Дмитрий Кудрец - Небеса подождут

Когда пришла Джилиан мисс Милли, не объясняя причин, сообщила ей о своем уходе. Джилиан не стала противиться. Такое ей доводилось слушать слишком часто.

– Придётся опять искать новую няню, – без сожаления произнесла Джилиан. Уход одной няни и поиски другой она воспринимала как что-то обыденное. Отдать меня в детский сад ей даже не приходило в голову. Она готова была бросить работу, заниматься ребёнком сама, платить бешеные деньги непонятным особам, но о детском саде вопрос никогда не поднимался.

***

Детский сад, детский сад… Как я ходил в детский сад, не помню. А вот как водил Марусю, помню ясно и отчётливо.

Каждое утро начиналось с того, что меня будила Анюта. Она вставала раньше всех и уходила раньше всех, оставляя Марусю целиком на моё попечение. Сквозь сон я слышал её тихий голос:

– Кофе на плите… Завяжи Маруське банты. Я их положила на тумбочке. И не забудь отдать воспитательнице деньги на ремонт… Они лежат рядом с бантами…

– Угу, – я ощущал на щеке нежное прикосновение Анютиных губ, слышал, как хлопала входная дверь.

– Можно полежать ещё пять минут, – я блаженно переворачивался на другой бок.

– Папа… Папа вставай… В садик опоздаем…

Я нехотя открывал глаза. У моей постели стояла Маруся.

– Сколько времени? – я смотрел на часы, охал, вскакивал, и начиналась ежедневная битва со временем. Я забрасывал Марусю в ванную, а сам, как угорелый, носился по квартире в поисках рубашки или носков, вливая в себя сваренный Анютой кофе.

– Маруся! – я лихорадочно стучал в ванную. – Ты там не уснула? Давай скорее, копуша. Мы опаздываем…

– Сам копуша, – из ванной появлялась вымытая мордашка Маруси, пахнувшая мятной зубной пастой и моим лосьоном после бритья. – Это ты всегда опаздываешь…

– Это потому, – спешил я сделать замечание дочери, – кто-то слишком долго возится…

– Это потому, – возмущалась мне Маруся, – что кто-то любит подольше поваляться в постели…

– Возражать будешь после, а теперь давай, одевайся скорее…

Я бросал взгляд на часы, бежал в прихожую, рассовывал по карманам ключи, деньги, телефон.

– Ну? – Маруся задерживала весь процесс. – Что еще?

– Банты… Мама обещала мне, что я сегодня пойду в сад красивая…

– Некогда… – я небрежно совал банты в карман. – Воспитательницу попросишь, она завяжет…

Маруся удручённо вздыхала. Так было почти каждый раз.

Добегали до сада. У калитки я совал Марусе банты, деньги на ремонт, целовал в щёку.

– Между прочим, – отчитывала меня Маруся, – воспитателям не нравится, что ты меня всё время бросаешь у калитки, а не заводишь в группу, как все родители…

– Между прочим, – в тон дочери отвечал я, – мне тоже много чего не нравится, но я на это не обращаю внимания. Всё! До вечера. Сегодня тебя забирать будет мама…

Я махал Марусе рукой, она махала мне в ответ и не торопясь шла по асфальтированной дорожке к своей группе. Воспитатели следили из окна, о чём-то переговариваясь и указывая на меня пальцами.

И так пять дней в неделю. Я просыпал, я опаздывал, я оставлял Марусю у калитки, полностью доверяя её самостоятельности. Маруся так привыкла к такому темпу жизни, что даже в субботу не оставляла мне и Анюте шанса поспать подольше.

– Папа… Папа вставай…

– Ну что ещё? – я нехотя открывал глаза. У постели стояла одетая Маруська.

– Вставай, в садик опоздаем…

– Какой садик? Сегодня же суббота… – я засовывал голову под подушку. – Дай поспать…

– Мам… – Маруся начинала атаковать другой край постели. – Папа меня в садик не хочет вести…

– Маруся, – сквозь сон бормотала жена, – сегодня суббота. А в субботу садик не работает…

– Вам просто лень меня вести, – обиженно ворчала Маруся, выходя из спальни.

– Костя, – всё ещё сквозь сон просила Анюта, – сходи, посмотри, а то она и впрямь в садик пойдет.

