузиазм повышается и кажется, что поешь прекрасно – ну прямо соловьем заливаешься! Чаще всего это впечатление очень обманчиво. Со стороны послушать – увы, не то. Зато после концерта выпить под хорошую закуску, снять напряжение – милое дело!

Началось второе отделение.

Первой была песня Берковского на слова Окуджавы «Круглы у радости глаза» (другие ее названия: «Черешневый кларнет», «В городском саду»). Начинаем мы ее с вступления, имитируя голосами звучание органа в прелюдии к токкате и фуге ре-минор Баха. Почти сразу почувствовалось, что «пошло»! Пелось легко и вдохновенно.

Потом была «Тишина» – одна из самых удачных наших многоголосых песен (наши и музыка, и слова). Была «Аве Мария» – моя любимая вещь в исполнении составом «Гони-М» версии 2 (трио). Мы с Шурой стояли в сторонке. Я слушал и краем глаза наблюдал за залом. Было видно, что публика балдеет…

Я слушал «Аве Мария» и жалел, что мужики не споют «Черную птицу». В моем восприятии эти две песни почему-то всегда стоят рядом, может быть, потому что они очень похоже на меня воздействуют… «Черная птица» – слова Левитанского, музыка «Гони-М» – Юрика, Секаря, Гони. Они, глупые, не понимают, что сделали шедевр, и относятся к ней несколько пренебрежительно. И не видят, как она нравится слушателям… И поэтому нечасто поют ее на концертах…

Потом была «Сьюзен». На мой взгляд, это та песня, где наиболее хорошо проявляется звучание наших голосов. Ах, этот Гоня! Ну паршивец, ну молодец! Какие партии расписал! У меня там есть пара мест, в которых не просто голос звучит на высокой ноте, а кажется, сама душа взлетает куда-то ввысь. И ведь при этом, что удивительно, звучат не отдельные голоса – Гони, Секаря, Юрика, Шуры, мой – не отдельные партии! Происходит не просто их сложение, они сливаются в нечто новое, гармоничное единое целое, заставляющее звучать что-то внутри, трогающее какие-то глубокие внутренние струны.

…Мне всегда хотелось встать в такие мгновения на место тех людей в зале, что слушают нас. Хотелось понять, чувствуют ли они что-то похожее… Получается ли у нас донести до них эту красоту?

…Похоже, что да, получается… иногда… И в этот раз, похоже, получилось… Наши голоса звучали в зале, замершем и впитывающем это волшебное «нечто», которое называется песней…

Песня кончалась, какое-то мгновение казалось, что последний аккорд висит в воздухе сам по себе… И после некоторой паузы (о! эта пауза многого стоит! она требовалась завороженной публике, чтобы слегка прийти в себя после магии песни) зал взрывался аплодисментами и криками «браво» и «бис»!

…Непривычно, но чертовски приятно… чувствовать такое явное проявление благодарности публики…

– Ребята, спасибо огромное! Ваш концерт – глоток свежего воздуха! Спасибо!

– Ну, мужики, вы даете! Хор Турецкого отдыхает!

– Я вообще-то не хотел идти на ваш концерт. Самодеятельность вызывает у меня зубную боль. Но теперь нисколько не жалею. Спасибо!

И опять про хор Турецкого (дался он им!):

– Я обожаю хор Турецкого и не думала, что могу получить такое же – нет, большее! – удовольствие от совершенно незнакомых и таких живых ребят.

– Думал, будут занудные бардовские песни под бренчание полурасстроенной гитары: искры костра, запах тайги и прочая мутотень. Неожиданно порадовали! Спасибо, мужики!

Это и многое другое в том же смысле говорили подходившие к нам в перерыве после второго отделения нашего концерта разные и совершенно незнакомые нам люди…

…Все! Основное мы отработали. Во втором отделении спели десятка два самых наших ударных песен. Теперь можно расслабиться. Откровенно говоря, я что-то озяб… Да и горло согреть теперь можно – от довольно низкой температуры голос подсел.

Коньячок плюс неплохая закуска, разговоры, обмен впечатлениями. Градус настроения повышался, душа и публика требовала продолжения концерта. Третье, неофициальное, отделение началось как-то спонтанно и затянулось до полуночи…

День второй.

На следующий день проснулись довольно поздно. Состояние организма было лучше, чем можно было бы ожидать после вчерашнего фуршета по окончании концерта и затянувшегося его продолжения уже в гостинице. Новая хозяйка-горничная накормила нас завтраком (омлет, сосиски, чай-кофе с печеньем-кексами), и – вперед! – Дрюня нас уже ждал с обещанной экскурсией по своему хозяйству.

А хозяйство у него было немалое. В девяностые, когда наука по всей стране разве что выживала, когда умные и активные головы перебирались за бугор – туда, где они были по-настоящему востребованы, – Дрюня, не собиравшийся «линять» из страны, избрал вполне логичный путь. Деньги он стал зарабатывать на коммерции и вкладывать их в свои разработки. Так куриные окорочка, пресловутые «ножки Буша», поддержали российскую науку и технику.

Если вкратце, то в настоящее время у него в работе два основных направления – уникальная охранная система и мобильные рентгеновские аппараты (и конечно, море идей, задумок, планов в различной стадии разработки). Не буду вдаваться в технические детали и приводить тактико-технические характеристики этих сложных и уникальных изделий, разработанных от нуля в Дрюниной фирме. Мало того что они спроектированы и разработаны, так еще Дрюня поставил и наладил их производство, ну и конечно, сбыт, продажу, поставки, сопровождение. Полный цикл.