Дара Преображенская - Душа мертвеца

– О чём думаешь?

– Так, ни о чём.

– Я смотрел на тебя, когда ты пела.

– И что же ты увидел?

– Слёзы.

– Разве?

Мила пожала плечами, коснулась своих покрасневших глаз.

– А я, наоборот, не заметила этого.

– И к чему эти слёзы?

Мила глубоко вздохнула, изо рта вышло облако пара.

– Во-первых, понимаешь, когда пели последний куплет, я думала о Надьке.

– Ну, вот ты опять. А во-вторых?

– Во-вторых, исполнилось одно из моих самых заветных желаний. Сначала я даже не хотела идти на этот вечер, просто мне не нравится воспоминать старое, юность, которой уже никогда не будет. И вот пошла.

– Могу я узнать о твоём желании?

Степанов переминался с ноги на ногу.

– Конечно. Ты танцевал со мной. Ты первым пригласил меня на танец. Все девчонки мечтали об этом, и случись это двадцать лет назад, когда мы все были такими наивными, они разорвали бы меня на части.

– А теперь.

– Теперь всё изменилось, каждый прошёл свою школу жизни, у каждого своя судьба, своя жизненная дорога.

– И у тебя своя?

– А как же.

Мила остановилась возле девятиэтажного дома с закодированной железной дверью подъезда.

– Ну вот, мы и пришли. Спасибо, что проводил. Сегодня ты был настоящим кавалером.

Дмитрий посмотрел наверх.

– На каком этаже ты живёшь, если не секрет?

– Не секрет. На восьмом. А ты что собираешься карабкаться по балконам?

– Зачем же по балконам. Я же не Тарзан. Ты просто пригласишь меня на чашечку кофе.

Мила опустила голову:

– Уже поздно, Степанов.

– Намёк понят.

– Если бы ты провожал Ирку, она наверняка пригласила бы тебя на чашечку кофе, а мужа отправила бы к тёще, она на это способна.

– Но я провожаю не Ирку, а тебя.

– Тоже верно.

Степанов достал дорогую зажигалку, пачку сигарет «Camel», протянул одну своей попутчице:

– Ты куришь?

Мила взяла сигарету, вдохнула свежий огонь, курила она давно с тех пор, как закончила университет и вела дела в Московском МУРе, бывало, это здорово успокаивало, да и в её команде не было не курящих, у всех, видать, шалили нервы.

– Хорошие сигареты. Я давно такие не пробовала, всё какую-то дрянь беру, особо не разгуляешься.

– А ты бизнесом займись. Могу посодействовать в этом.

Мила не ответила, помолчали. В его кармане внезапно раздалась электронная музыка, Степанов раздражённо достал сотовый телефон, развернул панель и по привычке цыкнцул в трубку:

– Да. Ростовцев? Знаешь, сейчас не могу. Звони завтра. Да, завтра! Понял! Не изменю я своего решения! – убрал сотовый обратно в карман пальто, – Извини, отвлекают. Сама понимаешь, деловой мужчина всегда всем нужен.

– Ты правда следил за моей жизнью в Москве?

– К чему ты клонишь?

– Зачем тебе это нужно было?

– Хотел подойти, завязать разговор, но ты была такой неприступной, всё откладывал, откладывал, и вот дотянул….

– Я, ведь, не в твоём вкусе. Тебе нравились всегда какие-нибудь глупенькие дамочки в песцовых мехах, захлёбом читающие любовные романы. Ты прекрасно знал, что я не такая.

– Мне всегда нравились умные серьёзные женщины, знающие себе цену.

– Вот как.

Мила потушила сигарету.

– Холодно становится. У меня ноги замёрзли. Я, пожалуй, пойду.

Он снова посмотрел на неё тем взглядом, какой Мила уловила во время танца на вечеринке.

– Значит, не приглашаешь?

– Прости, нет.

Не помня себя, она нажала кнопку лифта с отметкой на цифре «9», затем пешком спустилась на этаж ниже. Оказавшись в квартире, Мила задёрнула шторы, включила ночник, открыла школьный альбом и ещё раз вгляделась в фотографию Нади, затем перевернула лист и посмотрела на пожелтевший от времени снимок, где фотокамера запечатлела красивого мальчика с ясными голубыми глазами в школьной форме. На неё совсем из другого времени глядел Димка Степанов – кумир всей школы.

…

– Артём Прокопьевич, Вы по делу?

Денисов ввалился в её кабинет, сел на стол, как обычно привык делать, здесь он чувствовал себя вольно и непринуждённо.

– Разумеется, по делу. А ты с каких пор со мной на «ты»? Опера никогда не беспокоят по пустякам. Кстати, тебе пошёл на пользу отдых? Голова больше не болит?

– Нет, уже не болит, а просто ноет.

– От чего же?

– От тебя, Денисов. Тебя по телеку показывали.

– Да ну.

– Серьёзно.

Мила сидела за высоким столом в своём кабинете. На столе мерцал экран компьютера, валялись кипы бумаг, неоконченных дел. В меблированной стенке эти же дела были аккуратно подшиты и хранились по датам и тематике, огромное алое на подоконнике закрывало картину обычной зимней свалки с суетой, и всё же, можно было видеть отдельных прохожих, которые спешили по своим делам. Конечно, не все из них были преступниками, подозреваемыми, свидетелями и жертвами, но кое-кто из этих самых прохожих попадал сюда, имел дело со следователем, отвечал на его каверзные вопросы, получал такие же каверзные ответы и т. д. Мила старалась не смотреть в окно, на работе, как только каблуки её сапог переступали порог этого кабинета, она надевала на себя образ некой железной леди, неприступной, холодной, без тени эмоций. Она знала, что в душе своей была не такой, более хрупкой, более ранимой, но приходилось волей-неволей нахлобучивать на себя этот облик, и никто бы никогда не догадался об этом.

– Что же там про меня говорили? – спросил Денисов.

– Ничего особенного. Ты отличился на службе отечеству и т. д. и т. п. В общем, всё хорошо, прекрасная маркиза, всё даже очень хорошо.

– Вот только до сих пор не найден основной заказчик.

– До сих пор? Да ведь со дня убийства Борисова прошло всего три дня. За три дня у нас дела не раскрываются.

– Согласен.

Денисов кивнул.

– Я, конечно, могу рассказать о результатах медэкспертизы, но лучше, если ты сама подойдёшь к Ниночке, она тебе поведает кое-что интересное.

– Что ты имеешь в виду?

– Кое-что интересное.

Денисов заулыбался.

– Ладно, не томи. Говори.

– Борисов был убит дважды.

Мила оставила папки в стороне и внимательно посмотрела на оперуполномоченного.

– Что значит дважды?

– Сначала отравлен, затем застрелен. Переяславцев тоже был отравлен. Твоя версия насчёт общего источника этих двух убийств совпадает. Значит, ты – гений. Это говорит о том, что наш круг поиска постепенно, хоть и медленно сужается. Вот и понимай, как хочешь.

Мила мотнула головой, прищёлкнула от удовольствия языком:

– За что я тебя люблю, Денисов, так за твою дурацкую манеру вести разговор. Мне кажется, стоит спуститься в буфет и выпить кофе. Как ты думаешь?

– Стоит так стоит. Пошли, миссис Марпл.

– Не хами.

Мила шутливо нахмурилась, она знала, что с недавних пор нравится Денисову, хоть он и был моложе её, ей нравилось невзначай играть на его чувствах, при этом совсем не задевая их, так было удобно. И он вёл себя тоже осторожно и достойно.