– Она замок не откроет, – противился я.

– Всё равно сходи, – Анюта натягивала одеяло на голову, прячась от утренних лучей солнца, нагло пробиравшихся сквозь неплотно завешенные шторы.

Ничего не оставалось делать, как вставать, идти в детскую и в очередной раз разъяснять Марусе, что по субботам детский сад не работает. Что у воспитателей тоже должен быть выходной. Что все нормальные дети ещё спят и дают поспать своим родителям.

– Ладно, – Маруся нехотя соглашалась с моими доводами, – спите себе дальше. Хоть до завтра. А завтра мы пойдем туда, куда ты обещал…

– А что я тебе обещал? – спросонья я не понимал, на что намекает Маруся.

– Ты уже не помнишь? – возмущённо восклицала Маруся.

– Цирк? Зоопарк? – я пытался припомнить данное обещание. – Кино?

– Нет, нет и нет…

– Сдаюсь! Я забыл… Хотя нет. Я вспомнил. Я обещал тебе, что мы пойдём в парк кататься на аттракционах…

Маруся облегчённо вздохнула.

– А маму мы с собой возьмём, – я вопросительно смотрел на дочь.

– Конечно, возьмем, – давала добро Маруся. – Как же без мамы?

***

Без мамы… Джилиан хоть и являлась мне матерью, но таковой по существу не была. Я рос в окружении постоянно меняющихся нянек. Рос сам по себе. Понемногу, день за днём, месяц за месяцем, год за годом. Рос и злился. Злился на вездесущую и доставучую Джилиан, молчаливого и безвольного Фреда. Злился на судьбу, беспощадно преподнёсшую мне такой подарок. Зачем? Для чего? Почему именно я? Я постоянно изводил себя этими вопросами.

Где-то я читал, что душа после смерти ещё некоторое время витает на земле, стараясь завершить неоконченные дела. Неужели и у меня остались незавершённые дела, долги перед моими родными, знакомыми, перед самим собой. Но почему тогда я возродился в другом теле? В другой стране? Что за странная прихоть судьбы? Хотя в судьбу я не верил. Как иногда не верил своим воспоминаниям.

Но они не отпускали меня. Всплывали из памяти независимо от моих желаний, всплывали яркими огнями. Я помнил всё, до мельчайших подробностей. Запахи, звуки, ощущения. Если бы это был просто сон или больное воображение, то вряд ли бы они были настолько отчётливыми.

Я задавался вопросами, я искал на них ответы. И не найдя, обращался к Фреду и Джилиан.

Фред непонимающе смотрел на меня, отмалчивался или, в лучшем случае, отмахивался:

– Забей, старик, на эту ерунду!

Джилиан также не понимала, о чём идет речь, ссылаясь на буйную детскую фантазию. Но когда вопросы начали повторяться, насторожилась.

– Стен, ты не заболел? – трогала рукой лоб и, находя температуру нормальной, успокаивалась, а на мои вопросы отвечала сумбурно и непонятно.

– Душа? Может быть и есть? Одни говорят, что есть. Другие утверждают, что нет. Никто не может утверждать наверняка. Может ли душа переселиться в другого человека? Если душа существует, то вполне вероятно… Сны? Не знаю… Мне ничего не снится… Спроси у Фреда. Он тоже не знает. Тогда я ничем не могу тебе помочь. А кто может? Стен! Ты задаёшь слишком много вопросов. Лучше займись чем-нибудь. Поиграй, например. Порисуй. Или просто сходи на улицу. Ты слишком редко бываешь на свежем воздухе. Что тебе там делать? Ну я не знаю… Познакомься с другими детьми… Что? Они глупые? С чего ты взял? К примеру, дочь соседки миссис Арн хорошая девочка. Как её зовут? Не помню… А, вспомнила! Кажется, Милгрет. Что? Дурацкое имя? На тебя не угодишь… Что? Может ли человек прожить две жизни? Откуда ты это взял? По телевизору сказали? Знаешь, Стен, мне кажется, тебе нужно меньше нужно смотреть по телевизору ужастиков, – это был самый дельный совет, исходящий от неё, – и тогда ты не будешь донимать меня глупыми вопросами…