Светлана Гершанова - Я у мамы дурочка

Не знаю, только ли у нас такой обычай: как только люди садятся в поезд, начинают есть! Как будто они не из дома, от своего стола и холодильника!

Еду, конечно, в плацкартном вагоне. И весь он пахнет едой! В нашем купе на столе нет свободного места, выкладывают всё, что припасли на дорогу.

Сейчас там огромная жареная курица. Господи, какой запах! И такая же большая варёная. Огурцы, помидоры, колбаса, хлеб чёрный и белый и даже лаваш!

– Девушка, ну что вы там? Спускайтесь к столу!

– Спасибо, мне не хочется, – храбро отвечаю я. Мне ведь совершенно нечего выложить на этот щедрый стол…

Не тут-то было. Дядечка, что сидел с моей стороны, встаёт, и мы оказываемся глаза в глаза.

– Бабоньки, да она голодная! Просто стесняется.

– А ну, слезай! Это что ещё такое! Смотри, какой стол!

– Да нам за сутки не съесть!

– Садись, садись, бери хлебушек, колбаску…

Это, наверно, тоже только у нас – к еде относятся ласково, всё называют уменьшительными именами.

– Что же ты, в Москве все деньги потратила?

– Да я не знала, что надо будет доплачивать за плацкарту. Ещё и тазик в Воронеже купила!

– И совсем ничего не осталось? – ужасается одна из женщин.

– Осталась одна копеечка. Новенькая.

Купе хохочет так, что из соседнего заглядывает любопытная женщина.

– Ну молодец, всё же копеечку сберегла!

Дядечка, что заставил меня спуститься с полки, помогает донести вещи до такси. Столько добрых людей, наверно, тоже только у нас…

Таксист запихивает мой чемодан, узлы и коробки в багажник и в салон, и я еду, еду домой!

У своих железных ворот выхожу из машины.

– Куда это вы? А деньги?

– Сейчас принесу! Мам, скорей, дай мне рубль, за такси заплатить!

Мы вдвоём перетаскиваем в дом чемодан, сервиз, розочку.

– Ну, ты как маленькая! Разве можно тратить все деньги, мало ли что может случиться в дороге! У тебя ни копейки не осталось?

– Нет, копеечка осталась, вот она.

Главному редактору Михаилу Дмитриевичу Соколову я обязана одной из ярчайших страниц в своей жизни. Его давно нет на свете, но он живёт в моей благодарной памяти.

Я никогда не заходила в его кабинет! Всю свою жизнь знала только лит-консультантов!

Когда узнала, что получила диплом второй степени в конкурсе молодых творческих работников, удивлению моему не было предела. Я понятия не имела, что проводится такой конкурс, откуда!

В обкоме комсомола мне отдали незнакомую толстую папку. Первое побуждение – посмотреть, мои ли это стихи. Стихи были мои, вне всякого сомнения.

– Как они к вам попали?

– Главный редактор «Дона», Михаил Дмитриевич Соколов, привёз. Он очень удивился, что вас нет среди участников.

– Я и не знала, что в журнале столько моих стихов. Надо же, целая папка! Надо сказать ему спасибо. И вам спасибо за такую высокую оценку.

– Да мы бы вам первую степень дали, были такие предложения. Но у вас – лирика, сами понимаете, нас бы не поняли в ЦК ВЛКСМ. Но зато мы дали вам премию – поездку по стране.

– Когда я должна воспользоваться этой премией?

– Когда у вас будет такая возможность.

Возможность появилась только через несколько лет.

Я думала, все забыли об этой премии, как и о приёме в Союз по второй книжке.

И вот стою перед инструктором ЦК ВЛКСМ – молодым, симпатичным, улыбчивым. Представился – Василий Шабанов.

– В постановлении сказано: «Наградить поездкой по стройкам коммунизма». Куда вы хотели бы поехать?

Я представила карту, что висела на стене за спиной.

– Сахалин. И Приморье! – Почему-то я непременно хотела увидеть уссурийского тигра. Но мало ли чего я хотела! Сейчас он скажет: это для комсомола дорого, поезжайте в Курскую область.

– Замётано. Вы работаете? Берите отпуск за свой счёт и приезжайте. Я подготовлю все документы. Добро?

Отпуск мне дали со скрипом, но письма из ЦК ВЛКСМ не часто попадали в нашу канцелярию.

Эта поездка была для меня счастливым лотерейным билетом.

На Сахалине мне первым делом задали вопрос:

– Хотите съездить на Курилы?

Оказывается, назавтра на Курилы едет бригада обкома комсомола. За день мне оформили все документы!

Недавно ходила по Праге с одной молодой библиотекаршей, которая перед этим прочла о Праге всё. Она останавливалась возле какого-нибудь дома и говорила:

– Теперь я это видела!

Я её понимаю. Я могу сказать о Курилах, о Камчатке, даже о Командорах: я это видела! Правда, в первую поездку успела увидеть не так уж много.

Огромный океан, безбрежные просторы, какие-то особенно доброжелательные люди вокруг. И свобода! Наверно, это было главное, чем я надышалась на Дальнем Востоке.

Василий Шабанов сказал на прощание:

– Вернётесь – расскажете, что вы там увидели, как вас принимали.

Я его больше не видела. Никогда. Вернулась, пошла прямо к нему, поблагодарить за всё, за всё! Я так и думала, этими самыми словами, в другие не укладывалось то, что мне дала эта поездка.

Он был в отпуске. Оставила ему две большущие океанские раковины на столе, позвонила из Ростова.

Что можно было сказать по телефону! Он не видел моих сияющих благодарных глаз. И раковины увели на пепельницы.

А потом его не стало. Такая дикость! Один подонок с краденым автоматом – и нет пятерых прекрасных ребят!

Сколько раз говорила вам, Василий Шабанов, спасибо – мысленно! Скажу ещё раз – за открытие мира, за далёкие края, ставшие близкими на всю жизнь, за друзей – тоже на всю жизнь…

Где только меня не заставал мой день рождения! В тот раз это было на Сахалине.

Наверно, счастливых лотерейных билетов была целая пачка, потому что мне сразу предложили в обкоме комсомола:

– Хотите на Курилы?

Конечно, я хотела на Курилы, ещё бы!

И закрутилось! Целый день ребята бегали с моими документами, только вечером оказалась в гостинице. Вспомнила, что не обедала, такое со мной случается часто.

И какое сегодня число? Прибавлять день, что мы летели на восток, или отнимать? Получалось двадцать девятое июля, мой день рождения! Не может быть!

Я на всякий случай спросила у швейцара. Он удивился, посмотрел на меня поверх очков, но ответил:

– Двадцать девятое июля.

– У меня сегодня день рождения!

Он удивился ещё больше, но сказал:

– Поздравляю! – и снова уткнулся в газету.

– Простите, где здесь можно поесть?

– Сейчас? Только в ресторане, тем более – у вас день рождения.

Где ресторан, спрашивать не пришлось. Музыка гремела на всю гостиницу.

Я вошла в зал. Он был полон людьми, дым густой завесой стоял над столиками, выползал на площадку, где толпа двигалась в танце, поднимался под потолок.

Свободных мест не было, но я хотела есть. И у меня был день рождения.